ПЕРЯТИНЕЦ Александр Григорьевич, капитан, ком-р мотострелк, роты, род.2.4.1955 в г. Новошахтинск Ростов, обл. Русский.
В Вооруж. Силах СССР с 15.8.72.
Окончил Орджоникидзевское ВОКУ.
В Респ. Афганистан с марта 1984.
В ходе выполнения боевой задачи 26.5.1985 подразделение, которым он командовал, попало в засаду крупной группировки пр-ка и вынуждено было вступить в неравный бой. П. действовал решительно, умело командуя подчиненными, но внезапность нападения и выгодное положение позволили пр-ку захватить инициативу. Подразделение понесло значительные потери, а сам П. был тяжело ранен.
Истекая кровью, он попытался метнуть гранату в подходящих мятежников, но выстрелом в упор был убит.
За мужество и самоотверженность нагр, орд. Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на городском кладбище в Новошахтинске.
Его именем названа одна из улиц родного города.
От автора страницы памяти - эти материалы были взяты с разрешения Игоря Лопатина.
http://www.ok.ru/profile/479841081412 - Игорь Лопатин, автор поста
взято с http://www.ok.ru/group/50379065131142/topic/200311589254
Я ознакомился с материалами уголовного дела по факту больших потерь понесенных 2-м МСБ 149 гв Мотострелкового полка. В описании имеется неточность, согласно материалов уголовного дела, майор Гайдай, занимал должность командира батальона, в материалах дается оценка лишь организации боевых действий, отмечаются тактические ошибки, которые не повлияли на ход и исход боевых действий. Минометный расчет пошел в горы без миномета, оставлен был АГС-17, каски и бронежилеты. Главные виновники трагедии : Генерал Ярыгин и его штаб, они отправили в горы батальон без авиационного и артиллерийского прикрытия, в составе батальона отсутствовали авиационный наводчик и артиллерийский корректировщик, отсутствовало управление боевыми действиями, батальон, по существу был брошен на произвол судьбы.
Должной оценки в материалах уголовного дела их БЕЗБАШЕННОЕ руководство не получило, в настоящее время живут и здравствуют.
Подвиг кундузской роты в горах Кунара
Написано группой ветеранов 4 мср, принимавшей непосредственное участие в этом бою. Выстроено в хронологической последовательности и отредактировано ком. 3 взвода роты В. Щенниковым.
"НЕТ БОЛЬШЕЙ ЛЮБВИ, ЧЕМ ОТДАТЬ ДУШУ ЗА ДРУГИ СВОЯ".
(ИЗРЕЧЕНИЕ Иисуса Христа).
Гвардейцам, четвертой роты (в/ч п.п. 82869), геройски сражавшимся в неравном бою, в Афганистане, в провинции Кунар, (р-н пересечения долины реки Печдара и Вотапурского ущелья) 25 МАЯ 1985 года. Не предавших святых законов Боевого Братства - до последней капли крови, до последнего вздоха, до последнего взгляда. Оставшимися верными своей присяге, как гв. мл. сержант ВАСИЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ КУЗНЕЦОВ, который подорвался вместе с озверевшими душманами, чтобы не попасть в плен, будучи тяжело раненым. Мертвым и живым - посвящается. Дозор был подпущен вплотную к засаде и расстрелян, практически, в упор. Но чуть раньше, несмотря на то, что солнце слепило глаза со стороны засады, Кузнецов что-то увидел, или что-то почувствовал, неладное и успел подать знак опасности, подняв автомат над головой. В следующую секунду, он принял шквал огня в полный рост, даже не успев залечь. Получив тяжёлые ранения одним из первых, он, теряя последние силы, сумел собрать под себя все десять своих гранат и, вырвав кольцо, у одной из них подложил её к остальным, прижав чеку своим телом, чтобы не достаться врагу в бессознательном состоянии или даже мертвым. И опытные моджахеды попались в ловушку верного своему долгу, сержанта. Под прикрытием ураганного огня, группа захвата выскочила к лежащему в нескольких метрах от них, истекающему кровью воину и с дикими криками подняла его. Сильнейший взрыв заглушил все остальные звуки, разметав во все стороны только что торжествующих душманов. Так погиб РУССКИЙ ГЕРОЙ Василий Кузнецов. Верный сын Отчизны, достойный сын своих родителей.
Обидно до слёз, что за такой подвиг гвардии мл. с-ту Кузнецову В.А. не было присвоено Высокого звания Героя Советского Союза, даже посмертно.
1987 - 2001г.
Воины - гвардейцы из Кундуза, геройски погибшие в неравном бою, у кишлака Коньяк (провинция Кунар) 25 мая 1985г.
командир роты. гв. к-н. Перятинец Александр Григорьевич
зам. ком. взвода. гв. с-нт. Еровенков Виктор Владимирович
ком. отд. гв. млад. с-нт. Кузнецов Василий Александрович
ком. отд. гвардии с-нт. Гареев Ильфак Вахитович
снайпер. гв. рядовой. Абакумов Алексей Викторович
пулеметчик. гв. рядовой. Алибаев Нуритдин Юлдашбаевич
пулеметчик. гв. рядовой. Акчебаш Виктор Николаевич
пулеметчик. гв. рядовой. Францев Александр Васильевич
ком-р огн. взв. гв. л-нт. Замковой Валерий Константинович
ком. отд. гв. млад. с-нт. Вохмянин Василий Михайлович
навод. мин. гв. ефр-тор. Андреев Владимир Константинович
навод. мин. гв. рядовой. Лукошкин Алексей Петрович
навод. мин. гв. рядовой. Хамзаев Абдулханон Бобоалиевич (умер от ран 26.05.85г)
навод. мин. гв. рядовой. Христофоров Алексей Валентинович
стрелок. гв. рядовой Ходжакулиев Русалберды Суханович
минометч. гв. рядовой. Забоев Юрий Михайлович
ст.нав.гран. гв. рядовой. Царцидзе Заза Михайлович
снайпер. гв. рядовой. Цалай Владимир Иванович
санинстр. гв. рядовой. Фицык Василий Петрович
санитар. гв. рядовой. Дёмкин Виктор Петрович
ком. отд. гвардии с- нт. Дуплищев Вячеслав Анатольевич
ком. отд. гв. млад. с-нт. Кодиров Шухрат Мухаммаджонович
ИНОБЕДДИНОВ Жохонбой Касимович - умер от ран 14 июля (прим.автора страницы памяти)
В этом бою было ранено 18 солдат, сержантов и офицеров батальона
1 Именем Гвардии капитана Александра Григорьевича Перятинца названа одна из улиц его родного города Новошахтинска, Ростовской Области. На школе, в которой он учился, весит Мемориальная доска. В самой школе находится, заботливо оформленный, стенд с биографией, фотографиями и описанием боя, в котором погиб наш командир. Жители шахтерского города помнят и чтят своего геройски погибшего земляка. На его могиле никогда не переводятся свежие цветы. Имя Гвардии младшего сержанта Василия Александровича Кузнецова, посмертно награжденного 'Орденом Ленина', золотыми буквами высечено на памятнике погибшим в Афганистане студентам Сельскохозяйственной Академии в городе Москве. В Пензенской области, на Родине Василия, также есть улица, названная его именем. Здесь, тоже хранят, светлую память о ГЕРОЙСКИ павшем земляке. Каждый год, в день памяти, 25 мая, ветераны 4-й роты с некоторыми ветеранами 5-й роты, своего батальона, собираются, чтобы почтить память погибших товарищей, на кладбище в городе Подольске, где похоронен Гвардии рядовой Алексей Абакумов. Подольчане бережно хранят память о своих земляках, погибших в Афганистане. В школе № 13, г. Подольска установлена мемориальная доска в память об Алексее. На могилке у Лёши, мы вспоминаем и поминаем всех погибших, в этот день в том бою, много лет назад. В церкви, мы заказываем поминальные молебны об упокоении их душ. Группа ветеранов 4-й гв. роты (в/ч п.п.82869): Майоров Леонид, Айрапетян Альберт, Транин Геннадий, Кодиров Курбан, Коровин Сергей, Хантураев Усман, Соколовский Юрий, Мустафаев Фамил, Щенников Владимир, Алимбаев Адхам, Кабанов Юрий, Аникеев Сергей, Кадиров Ортик, Яценко Андрей, Каримов Меркадим, Костин Игорь, Агаоразов Мерет, Яровой Николай, Мельник Михаил, Шаймарданов Давлат, Хомич Александр, Бородкин Павел, Байлиев Рахим .
