МОЁ ПРИБЫТИЕ В АФГАНИСТАН
Николай СТАРОДЫМОВ

Записи из Афганских блокнотов.
В Афганистане многие вели дневники, хотя это официально было запрещено. Знаю даже офицера, у которого были неприятности за попытку провезти свои записи в СССР ('в Союз', - мы говорили). Однако я записывал много чего. Много лет собирался взяться за расшифровку записей. Кое-что уже публиковал. Но системной расшифровки не было. И вот начал.
Художественной ценности эти записи не представляют. Но с другой стороны, из подобных дневниковых записей и пишется история. Сколько отдельных эпизодов, упоминаний о людях, живых и павших, содержится в них!
Постараюсь назвать всех ребят, имена которых сохранились в блокнотах.
В Афганистане я был с августа 1985 по январь 1987 года. Служил в дивизионной газете 5-й гв. мотострелковой дивизии, Шинданд. Изъездил и облетал весь запад Афганистана. О том и пишу.

ЗАПИСЬ ?1.

26.08.85
Итак, я пересек границу ДРА. С самолетом мне повезло - Ил-18. В прошлом году летел на таком, так не считал, что это везение - о, времена! Валентин Прохоренко, летевший на Ан-12, рассказывал потом, что сначала их до 13 часов продержали в Тузеле, а потом в самолете люди теряли сознание, передавали друг другу маски.
(Дополнение. Тут следует пояснить для людей, которые в Афганистане не бывали. Отправка, как тогда говорили, 'за речку' осуществлялась таким образом. Во всяком случае, для офицеров. В Ташкенте был организован пересыльный пункт, пересылка. Поскольку изначально предполагалось, что люди на ней надолго задерживаться не будут, к ним и отношение было соответствующее. Большое помещение со множеством кроватей, всё обшарпанное, туалет армейский (во всех смыслах слова), питание отвратительное. К тому же все знали, что летят на войну, а потому 'отрывались' по полной - пьянки постоянные. О том, кто персонально убывает в Афган на следующий день, узнавали накануне вечером. И они старались спустить остатки денег, потому что с собой разрешалось иметь не больше 30 рублей. Но были и другие военные, которые вынуждены были по каким-то причинам обитать здесь какое-то время. Бывало, что они сидели без копейки, но армейская взаимовыручка действовала бесперебойно - они кормились и поились от щедрот убывающих. Рассказывали, что кое-кто этим и пользовался, экономя свои средства, но тут уж ничего не поделаешь - такие халявщики бывают в любом коллективе. В 3 ночи убывающих поднимали и отвозили на военный аэродром в Тузель, пригород Ташкента. Там проходили паспортный контроль и таможню. Не знаю, всегда это было или нет, но каждый раз, когда я бывал там, возникали если не скандалы, то недоразумения обязательно. Многие, если не большинство убывающих были или с похмелья, или уже похмелившиеся. В констатацию этого факта я не вкладываю никакого негативного оттенка - вполне закономерное явление. А тут начинается: то у кого-то что-то лишнее в кармане или чемодане, то кто-то бумагу какую-то затерял в кармане: Шум, гам. Аргумент один: мы на войну едем, а вы тут к нам придираетесь. Аргумент ответный: закон есть закон. Пройдут контроли, и оказываются в накопителе, который правильнее было бы назвать отстойником. Большой зал без окон с двумя дверями - в одни можно только войти, а в другие только выйти. Но вторые открываются только на посадку. Здесь же туалет, опять же армейский. Все курят. Кондиционеры гоняют этот спертый смрадный воздух, не освежая и не охлаждая его. И это - по несколько часов! Бывали случаи, когда вечером объявляли, что вылета не будет, и для военного люда на следующий день начиналось то же самое. Теперь о самолетах. Ан-12 машина, конечно, надежная, но для перевозки пассажиров не очень-то приспособлена. Там есть небольшой салончик мест на 10, а остальной отсек грузовой, не герметизирован. А в Афганистане летали высоко, чтобы меньше было шансов быть подбитым. Вот и получалось: набьются люди в грузовой отсек, самолет поднимется километров на 7, люди задыхаются, а на всех несколько кислородных масок, которые они передают друг другу. В герметичном же, который называли 'барокамерой', летали начальники).
Первое впечатление от Афганистана - горы. Во все стороны до горизонта только горы. Где темные, где светлее, где красноватые. Где хребты, где плато, где скалы. Но везде дикие, голые. Лишь кое-где в долинах видны темные ленточки зелени. Пролетали одну широкую долину, там видны поля, но только жмутся они к горам, где из выходов из ущелий, наверное, текут ручьи или речушки.
Наконец начали снижаться. Вдруг самолет резко сбросил скорость, выпустил закрылки и, опустив нос, круто пошел вниз. Обычно при снижении аэродрома не видно. А тут он был прямо под самолетом. Пошли мы по спирали, с каждым витком опускаясь все ниже. Я уже об этом уже слышал, что аэродромы тут окружены горами и потому самолеты приземляются именно по спирали. Так и взлетает - едва оторвавшись от земли, сразу круто заваливается на левое крыло и пока не наберет свои 6000 метров, кружится на одном месте. В иллюминатор видно, как внизу всё меньше и меньше делается аэродром. Так и при посадке самолет садится практически с поворота.
Прилетели мы в Кабул. На выходе из самолета у нас забрали загранпаспорта и повезли на пересылку. Думал я, что нас если не ждут с распростертыми объятиями, то по крайней мере мы тут кому-то нужны. Ничего подобного! Приехал? Иди, ищи, где пристроиться, иди питаться, умываться: Надо в политотдел на собеседование? Завтра будет автобус - поедешь. И так - во всём! Питание, мягко сказать, не очень - овес и горох.
На следующий день с утра пошел к комендатуре, откуда должен был идти автобус в штаб армии. Но автобуса не было. Потом выяснилось, что он был, но только тут же развернулся и уехал, не стал брать пассажиров. До штаба надо было добираться самостоятельно. Не зная чужого города: Поймал я какой-то УАЗ-452 (его называли 'таблетка' или 'буханка'). И поехали. Признаться, я думал, что появление на улице Кабула нашей машины вызовет хоть какую-то реакцию - положительную или отрицательную. Не тут-то было! На советские машины никто никакого внимания не обращал. При выезде из аэропорта стояла огромная толпа афганцев. Оказалось, что был какой-то мусульманский праздник. В этот день по вере мусульманам полагается жертвоприношение. Наших предупреждали, чтобы в город не ходили, чтобы не стать такой жертвой. (Дополнение. Я эту байку столько раз слышал: Уж не знаю, это специально такие слухи распространяли, чтобы мы поостереглись, или же на вновь прибывших страху нагоняли:) Позднее я посмотрел карту Кабула. Оказалось, что мы проехали через весь город с севера на юг. Дорога сначала прямая. С обеих сторон были маленькие азиатские домики за дувалами, огородики: В общем, я подумал, что всё, что мне рассказывали о Кабуле как о грязном азиатском городке, правда. Но поближе к центру город стал городом. Правда, высотных домов нет, только 1-2-этажные. Потом справа появился большой квартал 4-5-этажных домов. Потом выяснилось, что здесь живут наши гражданские специалисты. Всюду дуканы - мелкие лавчонки с товаром, выложенным на прилавки прямо на улицу. Женщины одеты от джинсов до паранджи. Преобладают голубой, синий цвета. Мужчины тоже одеты по-разному, но преобладает национальный костюм. Показали семью - впереди мужчина, за ним четыре жены в паранджах. Рассказывали, что недавно задержали трех офицеров, которые пытались в складчину купить себе женщину. Может, врут? Или правда?
В городе чувствуется напряженность. Всюду патрули. Афганские, иногда наши. У правительственных зданий - БТРы. Кое-где даже танки. У автоматов (есть даже ППШ) стволы аж светлые - видно, что часто пользуются. (Дополнение. Это я от незнания тогда написал, но сейчас убирать не стал, пример показывает, что мы приехали в страну, о которой вообще ничего не знали. Это у афганцев была мода такая: чернение с автомата стирали, обматывали его приклад разноцветной изолентой, украшали всякой мишурой, блестками:).