Наш замполит роты гв. л-нт Юрий Молокитин всегда защищал солдат и сержантов роты от несправедливых нападок других офицеров, когда они имели место. Всегда вел себя с нами корректно, никогда не оскорблял и не унижал наше человеческое достоинство. Пользовался уважением и авторитетом у подчиненных. В бою у Асадабада вел себя бесстрашно, личным примером поднимая боевой дух у сержантского и рядового состава. Первым вызвался добровольно идти за погибшими товарищами. Ни разу не совершил, ни одного бесчестного поступка по отношению к военнослужащим роты. В общем, и в целом был для нас настоящим комиссаром, в хорошем смысле этого слова. Вот такими были офицеры, которых мы уважали и любили тогда. Такими мы их видели глазами подчиненных в то нелегкое для нас время. Много воды утекло с тех пор, у некоторых из нас дети, уже того возраста, какими мы сами были тогда. Но в наших глазах, они остались такими же, по сей день. После Кунара, пока в нашей роте служили вышеперечисленные, уважаемые нами командиры, они не давали, вновь пришедшим к нам, молодым офицерам, принимать неразумные решения при ведении боевых действий, вовремя, останавливая их. Поэтому до их замены, хоть мы и участвовали во многих серьёзных боевых операциях, (к примеру: вдоль и поперек облазили все горы вокруг Саланга), прилично повоевали на Панджшере, взяли большие склады с оружием в горах за Ташкурганом, не слабо повоевали в провинции Баглан, уничтожив банду и отбив караван с оружием - мы больше не потеряли ни одного человека. Хотя наша рота опять, как и прежде, ходила первой в батальоне. Спасибо Вам, Дорогие наши командиры, что сохранили нам жизни и уважение к себе. Ветераны 4-ой мср, также выражают свое уважение, некоторым офицерам батальона из других мотострелковых рот: Это замполит 5-ой мср гвардии л-нт Емельянов Алексей Владимирович, пытавшийся прорваться с группой бойцов на выручку 4-й роте, рискуя своей жизнью, который был ранен и получил сильный ожог лица. Это замполит 6-ой мср, гвардии л-нт Брицко Геннадий и командир взвода гв. л-нт Меликов Фазиль, которые так же, с небольшой группой бойцов, обойдя по низу, прорвались к 4-ой мср и помогали выносить раненых. БОЛЬШОЙ Поклон им и СПАСИБО от всех Ветеранов 4-ой гвардейской мср.
Заслуживает отдельного рассказа то, как наш командир полка, гвардии подполковник Скородумов Александр Иванович, устроил достойные проводы всем погибшим в Кунарской операции солдатам, сержантам и офицерам нашего батальона. В это время 4-я рота в составе батальона, еще две недели, находилась в провинции Кунар, выполняя боевую задачу последнего этапа операции, на участке Асадабад-Асмар, в районе ущелья Шигал. Поэтому о траурных проводах мы узнали по доставшимся нам фотографиям и рассказам очевидцев. В то время такие мероприятия были категорически запрещены. Цинковые гробы с погибшими, помещенные в деревянные ящики, забирались из морга, находящегося в удаленном месте от нашей части, на территории дивизии и на закрытой машине подвозились к самолету, так называемому 'черному тюльпану'. Все проходило, скрыто и незаметно. Наш командир полка первый в Афганистане, насколько это нам известно, решил положить конец тому, что погибшие на поле брани вывозились из своих частей как дрова. Он решил устроить проводы погибших с почестями, которых они были достойны, не думая о том, что это может пагубно отразиться на его будущем. Чтобы, совершить такой поступок в то время, надо было иметь истинное мужество, широкую русскую душу и благородное сердце. Ведь, без преувеличения можно сказать, что на кону были, - и партбилет, и карьера. Полк был построен на плацу. Перед строем полка лежали в гробах тела наших погибших товарищей. Боевое знамя полка было склонено в трауре перед ними. Полк прощался со своими павшими героями. Затем под траурные звуки музыки, которую играл полковой оркестр, похоронная процессия, во главе которой шел гв. подполковник Скородумов А.И., двинулась на взлетную полосу, где их уже ждал 'черный тюльпан'. За командиром полка несли гроб с телом погибшего гв. к-на Перятинца А.Г., следом остальные гробы с телами погибших однополчан. Процессия двигалась медленно и чинно, выказывая свое глубокое уважение к погибшим соратникам. Окончательное прощание с погибшими было уже на взлетно-посадочной полосе аэродрома, где был проведен траурный митинг. Затем, под траурный марш, гробы были погружены в самолет, который, взлетев, дал прощальный круг над расположением нашей части и взял курс к нашей Родине, к Родине каждого из погибших наших товарищей, которые числились в сопроводительных бумагах как 'груз - 200'.
Если хотя бы один из них выходил на боевые действия, мы знали, что все будет хорошо. Они легко ориентировались в боевой обстановке и всегда принимали целесообразные решения. За ними мы себя чувствовали, как за каменной стеной. На операциях их взвода всегда по очереди ходили первыми в роте. Такая у них была договоренность между собой. 25 мая, в Кунаре, идти первым выпала очередь взводу гв. ст. л-нта Транина. Если бы не Геннадий Юрьевич, который грамотно вел свой взвод в дозоре, соблюдая все меры предосторожности, то потерь во взводе и в роте было бы намного больше. Во время боя, гв. ст. л-нт Транин крутился, как белка в колесе сам и не давал расслабиться подчиненным, корректируя выбор ими позиций для обороны, организуя вынос с простреливаемых участков раненых и оказание им мед. помощи. При этом, как мы уже говорили, он весь был изранен осколками от разрывных пуль. Но согласился, чтобы ему оказали медицинскую помощь, только после того, как выводимая им часть роты, оказалась в безопасности. Он грамотно командовал прикрытием и отходом роты, не потеряв при этом ни одного человека. Среди солдат и сержантов нашей роты закрепилось мнение, что гвардии лейтенант Щенников Владимир Витальевич, получивший в июле 1985 г. очередное воинское звание - ст. л-та, всегда сможет найти, разумный выход из самой сложной ситуации в боевой обстановке. Поэтому, мы всегда доверяли любому принятому им решению и, не задумываясь, выполняли его приказы. У Владимира Витальевича всегда был самый физически крепкий и подготовленный взвод. Зачастую, именно, из его взвода, подбирались зам. ком. взвода для других взводов роты. В бою как Транин, так и Щенников, неоднократно, пытались прорваться к командиру роты, но это не удалось никому. Не всё в силах человека. Есть ещё и Божий промысел, у каждого своя судьба. Делая очередную попытку подойти поближе к ротному гв. л-нт Владимир Щенников получил осколочное ранение в грудь, но не подал виду и не показал это никому.
Знал об этом только гвардии сержант Юрий Кабанов, который с помощью ножа и автоматного шомпола помог вытащить осколок из груди, а в рану тем же шомполом засунул бинт, насквозь пропитанный йодом и сверху заклеил пластырем. Не показывая вида, этот офицер продолжал командовать личным составом, обратившись за мед. помощью, когда мы, уже, были в Асадабаде. От предложенной ему госпитализации он отказался, т. к. после госпитализации Транина Г. Ю. остался единственным боевым командиром в 4 мср. По этой причине, не мог оставить личный состав подразделения, после всего случившегося, на произвол судьбы. Когда рота вышла из-под огня и вынесла раненых, именно лейтенант Щенников решил идти в пасть к врагу, в кромешной тьме, не зная что ждет впереди, ради того, чтобы не оставить погибших товарищей на поругание врагу. Ведь, всем были известны издевательства басмачей над попавшими к ним телами наших солдат и офицеров, с отрезанием голов и одеванием их на шесты, с отрубанием конечностей и снятием кожи с трупов. Именно он, объяснив ситуацию, отобрал добровольцев с 4-й роты и повел их к месту боя, как кошка, ориентируясь в темноте. Он отогнал моджахедов от трупов наших товарищей, посеяв в их рядах панику. После этого, он ночью, вынес со своими бойцами, из-под самого носа у духов, наших павших братьев по оружию. Через скалы, по которым и днем трудно пройти, 14-ть человек вынесли двенадцать раздувшихся на солнце трупов прямо к расположению батальона, хотя заблудиться было проще пареной репы. Моджахеды, растерявшись от такой наглости, так и не решились напасть, хотя сопровождали группу Щенникова по пятам, до встречи с основными силами б-на. Если бы мы не уважали этого офицера и не доверяли ему, разве бы, кто-нибудь пошёл с ним добровольно туда, откуда только что едва ноги унесли. Отобранная им группа сработала, как единый организм. Все понимали друг друга без слов. Выносили тела погибших, держа ручные гранаты в сжатых зубах. Мы были уверены в нашем взводном, так же как и он был уверен в нас. После этого боя у нас был еще один этап операции в провинции Кунар, который проходил на участке от Асадабада до Асмара. Наша рота выполняла задачу в районе известного дурной славой ущелья Шигал. Именно Щенников, который исполнял обязанности командира роты, вместе с замполитом роты гв. лейтенантом Молокитиным, тогда настроили нас и подняли нам боевой дух, после такого тяжелейшего боя и огромных потерь.
Его же не обнаружили в темноте, скорее всего, по той причине, что мощным взрывом, когда он подорвался с моджахедами, ему оторвало руки, ноги и до неузнаваемости искалечило голову. Осталось одно израненное туловище. Остальных частей тела сержанта Кузнецова нам так и не удалось найти. Зато, вокруг валялось много окровавленных клочков одежды моджахедов и их головные уборы. Все погибшие были найдены. Теперь было легче. Было больше народу, было светло, да и вынести осталось всего восемь геройски павших товарищей. Погибших выносили на посадочную площадку, уложив их на плащ-палатки. Перед этим, у нас было время осмотреть основные боевые позиции моджахедов, которые были заняты нашим батальоном. Нами были обнаружены кучи стреляных гильз, от всех видов, имеющегося у душманов, стрелкового оружия. Удобные бойницы и другие оборонительные сооружения, оборудованные в скалах. Пути отхода в мощные укрытия, выдолбленные в скальной породе, на случай артобстрела. Вместе с тем, мы обнаружили много засохших пятен крови на скалах и в укрытиях, засохшие окровавленные бинты, разорванную одежду, также с пятнами крови, шприцы, пустые ампулы и пустые упаковки от лекарств импортного производства. Все это говорило о том, что у моджахедов были большие потери убитыми и ранеными. Бой с нами не прошел для них бесследно. Что, учитывая условия, в которых пришлось его вести, вселяло гордость за наших солдат, сержантов и офицеров. Но никоим образом не смягчало горечь потерь и утрат, которые мы понесли. Позднее, получив информацию от местных хадовцев, мы узнали, что в бою с нами противник потерял более ста человек убитыми и ранеными. По имеющимся у них разведданным выходило, что нашей роте противостояло, в общей сложности, более шестисот человек. Как уже упоминалось, это было подразделение «черных аистов» и два крупных отряда мятежников, (так тогда официально назывался наш противник) из бандформирований под общим командованием Юнуса Халиса. Задачей группировки противника было: втянув батальон в тщательно подготовленную засаду, полностью уничтожить его. Но, благодаря грамотным, героическим действиям 4-й кундузской роты планам врага не суждено было сбыться. Напротив того, даже получив квалифицированную профессиональную международную помощь, душманы не справились со своей задачей, понеся довольно ощутимый урон личного состава. Но и 4-й роте пришлось заплатить «дорогой» ценой. Погиб наш командир - гвардии капитан Александр Григорьевич Перятинец. Один человек из управления роты был ранен. Погибли два медика - санинструктора, приданных нашей роте. Больше всех пострадал второй взвод, которым командовал гв. ст. л-т Транин Г.Ю., т.к. шел первым и основной удар принял на себя, потеряв, пять человек убитыми и четырех ранеными. Вторым шел первый взвод во главе с командиром роты, с ним шел и минометный расчет во главе с гв. л-том. Замковым В.К., чтобы быть поближе к командиру роты. С первого взвода погибло три человека и трое были ранены. Еще один молодой солдат из этого взвода, от всего увиденного, потерял рассудок. У человека не выдержала психика. Минометный расчет, как упоминалось выше, погиб полностью, во главе с командиром огневого взвода, гв. л-том Замковым В.К., потеряв шесть человек. Ещё один минометчик был застрелен снайпером, когда вел огонь из миномета по противнику, находясь с управлением батальона. Затем, шел третий взвод, во главе с гв. л-том Щенниковым В.В.. В этом взводе погиб один человек и два человека были ранены. В боковом охранении гпз (4-й роты), шел гранатометный взвод батальона. Гранатометчики потеряли три человека убитыми и три человека были ранены. В замыкании, шел четвертый - пулеметно-гранатометный взвод 4-й роты, во главе с гв. прапорщиком Волковым А.В. В этом взводе погибших не было. Таковы были общие потери убитыми и ранеными в 4-й гвардейской мотострелковой роте и в приданных ей подразделениях. Из раненых в дальнейшем было комиссовано два человека, потерявший рассудок гв. рядовой Трушкин С.М. и раненый в живот гв. рядовой Алимбаев А. И.. Остальные раненые в этом бою, после лечения в госпитале, в основном, не позже чем через месяц-два вернулись в строй. Об отношении солдат, сержантов и офицеров 4-й роты к своему погибшему ротному, мы уже писали, хотя об этом писать и говорить можно бесконечно. Теперь хотим рассказать об остальных офицерах нашей роты, которые пользовались неподдельным авторитетом среди подчиненных. Командиры взводов: Геннадий Юрьевич Транин и Владимир Витальевич Щенников всегда были верными и достойными помощниками нашего командира роты. Каждый из них, в его отсутствие, легко справлялся с обязанностями ротного, и он смело мог на них положиться. Оба были строгими, но справедливыми офицерами. Не кривя душой, сознаемся, что после гибели гвардии капитана Перятинца А. Г. вся надежда солдат и сержантов роты была именно на этих двух офицеров.
Один, пойдет впереди, выбирая дорогу, двенадцать других понесут погибших и один пойдет в замыкании, прикрывая выход. Впереди шел, прокладывая дорогу назад, замполит роты гв. л-т Юрий Молокитин, за ним 12 бойцов, которые выносили на себе тела погибших, в замыкании шел, прикрывая отход, командир взвода гв. л-т Владимир Щенников. С тяжелой во всех смыслах ношей, по такой сложной местности, в полной темноте, двигались очень медленно. Когда занимались поисками, старались передвигаться бесшумно, но когда стали выносить, о бесшумном передвижении не могло быть и речи. Отошедшие моджахеды, услышав характерный шум осыпающихся камней, выдвинулись в нашу сторону. Мы слышали их, они слышали нас, не зная, реальной численности друг друга. В нашей ситуации принимать бой было нельзя, т.к. мы обязаны были вынести погибших друзей, поэтому, сдерживая ненависть к врагу, мы продолжали двигаться вперед. Моджахеды двигались за нами по пятам, но по каким-то причинам, тоже не нападали. Иногда с их стороны доносился приглушенный разговор. У наших ребят, по понятным причинам, были заняты руки, поэтому, почти все шли с зажатыми в зубах ручными гранатами, чтобы не дать врагу застать себя врасплох и в случае чего повторить подвиг Василия Кузнецова. Наконец, мы приблизились к позициям батальона, предупредив о себе по связи, чтобы нас не приняли за «духов» и не открыли по нам огонь. Видно было, что нас ждали, потому что раздались крики: 'Держитесь мужики, мы идем к вам' и прочие подобные им. Навстречу к нам выскочили солдаты и офицеры пятой и шестой рот батальона. Они помогли нам донести погибших ребят. «Духи», услышав, что нас много, моментально отстали и растворились в ночи. Только на позициях, занимаемых батальоном, нам удалось, посветив фонарем, рассмотреть, кого мы вынесли. Четверо погибших: Алибаев Н.Ю., Абакумов А.В., Акчебаш В.Н., Францев А.В., были из 4-й роты. Большинство из восьми остальных, вынесенных нами были приданные минометчики: Замковой В.К., Забоев Ю.М., Христофоров А.В., Андреев В.К., Ходжакулиев Р.С.; два санинструктора: Фицык В.П., Дёмкин В.П. и один гранатометчик Царцидзе З.М.. К нашему большому сожалению, среди вынесенных погибших не оказалось нашего командира роты. В полной темноте нам не удалось его найти. Когда разобрались, кто кого выносил, то были очень удивлены тому, что гв. лейтенанта Замкового В. К., который весил порядка ста килограмм, нес на себе гв. сержант Кабанов Юрий который никогда не весил более 55 килограмм. Как он смог дотащить на себе такого великана, да еще по скалам, в темноте, до сих пор для всех остается загадкой. Поистине неисчерпаемы возможности человеческого организма. Что доказал еще один случай. Через некоторое время, после того, как мы вышли с погибшими, к расположению батальона вышел гв. ряд. Хамзаев А.Б., из личного состава минометного расчета. Он был тяжело ранен разрывной пулей в бок. Пуля вошла через верхнюю часть бедра и разорвалась в животе. Хамзаев, стиснув зубы, ковылял, опираясь на свой автомат. Минометчик рассказал, что долго был без сознания и пришел в себя в темноте. Затаившись, переждал, когда вокруг лазили духи. Потом он слышал несколько разрывов, один за другим, а чуть позже раненому солдату показалось, что он слышал шепот по-русски, но он боялся что ошибся. Когда он услышал, как мы уходим, то решил идти за нами, но, боясь ошибки, не обнаружил себя. Передвигаясь в направлении, котором мы ушли, Хамзаев наткнулся на басмачей, идущих за нами, но вовремя затаился. Выждал, когда они ушли в другую сторону и снова пошёл, туда, куда подсказывала интуиция. Так, превозмогая боль, он дошел до батальона. Состояние его было очень тяжелым, но сквозь страдания, в его глазах, освещенных лунным светом, пробивалась радость и гордость, за то, что он смог выйти к своим. Затем, мы нашли посадочную площадку для вертолета и перетащили туда павших в бою товарищей. Дождались вертушку, благо прилетела она быстро, погрузили в нее погибших ребят и раненого А.Б. Хамзаева, который, к сожалению, скончался в воздухе, не долетев живым до госпиталя. Не тратя времени на отдых, двинулись назад за остальными погибшими. Уже начинался рассвет. На этот раз за нами шли, для оказания помощи, остальные силы батальона. Оставшихся погибших нашли быстро. Гв. капитан Перятинец А.Г. лежал в маленьком гротике. Правая, разбитая выше колена, нога была перетянута жгутом. Комбинезон весь был в засохшей крови. На лице было спокойствие и умиротворение. О приготовленной им гранате, с чекой, зажатой в выемке скалы, мы вам уже рассказывали. Рядом валялись две разбитые радиостанции и обгоревший клочок сожженной им карты. За левой стенкой грота, как описывалось выше, находились два погибших сержанта, прикрывавших его. Четвертым нашли нашего героя Васю Кузнецова. Двух других ребят погибших с ним в дозоре мы нашли и вынесли ночью.