Город посередине делится на южную и северную части несколькими горами. В узком проходе между двумя из них проходит улица, протекает речка Кабул. По склонам лепятся крохотные домишки, держатся черт знает на чём. Крутизна гор страшная. Между домиками тропиночки, почти козьи. Домики грязные, глинобитные. Яркости красок центра города нет. Всё убого, серо, по-азиатски. Воду наверх не подают, ее носят снизу. По гребню тянется древняя крепостная стена.
(Дополнение. Позднее мне рассказали версию происхождения этой стены. Рассказал Саид, афганец, который вынужден был уехать в СССР, когда наши войска уходили из Афганистана. Потом у него всю родню там вырезали. А он - литератор и переводчик - работал разносчиком чая на Черкизовском рынке. Так вот, по его версии, эту стену воздвигли в период, когда сюда пришли мусульманские войска первых халифов. Здесь до того жили зороастрийцы и они сумели остановить нашествие завоевателей. Разделительной линией между войсками (мировоззрениями) стала эта самая гора. И зороастрийцы решили отгородиться от воинственных соседей. Однако мусульмане оказались не только хорошими воинами, но и искусными политиками. Они не стали продолжать войну, потому что попытка преодолеть заграждения привела бы к огромными потерям. Тогда он предложили соседям в дар в знак мира следовавших с войском женщин-мусульманок. Какой же мужчина откажется от такого подарка?! Женщины стали рожать и воспитывать мусульман и таким образом Кабул добровольно принял ислам, едва постаревшие стойкие защитники старой веры утратили свою власть. Наверное, это легенда, но тут уж - за что купил, как говорится).
Выехали из прохода между горами - и опять город. Зелень, яркие дома. Но чувствовалось, что приближается окраина. Появился красивый желтый большой дом - Министерство обороны ДРА. Потом опять пошли мазанки. Подъехали к КПП - приехали.
Чувствуется, что здесь идет большая стройка. Пыль всюду. Заборы и ворота, всё неровное, покосившееся - по-армейски. Еще одни ворота - здесь уже я шел пешком. Показали штаб - красивое здание с колоннами, балконами и закругленными углами, как-то одиноко и гордо стоящее на горе. К нему змеится дорога. Это и есть дворец Амина.
Здесь всюду красивые здания, аккуратные модули, асфальт, зелень, наглядная агитация. Похожу к зданию, уже слегка запыхавшись. Подъем не крутой, но достаточный, потом длинная лестница из камней. В конце - часовой и примостившийся на крохотной площадочке домик бюро пропусков.
Оказалось, что в этот день прием после 17 часов. (Дополнение. Как будто нельзя было распорядок вывесить на пересылке! Это очень раздражало всех. Когда прилетали первый раз в Афган, никто из начальства не считал нужным встретить новоприбывших, помочь им, разъяснить такие вот особенности. Мы только всем мешали своими вопросами. И возникал вопрос: Прилетаешь на войну - а здесь в штабе часы приёма!). А время только около 9 утра. Посоветовали позвонить в отделение кадров политотдела армии. И наконец после нескольких звонков я попал в штаб.
Заполнил анкету. Вопрос: куда хочу замениться. Написал 'В Белоруссию'. (Дополнение. Порядок замены из Афганистана для офицеров - особая песня. Это был верх несправедливости. Поначалу было объявлено, что офицеров будут после Афгана направлять служить по желанию. Соответственно, из среднеазиатских округов офицеры устремились 'за речку', чтобы вырваться оттуда в Европу. Дело в том, что офицер, попав служить в гарнизоны Средне-Азиатского или Туркестанского округов, в абсолютном своем большинстве застревал здесь надолго. У нас в туркменском городе Кизыл-Арват, где стояла 58-я мсд, служил полковник Гликман, который пробыл там 21 год и перевод перед пенсией в Ашхабад был для него счастьем. Офицеры на что только ни шли, чтобы вырваться из пустынных городков. Был такой городок Казанджик, который называли туркменскими Минводами, потому что там из кранов текла соленая вода, а пресную привозили два раза в неделю и ею запасались впрок. В общем, офицеры через Афган начали уезжать из округа. Кадры быстро смекнули что к чему. И объявили, что заменяться офицеры будут туда, где у них есть квартира. Если же жилья нет - то в округ, из которого приехал в Афган. Да, графа о желании на замену в анкетах была. И мы какое-то время верили, что она работает. Разочарование пришло потом).