Потому что, во 2-м батальоне, всегда, твердо соблюдался закон - сколько ушло на боевой выход, столько и должно вернуться. В независимости от того - живыми, ранеными или убитыми. Эта традиция соблюдалась в батальоне, от ввода - до самого вывода с территории Афганистана, несмотря на то, как тяжело было её выполнять. Раненые были выведены и вынесены к расположению наших войск возле ставки главного командования и переданы в руки военных медиков. Которые в дальнейшем эвакуировали их в госпиталь, находящийся в Джелалабаде. С этим вопросом всё решилось нормально. Но на поле боя остались наши погибшие товарищи, наш ротный командир. Мы не могли оставить их на поругание врагу. Поэтому, было принято решение, используя темноту, вернуться за своими погибшими и вынести их. Из состава 4-й мср были отобраны добровольцы, которые готовы были выполнить эту задачу не только морально, но и физически. В группу вошло четырнадцать человек. Обсудив план взаимодействия, мы в кромешной тьме, двинулись к месту боя, следуя за командиром взвода, который находил дорогу одному ему известным способом. Приблизившись к месту, мы услышали иностранную речь и шум передвижений. На месте боя находилась группа моджахедов. Стараясь передвигаться бесшумно сами, мы, тем не менее, хоть и не видели, зато хорошо слышали своих врагов. Приблизившись насколько это было возможно, наша группа залегла за каменной грядой. Гв. л-нт Щенников, гв. ряд. Хантураев и гв. с-нт Кабанов взобрались на выступающую над местностью скалу и оттуда на слух, закидали душманов гранатами Ф-1. После взрывов поднялся шум, вопли, слышно было, как «духи» забегали, засуетились. Судя по шуму передвижений и возгласам их было не менее 40-50 человек. Нашей задачей было, не вступая с ними в бой, отогнать их с места гибели наших товарищей. Поэтому, подняв панику в рядах противника, мы, затаившись, выжидали, каковы будут их дальнейшие действия, надеясь на то, что, опасаясь новых непонятных взрывов, они уйдут.
Судя по стонам и ругани, которые до нас доносились, мы поняли, что у них несколько человек, как минимум ранены. Нашего приближения они, по-видимому, не слышали. Да и не думали, что после всего произошедшего, у нас хватит ума вернуться. Поэтому до этого чувствовали себя в полной безопасности. Внезапно, несколько непонятных взрывов, потери. Наш расчет оказался верным. По-видимому, старший, в этой группе «духов», несколько раз на фарси дал команду: 'уходим'. После этого, они быстро сгруппировались в одно место и двинулись вверх и вправо. Мы слышали, как они поднимали стонущих раненых и уносили их. Возможно среди тех, кого они выносили, было и несколько убитых. Руки чесались, чтобы закидать их гранатами, стрелять было нельзя, по причине мало эффективности этого дела, в полной темноте и потому, что вспышки выстрелов выдали бы наше место нахождения, о котором моджахеды не догадывались. Основные силы их, наверняка, были уже далеко, т.к. после нашего отхода по этому району наши могли нанести как бомбовый удар, так и артиллерийский налет, а 'черные аисты' подставляться не любили. Поэтому, с наступлением темноты они тоже ушли, унося с собой своих раненых и убитых. Ведь, по законам ислама своих погибших или умерших они должны были предать земле как можно быстрее, но в светлое время суток, в данном случае на рассвете. А на месте боя, на всякий случай, в качестве прикрытия оставили небольшой отряд басмачей, которые в момент нашего подхода занимались банальным мародерством. Оторвав 'шакалов' от этого, милого их сердцу занятия, наша группа, слушая звуки ночи, ждала, когда они уйдут на безопасное для нас расстояние. Выждав паузу, мы, соблюдая меры предосторожности, вышли на поиски погибших друзей. Скоро нами было найдено сразу 8 тел погибших. Они были выложены в ряд. Шестеро из них были совершенно раздеты, двое только частично. Судя по всему, душманы собирались надругаться над телами наших соратников по своему обыкновению, да не успели. Затем, пролазив по камням и скалам около часа, мы нашли еще четверых наших погибших воинов. В кромешной темноте искать приходилось в буквальном смысле на ощупь. Найдя 12 геройски павших товарищей, мы решили выходить. Так как, нас было всего четырнадцать человек, больше нам было не вынести.
Я, ухожу навсегда. Прости меня Господи! Не поминайте лихом!',- Собрав последние силы, с надрывом, прокричал Александр Григорьевич, выбрав минуту затишья. Вслед за его словами раздался глухой одиночный выстрел. Так погиб старший 'Рулет'- командир 4-й гвардейской мотострелковой роты, гвардии капитан Александр Григорьевич Перятинец. Настоящий русский воин, офицер чести и долга, требовательный и заботливый командир - гордость Земли Русской. Перед этим он вывел из строя, расстреляв из автомата 'ромашку'- радиостанцию для связи с авиацией и носимую Р-148, сжег свою карту. Вскоре, начало темнеть и это, было нам на руку. Патроны были на исходе, у большинства оставалось по последнему неполному магазину. Оставив группу прикрытия из добровольцев и доложив комбату на запасной частоте, потихоньку стали отходить, вынося раненых. Многие раненые шли сами, как могли. Кто опирался на свой автомат, кто на плечо друга. Убедившись, что группа с ранеными ушла достаточно далеко, стала отходить группа прикрытия, используя так называемую тактику "снятия женского чулка". Это когда половина группы, под прикрытием огня товарищей, короткими перебежками отходила, используя естественные укрытия местности. Затем, когда отошедшая группа закреплялась на новом рубеже обороны, то под ее прикрытием, таким же способом отходила группа прикрывающая их до этого. И так этап за этапом. Командовал отходом роты гвардии старший лейтенант Транин Геннадий Юрьевич, который весь был посечен осколками разрывных пуль, но не покидал поле боя. Душманам очень не хотелось отпускать нас живыми. Они выскакивали и преследовали нас, попадая под огонь группы прикрытия. Теряя своих людей, они залегали. Видно, им было непривычно быть самим в роли мишеней. В это время произошел курьезный случай. Рядовой Сергей Коровин, несколько замешкавшись, и не услышав команду к отходу своей группы, выскочил из своего укрытия, когда душманы были уже в 10 метрах от него. Судя по всему, у них была команда брать пленных. Поэтому они пытались догнать Коровина, который, убегая, выделывал такие акробатические трюки, которым бы позавидовал любой гимнаст, выполняющий вольные упражнения. Мы прикрывали его как могли. Поняв, что догнать нашего Сёху им не удастся, духи открыли по нему огонь, что придало ему ещё большей прыти. Он прыгал рыбкой через валуны, держа автомат в вытянутых перед собой руках, совершал кувырки и кульбиты. В одном месте, прыгнув рыбкой через валун метровой высоты, он провалился с другой стороны не менее чем на два метра, грохнувшись со всего маху об камни. Мы грешным делом думали, что он разбился, но Коровин тут же вскочил и побежал дальше. На нем был десантный комбинезон, не менее чем 52-54 го размера, хотя и 46-й размер пришёлся бы ему впору. Поэтому, когда он бежал, комбинезон на нём развевался, как парус на ветру. В другом месте, он, орудуя прикладом, скинул с уступа одного выскочившего на него моджахеда, застрелил другого, а затем, не задумываясь, спрыгнул с уступа 7-8 метров высотой, прямо на камни и, попутно, застрелив ещё одного, сорвавшегося за ним духа, последним оставшимся патроном, побежал дальше. Когда он добежал до нас, и мы затащили его в укрытие, отбив наседавших душманов, нашим глазам открылась 'весёленькая' картина. Комбез Коровина был прострелен в шести местах, поэтому мы сняли его, чтобы обработать и перевязать раны. Каково было наше удивление, когда мы не нашли ни одного огнестрельного ранения на его теле, разве что касательные царапины, а ведь в него стреляли почти в упор. Зато, от падений и ударов, тело Серёги Коровина превратилось в одну сплошную гематому. Выйти из такой передряги, отделавшись только царапинами, синяками и шишками, дело не шуточное. Про таких в народе говорят: 'в рубашке ты парень родился'.Наконец, окончательно стемнело, как это бывает в горах, как будто кто-то выключил свет. В темноте преследователи отстали, боясь, что сами нарвутся на засаду. Офицерами роты было принято решение, разбить роту на две группы. В одну группу входили наиболее пострадавшие в схватке с врагом, т. е все раненые и покалеченные в бою и молодые, менее подготовленные солдаты. Задачей этой группы было вынести всех тяжелораненых и вывести средне и легкораненых к расположению основных сил. Эту группу возглавил гв. ст. л-нт Транин, так как сам пострадал в бою, больше всех оставшихся в живых офицеров роты. Второй группе, которую возглавил гв. л-нт Щенников, предстояло прикрывать окончательный отход первой группы с выносом раненых, а затем предпринять усилия по возвращению на поле боя, чтобы попытаться вынести тела погибших товарищей.
В поле нашего зрения "аисты" начали попадать, где-то, с середины 1984-го года. Чаще всего, нам приходилось их видеть и не только живыми, что, правда, случалось крайне редко, в районах: Багланов, Нахрин - Бурка, Ханабад - Талукан и некоторых других. Общаясь на б/д, с народом из других частей, мы слышали и о других местах их обитания. Особенно часто они проявляли себя в районах граничащих с Пакистаном. Действовали они, как в составах банд, так и отдельными группами. В случае если удавалось, всерьёз, зажать банду, в составе которой были "аисты", то они, не проявляя излишнего героизма, уходили при первой возможности, вместе с иностранными советниками и инструкторами, прикрываясь обычными моджахедами. Чтобы они ходили в полный рост на пулеметы, никто из нас не видел и не слышал. Вот все, что нам было известно о "черных аистах", в то время. Так как, помощи нам ждать было не от кого, мы решили продержаться до наступления спасительной темноты и отойти под её прикрытием, предварительно вынеся раненых. Больше всего нас тревожило то, что до той поры может не хватить патронов. В ход давно пошли боеприпасы убитых и раненых товарищей, но и они были уже на исходе. Но самой большой бедой было то, что нам, несмотря, на неоднократные попытки, никак не удавалось вынести в безопасное место, нашего раненого командира роты. Моджахеды, видя наш интерес, поняли, что неспроста мы раз за разом рвемся к этому месту. По-видимому, они догадались, где находится наш командир и что он ранен. К тому же, как мы уже упоминали, они сидели на наших частотах и слушали наши переговоры. Конечно, если бы мы достучались до артиллерии, и она дала хотя бы несколько залпов по указанным нами координатам. Тогда, под прикрытием огня артиллерии, у нас появился бы, реальный шанс, чтобы вытащить гв. к-на Перятинца и отойти вместе с ним. Но артиллерия и авиация были для нас недоступны. Наш командир, перед этой операцией, только вернулся из госпиталя, после перенесенного вирусного гепатита и не вошел ещё в форму. А тут такие физические нагрузки, да еще это тяжелое ранение. Когда душманы выскакивали в атаку, они тоже пытались захватить тот участок, где находился Александр Григорьевич. Тогда все, кто мог стрелять, отсекали их от этого места. Так что прорваться к нашему командиру не могли ни мы, ни «духи». Рядом с ним, как вы уже знаете, волею судьбы, оказались два надежных сержанта: Еровенков Виктор из Орловской области и Гареев Ильфак из Тольятти. Оба были лучшими сержантами своих взводов; один из первого, второй из третьего. Они грамотно выбрали позицию и по возможности оборудовали её для стрельбы. Александр Григорьевич сильно ослаб от большой потери крови, и наши сержанты спрятали его в небольшой грот в скале. Игорь и Витя бились с рвавшимся к командиру врагом не на жизнь, а на смерть, не подпуская его близко. Благо выбранная позиция хорошо защищала их с трех сторон, давая возможность вести огонь из-за укрытия. Так вот, оба сержанта прикрывавших командира роты, были застрелены снайперами, обошедшими их с незащищенной стороны, в тот момент, когда, пользуясь затишьем, Еровенков перевязывал рану Гарееву, которого легко зацепило в руку. Гареев, чтобы не терять времени, снаряжал патронами магазин. Так они и замерли, склонившись друг к другу, убитые точными выстрелами снайперов в головы. Смерть настигла их внезапно. Со стороны казалось, что в момент, когда они занимались своим делом, им кто-то дал команду 'замри'. С гибелью этих двух сержантов у нас пропала последняя надежда вытащить нашего командира. Оставалось прикрывать его, пока сможем, не давая приближаться к нему басмачам. Бросить своего командира на растерзание врагам мы не могли. Остальных раненых нам удалось вытащить из-под обстрела и оставить в защищенном месте, под прикрытием солдат младших призывов. Перятинец тоже понимал, что рота никогда его не бросит, не так она была воспитана. Также он понимал, что после гибели Гареева с Еровенковым шансы на его спасение растаяли окончательно. Ведь рота не сможет прикрывать его до бесконечности, потому что боеприпасы были на исходе. На случай если духи выскочат на него внезапно, он подготовил сюрприз: гранату Ф-1, без кольца, которую наш командир засунул в выемку скалы у себя под рукой так, чтобы её можно было легко выбить одним движением. Судя по всему, он больше всего опасался, что попадет в руки к моджахедам в бессознательном состоянии, так как потерял много крови и очень ослаб. Тем не менее, пытаясь спасти свою роту, Перятинец несколько раз, приказывал оставить его одного и отходить, после того, как вытащим остальных раненых. 'Уходите, живым я не сдамся',- выкрикивал он. Но рота оставалась на месте. Понимая, что, защищая его до последнего патрона, погибнут все, капитан принял решение, ценой своей жизни спасти роту, погибнуть, чтобы развязать руки остальным. 'Прощайте, мужики! Сохраните роту. Выходите, пока еще есть патроны. Выносите тех, кого можете.
Товарищи с трудом вытащили его из-под огня и перетащили в новое укрытие, оказав необходимую медицинскую помощь. Несколько солдат позже слышали, как майор Балахоненков выкрикивал из 'своего' укрытия: 'Уходить надо мужики, уходить, пока всех не перестреляли'. Слава Богу, что его крики не посеяли паники среди сражавшихся. В дальнейшем м-р Балахоненков первым покинул поле боя, к тому же, он был единственным, кто сделал это, не дождавшись команды к отходу. Честно сказать Балахоненков и до этого не пользовался авторитетом среди офицеров и солдат батальона, а после этих отвратительных поступков он, навсегда, потерял всяческое уважение у всего личного состава. В четвертой роте его вообще презирали и на дух не переносили. Если принять во внимание, что он занимал должность замполита батальона и должен был личным примером поднимать боевой дух личному составу и вести его в бой, а также всё сказанное выше об этом, с позволения сказать 'человеке', то вообще говорить на эту тему больше не хочется. К нашему глубокому сожалению, встречались и такие офицеры в нашем боевом батальоне, позоря его. Как говорится, 'в семье не без урода'. Все это реальные факты того далекого боя, в которые по прошествии стольких лет трудно верить самим участникам и очевидцам происшедшего. Поэтому, чтобы восстановить полную картину тех событий, как можно точнее, пришлось воспользоваться коллективными воспоминаниями ветеранов четвертой роты. Каждый вспоминал, что видел, слышал и чувствовал именно он. Так по крупицам собирались строки, которые Вы сейчас читаете. Многим эти воспоминания дались очень нелегко. У одних, от волнения, перехватывало дыхание, у других, сами собой, катились слезы по суровым мужским лицам. Так что, не судите строго художественную стилистику этого повествования. Мы продолжаем свой нелегкий рассказ. Слыша редкие, одиночные выстрелы в ответ, моджахеды считали, что сопротивление, практически, сломлено и некому держать реальную оборону. Открыв ураганный огонь со всех ярусов, они выскочили в атаку, таким образом, пытаясь добить, как они считали, последних обороняющихся 'шурави', скрывающихся в скалах. Возможно, они надеялись, что стрелять в них будет просто нечем, после стольких часов боя. Тогда, в ход пошли ручные гранаты и оставленные, по приказу офицеров, как н.з., магазины с патронами. Таким образом, были отбиты три атаки разъяренных басмачей, теряющих своих воинов убитыми и ранеными, но не могущих сломить наше сопротивление. Не кривя душой, можно сказать, что противник у нас был серьёзный, имеющий основательную тактическую и огневую подготовку. До нас доносились команды на арабском языке, которые отдавались по рупору-громкоговорителю. Мы догадались, что они нашли нашу частоту радиосвязи и прослушивают все наши переговоры. Многочисленная группа снайперов, занимающая позиции на разных ярусах, держала в постоянном напряжении основные силы нашего батальона, не давая им осуществлять передвижения, для организации помощи нашей роте и прижимая их огнем к скалам. С расстояния около одного километра, был убит один из солдат минометчиков, находящийся с основными силами батальона, который высунулся, буквально, на одно мгновение, чтобы закинуть мину в миномет. Причем, снайпер попал точно в шею. Плотный пулеметный огонь, который, также, велся по месту расположения основных сил нашего батальона, не давал возможности для маневра. Большинство моджахедов, которых мы видели, были одеты в темные комбинезоны. На рукавах и головах у многих были повязки с надписями. Именно так одевались знаменитые 'черные аисты', спецназ моджахедов. Отряды 'черных аистов' проходили военную подготовку по системе специальных частей США и состояли в основном из арабских наемников. Обучали их в основном тоже арабские офицеры, которые, в свою очередь, прошли подготовку у соответствующих офицеров армии США. Комбинезоны, которые они носили, были известны как 'черная горка' и являлись горным снаряжением специальных частей армии США. В дождь они не промокают, в жару в них прохладно, в холод тепло. В наше время, многие, уже, слышали о термоматериалах и о связанных с этим понятием технологиях, повсюду, продается термобелье с аналогичными свойствами. Тогда, нам все это, казалось, чем-то нереальным, из другого мира. О таком снаряжении нам приходилось только мечтать. По прошествии стольких лет, думаем, что наши нынешние солдаты и офицеры, до сих пор, могут мечтать о нем, не имея в наличии.
С наилучшей стороны показали себя военные медики, принимавшие активное участие в бою, под руководством начальника медицинского пункта батальона - гвардии прапорщика Виктора Пряднева. Они вытаскивали раненых с простреливаемых участков, обрабатывали раны, делали обезболивающие уколы и перевязки. При этом они не забывали по возможности вести огонь по врагу. Это санинструкторы: гвардии рядовые, Алимбаев Адхам (4мср), Фицык Василий (бат. мед. п.), Демкин Виктор (п. м. п.). Вся 4-я рота склоняет свои головы перед их храбростью и готовностью к самопожертвованию ради спасения жизни других. Многим они помогли, но не уберегли себя. Спасая других, героически погибли санинструкторы: Фицык В. П. и Демкин В. П. Были тяжело ранены: прапорщик Пряднев Виктор и рядовой Алимбаев Адхам. У Виктора Пряднева, проживающего ныне в городе Наро-Фоминске, до сих пор не действует правая рука. Алимбаев Адхам, был ранен в живот разрывной пулей. Когда с наступлением сумерек мы стали вытаскивать раненых вниз, оставив группу прикрытия, Адхам шел сам, бережно неся обеими руками свои вылезшие из раны кишки. Он даже не стонал. Только по бледному, напряженному лицу и по искусанным в кровь губам, можно было понять, какую боль ему приходилось терпеть. К счастью, он выжил, перенеся несколько сложных операций и потеряв в общей сложности более метра своих кишок. Ныне, он живет и здравствует в городе Ташкенте, являясь прокурором одного из районов. Хантураев Усман, которого между собой, все звали Мишей, будучи рядовым солдатом, но не рядовым человеком, проявил командирские и организаторские способности в этом суровом бою. Не хуже опытного, матерого сержанта, он руководил группой солдат и помогал командиру взвода, на самых опасных участках. Ежесекундно рискуя своей жизнью, Усман проявил чудеса храбрости и отваги. В дальнейшем Миша неоднократно совершал геройские поступки, во время ведения боевых действий, постоянно вызывался добровольцем в дозор и для выполнения других опасных поручений. За что пользовался заслуженным авторитетом у офицеров роты и своих товарищей. Неоднократно представлялся своими командирами к награждению боевыми орденами и медалями, но Высокие Правительственные Награды постоянно проходили мимо него, доставаясь "более достойным".
Подобную практику награждений, в полной мере, испытали на себе и другие достойные солдаты и офицеры нашей роты, нашего батальона, а также многие другие 'афганцы' из боевых, заслуженных подразделений и частей. По какой-то 'непонятной' причине, боевые награды, как осы на мед, с огромным удовольствием, 'прилипали' к грудям начальников строевых частей и прочих штабных 'сидельцев'. Также, по 'достоинству', они оценили 'рискованную' службу тех, кто 'окопался' на складах и прочих особо 'опасных' объектах. Да оно и понятно, кому же по нраву придется запах пота, крови, адского труда и притаившейся за спиной смерти. Справедливости ради надо отметить, что одну медаль 'ЗА ОТВАГУ' Усман всё-таки получил. Правда, только через семь лет после своей демобилизации. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Ведь внимание даже кошке приятно. А некоторых наших однополчан награды отыскивают и поныне. К примеру, зам. командира 2-го мсв гв. сержант Альберт Айрапетян - один из лучших в этом бою, как и во многих других, так и не был награжден за все свои боевые заслуги в Афганистане. Хотя, успел за последующие годы дослужиться до полковника и принять участие во многих других боевых действиях, используя свой «афганский» опыт. Солдатская молва тогда гласила: « Как не воюй, а с гарантией наградят только посмертно, или, в крайнем случае, по ранению». Если же тебя, плюс ко всему, невзлюбил какой-нибудь начальник, тогда наград тебе не видать, как своих ушей. Хотя, положа руку на сердце, можем с уверенностью сказать: не за награды мы тогда воевали, в первую очередь. К сожалению, недостойным образом, повел себя в бою, находящийся с ротой, заместитель командира батальона по политической части майор Балахоненков. В бою он не принимал, никакого участия, сразу, заскочив в подвернувшееся укрытие и затаившись в нем. Недалеко от него находился гвардии рядовой Фамил Мустафаев, который, как упоминалось выше, заняв удобную позицию, вел эффективный огонь по врагу. Майор Балахоненков, сидя в своем укрытии, неудачно выставил ногу и тут же получил касательное ранение в мягкую часть икры. Увидев, что ведущий бой Мустафаев, занимает, как показалось Балахоненкову, более безопасное укрытие, он перескочил туда и в буквальном смысле выкинул, за шиворот, ничего не подозревавшего солдата на открытое место, прокричав: 'Пошёл на х..., не видишь, я ранен'. Перебегая в поисках новой позиции, Мустафаев был, серьезно, ранен и потерял много крови .
Проводники, которым так доверяло старшее командование, пользуясь суматохой боя, попытались перебежать на сторону моджахедов. Один пробежал не более 5-10-ти метров и был застрелен нашими бойцами. Второй упал, добежав до их позиций, его дальнейшая судьба неизвестна, хотя многие видели, что несколько пуль попали ему в спину. Так что, думается, последователям Иуды деньги впрок не пошли. Гвардии сержант Альберт Айрапетян был первым, кто открыл эффективный огонь по моджахедам. Сразу же застрелив одного из них, навскидку, у всех на глазах. Причем, по его словам, Альберт одновременно увидел группу целящихся в нас душманов и сигнал Васи Кузнецова. Реакция опытного воина была мгновенной. Не раздумывая, он вскинул автомат и выстрелил в ближайшего от него, неосторожно высунувшегося, «духа». Басмач рухнул с уступа, даже не вскрикнув, сраженный метким выстрелом сержанта. Поняв, что они обнаружены и им не удастся подпустить нас еще ближе, моджахеды открыли по нам ураганный огонь. Грамотно ориентируясь в ситуации, сержант Айрапетян мужественно сражался сам и руководил действиями своих подчиненных, служа им примером стойкости, выдержки и бесстрашия. Первый застреленный им душман был далеко не единственным, за долгие часы боестолкновения. Многие видели, что своим метким огнем, Альберт нанес серьезный урон живой силе противника. На протяжении всего боя, этот сержант, являясь правой рукой своего командира взвода, действовал на самых опасных участках. В дальнейшем, при отходе роты, он также проявил чудеса отваги и изобретательности, действуя в группе прикрытия. Альберт мгновенно реагировал на меняющуюся обстановку, находя разумные выходы из самых сложных ситуаций. Просто чудо, что он остался жив. Огонь по нам велся из автоматов, причем, преимущественно, разрывными пулями. Из снайперских винтовок. Из ручных и крупнокалиберных пулеметов. Из ручных гранатометов, и даже из миномета и безоткатного орудия. Особенно плотным и почти беспрерывным был огонь в первые два часа боя. Противник надеялся, что мы не выдержим этого шквала огня и, обезумев от страха, бросим занятые нами позиции в скалах и побежим, пытаясь спастись бегством. Тогда бы они перестреляли всех нас, как мишени в тире и не осталось бы никого, кто бы смог рассказать правду об этом тяжелом бое. Но рота не дрогнула, никто не побежал, никто не отошел, бросив своих товарищей на растерзание врагам. Наши запасы боеприпасов, были значительно скромнее, и пополнить их было негде, поэтому нам приходилось все время их экономить, стреляя одиночными или короткими очередями по 2-3 патрона. Гвардии рядовой Леонид Майоров, открывший огонь из своего пулемета, буквально в следующую секунду, вслед за Айрапетяном, по группе высунувшихся для стрельбы по нам «духов» - срезал нескольких из них прицельной очередью. Хотя, в это время на нас обрушилось просто "море огня". Но Вологодские ребята не из пугливых и Леонид не просто так носил звание лучшего пулеметчика роты. Многие душманы, в прямом смысле, испытали на своей шкуре возможности пулемета ПК в умелых руках. Причем, это было последнее, что им довелось испытать в своей жизни. Позднее, гв. рядовой Л. Майоров, известный всему батальону, как - просто Лёха, в ожесточенной схватке был ранен разрывной пулей в бедро, потерял много крови. Несмотря на это, после того как его перевязали и сделали обезболивающий укол, отказался залечь в безопасное место, и продолжал вести прицельный огонь по противнику, до тех пор, пока не получил ранение в руку. Только тогда, после очередной перевязки, не имея дальнейшей возможности стрелять, он согласился переместиться в более безопасное место. Гвардии сержант Юрий Соколовский не только умело вел бой сам, но и успешно руководил группой бойцов 1-го взвода, организовав оборону на занимаемых позициях. Также героически сражались гвардии сержанты: Гареев Ильфак, Еровенков Виктор, Кабанов Юрий, Кадыров Курбан, - задавая тон остальным. С наилучшей стороны показали себя гв. сержанты: Дуплищев Вячеслав и Кодиров Шухрат. В боковом охранении 4-й роты, шел гранатометный взвод батальона, приданный на усиление 4 мср. С первых минут боя, попав под перекрестный огонь противника, гранатометчики не растерялись, а оказали упорное сопротивление. На этом участке боевых действий, отличился гв. сержант Вохмянин Василий. Грамотно руководя действиями подчиненных, он одновременно, личным примером показывал, как надо сражаться с противником. Не давали расслабиться врагу гвардии рядовые: Коровин Сергей, Мустафаев Фамил, Хантураев Усман (Миша), Яровой Николай, Аникеев Сергей, Кодиров Ортик, Бородкин Павел, Агаоразов Мерет, Каримов Меркадим и другие.
Мы вышли из места дислокации, неподалеку от ставки главного командования, из района между кишлаками Пероне и Шамиркот, в 23-00 и сразу же провалились в кромешную тьму. Сначала шли по дороге вдоль реки Печдара, затем, ушли вправо, в горы, в районе кишлака Дергай. В основном, шли по правому склону, расположенного там хребта, метрах в 10 от его гребня. На пути попадались, крутые, местами отвесные скалы, по которым мы карабкались всю ночь, оставляя последние силы. Ночь, скажем вам 'по секрету', не лучшее время, чтобы карабкаться по скалам. На удивление, никто даже не сорвался. Когда мы интересовались у проводников, что же это за тропа, по которой все время надо карабкаться. Они отвечали, что все хорошо, идем правильно - в обход. Стало светать. Пришлось сделать небольшой привал, чтобы подтянулись отставшие. (Сгруппировать растянувшийся батальон). Гвардии м-р Гайдай вызвал к себе командиров рот, чтобы уточнить задачу каждой. Выставили охранение. Остальные бойцы, после бессонной ночи, просто повалились с ног. Командиры рот поставили задачу командирам взводов. Около 9-00, 25 мая 1985 года, 4 мср, получив уточненную задачу от командира батальона, вышла на её выполнение, согласно утвержденному ранее маршруту, с неразлучными с ней проводниками. Двигалась рота, приблизительно, в восточном направлении. Маршрут наш пролегал над кишлаком Панджигаль, чуть севернее его, далее, уже, к месту находящемуся севернее кишлака Коньяк, где, предположительно, находились так интересующие начальство склады. Шли через скалы, укрываясь за ними. Проводникам, опираясь на предыдущий опыт, никто не верил. Но отказаться от выполнения приказа, как всякое боевое подразделение, не имели права. Было подозрительно, что проводники стараются вести нас более открытыми местами, объясняя, что там не заминировано и так будет безопаснее. Но мы предпочитали идти через скалы, практически не меняя маршрута. Это в дальнейшем спасло много жизней. Если бы вся рота вышла на открытый участок, то мы бы точно оправдали статью, в которой утверждалось, что:«На следующее утро к батальону вышло двое раненых солдат, из 4-й роты, один из которых, потом скончался в вертолете. Это были все, кто остался в живых».
С 1985 года подобных статей было написано немало. Многие из них сильно противоречили друг другу, потому что писались "от балды", по принципу: 'одна бабка сказала'. Общим в них было одно: все "знатоки" произошедших с нашей ротой событий, не владея реальной информацией, пытались сочинить что-нибудь, эдакое, заковыристое на грани реального. То мы заблудились и ушли в Пакистан, где дошли, чуть ли не до Пешавара и нас разбомбила Пакистанская авиация. То, также на территории Пакистана, попали в засаду регулярных частей Пакистанской армии и погиб, чуть ли не весь батальон. Одна статья, даже называлась: «Пакистанская рота капитана Перятенца». Ну, полный бред.Мы начали свой рассказ с описания реальных эпизодов боя, в которых видно, как сражались и умирали воины нашей роты, на глазах у своих товарищей и моменты их гибели, навсегда, запечатлелись в памяти очевидцев. Воины четвертой роты, во главе со своим командиром, остались, до конца верны, героическим традициям и заповедям своих отцов и дедов, воевавших в годы Великой Отечественной Войны, и заповедям более далеких предков, со времен былинных ВИТЯЗЕЙ.Первыми погибли, идущие в дозоре, вместе с Василием Кузнецовым, гвардии рядовые: Виктор Акчебаш из Молдавии и Александр Францев из города Уссурийска, Приморского Края. Все трое вызвались в дозор добровольно, зная, на что идут. Следуя на установленном удалении от головного взвода, идущего в БРД (боевом разведдозоре) впереди основных сил роты, они жертвовали своими молодыми жизнями ради тех, кто шёл за ними, принимая первый удар противника на себя, практически не имея шансов остаться в живых, если судьба выведет их на врага. Злополучные проводники сделали свое грязное дело. Как потом выяснилось, за кругленькую сумму, они вывели нашу роту на хорошо подготовленную засаду, на так называемых 'черных аистов', пакистанский спецназ - элиту в составе моджахедов. Согласно заранее разработанному плану, наш дозор, буквально, уткнулся в их засаду, несколько севернее кишлака Коньяк. Поэтому, смело можем заявить, что ребята из дозора погибли не зря! Они дали возможность, основным силам роты, занять оборонительные позиции за камнями, за скалами, в расщелинах. Благо местность давала такую возможность. Ныне, известно, что разрекламированный западом, "террорист № 1???." Усама Бен Ладен, начинал свою деятельность в одном из таких отрядов "чёрных аистов".
Ассортимент содержимого был обычным: патроны для пулеметов ДШК, к ним же коробки с лентами, мины для минометов, эрэсы (реактивные снаряды), противопехотные мины нескольких модификаций, ручные гранаты Американского производства, множество патронов калибра 7,62 к АК, к ПК, а также патроны к английским винтовкам Lee-Enfield, более известным как «бур». Склады с боеприпасами были уничтожены нами - взрывным способом. Пустые «схроны», со следами спешной эвакуации их содержимого, мы «на всякий случай» заминировали, оставив душманам на бакшиш мины - «сюрпризы». Во всех подразделениях на 2-м этапе операции, люди посыпались от солнечных ударов. Спасали тем, что, уложив в какое-нибудь подобие тени, ставили капельницы с гемодезом и другими физ. растворами. Растирали и поливали последней сохраненной водой. Те, кто покрепче и сберег свою воду, отдавали её более слабым. Реально получалось, что офицеры и старослужащие солдаты отдавали свою воду молодым, спасая им жизни. Далее наш путь лежал по хребту на север к г. Шарьяксар. В этом районе проводили досмотр кишлака Салами и его окрестностей. Так как наше присутствие в горах было давно обнаружено и главный козырь - элемент внезапности, не срабатывал, мы повсюду обнаруживали пустые «схроны», также со следами спешной эвакуации их содержимого. Оставляя противнику «сюрпризы», в виде хитро установленных мин, наш батальон, получив очередную задачу, двигался дальше. Прочесав окрестности Айбата, мы вышли к Дар-Керта, где, в свою очередь, облазили все окружающие нас скалистые горы. Когда по связи дали долгожданную команду встречать вертушки с водой, радости не было предела. Как оказалось, она была преждевременной. Резиновые бурдюки с живительной влагой, сбросили с вертушек, с высоты 5-6 метров. Бурдюки, естественно, лопнули. Долгожданная водица ручьями потекла по скалам и склонам, моментально испаряясь и впитываясь в землю. Вы не представляете, что выражали изможденные лица людей в эти мгновенья. Некоторые из молодых бойцов, забыв обо всем, бросились облизывать мокрые скалы. Пришлось идти дальше, не солоно хлебавши. Ну а, в общем-то, 2-й этап для нас прошел спокойно, если не считать нескольких мелких перестрелок, без серьезных потерь с нашей стороны, за исключением того, что одному бойцу с 5-й роты оторвало ступню (подрыв на мине).24 Мая 1985 года, в 21-30, мы, спустившись с гор, вышли к реке Печдара, в районе кишлака Вотапур, недалеко от ставки главного командования, рассчитывая на отдых и сон, хотя бы до утра. Тем более что ставку охраняли значительные силы. Не тут- то было. Мы успели помыться в реке и вдоволь напиться, измученные длительной жаждой. Получили сухой паек и боеприпасы.Тем временем, наш командир батальона, гвардии майор Гайдай И.В. был вызван старшим командованием для постановки новой боевой задачи. Нам предстояло снова отправляться в горы. По полученным разведданным, в районе горного кишлака Коньяк находились хорошо замаскированные, мощные склады с оружием и боеприпасами, которые недавно были доставлены караванами из Пакистана. Была информация, что основные силы многочисленной банды, которой принадлежали склады, находятся в другом месте и склады охраняют не более 20-ти моджахедов. Изюминкой, в имеющейся информации, было то, что на этих складах могут оказаться «Стингеры». А многие знают, что в ту пору, упоминание «Стингеров» на старшее командование действовало также, как на котов запах валерьянки. Возня со «Стингерами» началась с 1985 года. Хотя, первое известное их применение душманами, относится к сентябрю 1986 года, а впервые взяты они были, спецназом, лишь в 1987 году. Тем не менее, информация об их наличии у моджахедов, пошла именно с начала 1985. И командование, особенно при проведении крупных операций, не жалело сил и средств, чтобы завладеть этим трофеем. Нашему батальону было придано два проводника, которых командование представило, как провереннейших и надежнейших людей. Было сказано, что эти люди, вот уже несколько лет являются очень ценными агентами ХАДа (Афганской госбезопасности). Что от них постоянно идет много важной информации о противнике и им можно полностью доверять. Так как подходы к складам были заминированы, нам было приказано воспользоваться тропой, которой пользовались для передвижения сами душманы. На тропу, а затем и к душманскому арсеналу, должны были вывести, упомянутые выше, приданные нам проводники. 4 мср, получив задачу идти первой, в гпз батальона, немедленно приступила к её выполнению.
Правда, неожиданно прилетели две долгожданные 'вертушки' (вертолеты огневой поддержки МИ- 24). Но наша радость, по этому поводу, оказалась преждевременной. Хотя, наш командир навел вертолеты на противника, и они сделали один боевой заход, обстреляв его НУРСАМИ (неуправляемыми реактивными снарядами). Но к нашему глубокому сожалению, первый заход оказался одновременно последним. Вертолеты были обстреляны моджахедами из крупнокалиберного пулемета (ДШК), затем по одному из них была пущена ракета из ПЗРК (переносного зенитно-ракетного комплекса), типа 'СТРЕЛА'. К счастью ракета ушла мимо, и огонь ДШК тоже не нанес ощутимого урона винтокрылым машинам. Оба вертолета пошли на разворот. Мы грешным делом подумали, что они готовятся к следующему заходу на указанную цель, да еще вызовут своих, для поддержки, раз дело приняло такой серьёзный оборот. Но как говорится, это был не наш день. Вертолеты ушли, причем, окончательно и бесповоротно. Больше мы их не видели. Хочется верить, что кому-то их поддержка была нужна больше, чем нам. Для пояснения: 2 мсб 149-го гвардейского мсп относился к разряду, так называемых, «рейдовых» батальонов, на всем протяжении своего присутствия на территории ДРА. Имея место постоянной дислокации в Кундузе, 2мсб беспрерывно участвовал в боевых действиях, причем, далеко не только в зоне своей ответственности. Вехи боевого пути нашего батальона растянулись: от восточных районов Бадахшана (Бахарак, Ишкашим) на северо-востоке, до реки Герируд на северо-западе. От Иранской границы на западе - в провинции Герат, до Асмара на реке Кунар - одноименной провинции на востоке. От вдоль и поперек исхоженных провинций: Тахар, Балх, Фарьяб, Кундуз, Бадахшан, Бадгис, Саманган - на севере, до южных провинций: Заболь, Гильменд, Пактия. Второй батальон участвовал в большинстве Панджшерских операций. В Кунарской операции 1985 года. Ходили на Хост. Участвовали в известной операции «Магистраль». Бывали в зеленке Чарикарской долины. Облазили все окрестности Саланга. Участвовали в Мармольских операциях. Нахрин, Ишкамыш, Сеид, Бурка, Кучи, Карабатур, Алихейль, Хисарак, Базарак, Мохаджир, Бахарак, окрестности Кишима, окрестности Файзабада - помнят смелость и отвагу наших бойцов.
Наш батальон также участвовал в боевых действиях в провинциях - Газни, Нангархар, Парван, Лагман, Бамиан, Вардак, Баглан, Логар, Пактика, Каписа. За 9 лет в Афганистане путь был пройден немалый. Немного в 40-й армии было батальонов с такой богатой географией и биографией боевых действий. Чтобы описать все эти события, понадобился бы не один энциклопедический том. Здесь же, вашему вниманию предлагается описание непростого боя из ратной жизни нашего батальона. Жестокого боя, в котором мы понесли ощутимые потери. Вернемся к предыстории. С Кабула, куда нас доставили самолетами, до Джелалабада, а затем до Асадабада, шли десантом на броне «полтинника» (350-го пдп). Операция была армейская, сил было задействовано много, но для воплощения грандиозных замыслов старшего командования, людей как обычно, не хватало. Поэтому наш батальон был передан в оперативное подчинение 103 ВДД, на усиление. Ведь, довольно значительная часть подразделений воздушно-десантной дивизии была разбросана по различным заставам и охранениям, в зонах её ответственности. Оголять эти стратегически важные участки было неразумно. Как зачастую в подобных случаях, старшее командование решило использовать нас. Немного не доходя до Асадабада, наш батальон, получив боевую задачу, ушел в горы на первый этап операции. Страшная жара, нехватка воды, сплошные минные поля, вот вкратце, особенности первого этапа. Спустившись вниз, поздно вечером, а скорее ночью, в районе кишлака Наубад, пополнив боекомплект, запасы воды и продовольствия, мы получили возможность поспать часа три - четыре у чужой брони. Получив новую боевую задачу, с рассветом, снова, по незримым тропам, как в песне поется, по горам афганским вновь пришлось нам топать. По разведданным, которыми располагало старшее командование, окружающие нас горы, были буквально нашпигованы душманскими складами с оружием и боеприпасами. Что было неудивительно, учитывая непосредственную близость Пакистана. От горы Навабадгар мы выдвинулись для прочески кишлака Лачак, затем по хребту к г. Валобандесар, в непосредственной близости от которой провели «талаши контрол» в группе кишлаков - Адваль, Ачаль, Гидре. В этом районе нами было обнаружено множество «духовских» «схронов». Но, только два из них были забиты боеприпасами, что называется «под завязку».
Так уж повелось на Руси, что героями у нас, в основном, назначают в тиши высоких кабинетов. За абсолютно идентичные подвиги, имена одних, получивших высокое звание, вписывались в историю золотыми буквами со всеми вытекающими последствиями, имена других же, всячески замалчивались, или совершенные ими героические поступки искажались и нивелировались до неузнаваемости. Если взять конкретно случай Василия Кузнецова, то чья то "гениальная" голова придумала формулировку - " подвиг устарел". Ситуацию, при которой подобную формулировку применили бы в аналогичном случае к кому-то из родных и близких "умников" ее выдумавших и применивших, мы можем представить только чисто гипотетически. К сожалению, реальная действительность такова. Все, кто остался жить, спокойно перенесли данную несправедливость по отношению к себе. А вот за погибших до сих пор обидно. Поэтому хочется, чтобы люди знали, как сражались и умирали наши боевые товарищи, если это кому-нибудь ещё интересно. Так что представляем вашему вниманию имена, фамилии, поступки наших сослуживцев, самые яркие фрагменты реальных событий той операции и их последовательность. Как общая картина событий, так и отдельные нюансы, воспроизведенные нами, являются результатом совместно пережитого, а ныне коллективно воспроизведенного кусочка афганской войны из самой середины восьмидесятых. Столько времени прошло, а многое стоит перед глазами, как будто было вчера. На войне можно выжить, её можно пережить, но вернуться с неё окончательно, наверное, не удавалось никому. Вот как это было: Гвардии сержанты Гареев И.В. и Еровенков В.В., под шквальным огнем, вытащили тяжелораненого командира роты и перевязали его, а затем прикрывали его до последней капли, своих жизней, впервые отказавшись выполнить его приказ и попытаться отойти, чтобы спастись самим.
Гвардии рядовые Абакумов А.В. и Алибаев Н.Ю. метким огнем, уничтожив по несколько противников, стали вытаскивать раненых товарищей в безопасное место. Спася несколько человек, они сами были тяжело ранены. Оба в дальнейшем погибли, продолжая вести, огонь по врагу, пока хватало сил. Вот только несколько характерных эпизодов того смертельного боя, когда воины 4-й роты, показывая чудеса Мужества и Героизма, жертвовали собой, спасая товарищей. Командир роты гвардии капитан Перятинец Александр Григорьевич был тяжело ранен в ногу, разрывной пулей, выше колена. Практически нога была перебита и держалась на сухожилиях. Он потерял много крови. Несмотря на это, гв. капитан Перятинец продолжал командовать боем роты, ни на минуту не теряя, контроля над ситуацией. Опытные солдаты и сержанты вели огонь по противнику, по возможности, меняя позиции и экономя боеприпасы. Раненые, которых удавалось вынести из-под интенсивного огня, укрывались в относительно безопасных местах. Им делалась перевязка, и вводились обезболивающие, пока они были. Менее опытные бойцы снаряжали патронами автоматные магазины, набивали ленты к пулеметам ПК и обеспечивали ими опытных стрелков. Оказывали помощь раненым. Командиры взводов руководили обороной, на своих участках, стараясь поддерживать моральный дух бойцов личным примером. В зависимости от ситуации, взводным приходилось вести огонь из всех, имеющихся в наличии, видов оружия. То в их руках оказывались пулеметы ПК, то снайперские винтовки СВД, то свои штатные АКСы. Бывали моменты, когда отбиваться приходилось ручными гранатами. Принцип - «делай как я», вносил в этот бой свои положительные результаты. Все опытные бойцы старались, по возможности, следовать примеру своих командиров, нанося противнику ощутимый урон. Гв. капитан Перятинец постоянно пытался вызвать огонь артиллерии или авиацию, через старших начальников, давая координаты целей, чтобы под прикрытием огня л/с роты смог отойти на более выгодную позицию и закрепиться. Но помощи мы так и не дождались. По приказу старшего командования вся артиллерия стояла на одной частоте, что очень затрудняло работу с ней. Так как операция была армейской, то естественно, что задействовано было большое количество сил 40-й армии, и не одним нам, как воздух, нужна была поддержка артиллерии. Поэтому, не трудно представить, что творилось в эфире на той частоте. К сожалению, поддержки артиллерии мы так и не дождались.
Вот эти данные были взяты с адреса http://artofwar.ru/b/beshkarew_a_i/afganistanknigapamjati201msd-1.shtml :