Когда я вернулся на аэродром, на пересылку не пошел, пошел к десантникам, в дивизионную газету 'Гвардейская доблесть'. С редактором ее Валерой Пинчуком я был знаком раньше. Но оказалось, что он в отпуске. За него был Витя Чубаков, и корреспондент Коля Зайцевский. Встретили меня отлично. Первый раз я нормально поел. Десантников кормят хорошо. И печенье, и молочный суп на завтрак: После ужина была баня. Я в такой еще ни разу не мылся. Парилка с веником и полками, прямо за дверью бассейн с прохладной водой, комната отдыха: (Дополнение. Это было только первое впечатление. Позднее, мотаясь по Афгану я насмотрелся разных бань и получше. Там вроде как негласное соревнование было у военных - у кого лучше баня. Со временем мы у себя в редакции газеты 'Гвардеец' в Шинданде сделали куда лучше!).
Конечно, начались рассказы о том, кто как воюет. Перед новоприбывшим нужно показать себя старым воякой. Зайцевский рассказал, как во время одной высадки отстал от своих и пока нашелся, об этом успели доложить руководству. С тех пор его решили не брать на боевые, хотя он туда рвался.
На пересылке информация об отлете 'бортов' куда бы то ни было напрочь отсутствует. Никто ничего не знает. Почти сутки я просидел, не зная чем заняться. Вдруг входит солдат и говорит, что на Шинданд идет 'борт'. Впрочем, самолет пришлось еще часа два ждать. Но действительно взлетели. В самолете был также ЗиЛ-130. Сидеть не на чем. Примостился на каком-то выступе, надо мной нависла громада машины. Удерживают ее тоненькие тросики. Неприятно. Кто-то пытается смотреть в иллюминатор. А они грязные - ничего не видно. На высоте воздуха явно не хватает. Дышишь, а легкие так и хотят расшириться еще больше, захватить побольше кислорода. Несколько вдохов сделаешь, потом приходится делать пару глубоких. Впереди вдоль бортов протянулись тонкие трубочки с краниками и на них на длинных шлангах кислородные маски. Если самолет поднимается еще выше, все кто в салоне дышат по очереди. В Шинданде дул сильный ветер, раз даже фуражку сорвало. Взял чемодан и потащился к маленькому домику аэропорта. Навстречу едет ГАЗ-66. Из него выглядывает старший лейтенант в темных очках.
- Ты Гаджиметова меняешь?
- Я.
- Прыгай в кузов!
Куда тут прыгать! Чемодан тяжеленный (одни клише сколько весят!) - еле закинул. Портфель с пивом поставил осторожно. А сумку с остротами (в Кабуле ее выкинуть хотел - думал: все пропало) бросил у заднего борта.
(Дополнение. Тут следует опять пояснить. Большинство из тех, кто летел из Союза, везли с собой дополнительный груз. Я вёз типографские клише. Сегодня молодежь привыкла к современной полиграфической технике и даже не представляет, насколько она изменилась за какие-то двадцать лет. Сейчас набор на компьютере, изменение шрифта или размера осуществляется нажатием кнопки. А тогда типография дивизионной газеты была еще с ручным набором. Литеры (крохотные буквы в зеркальном отображении) из гарта (особый сплав на основе свинца) лежали каждая в своей ячейке в кассах. Касса - это лоток со множеством отделений, в которых лежали эти самые литеры: большие буквы и маленькие, цифры и знаки препинания: Естественно, в каждой кассе были литеры одинаковые по размеру (кеглю) и начертанию (гарнитуре). Наборщик должен точно знать, в какой ячейке лежит какая литера. Перед ним был листок с отпечатанным текстом, и он брал из соответствующих ячеек нужные литеры и выкладывал их в специальном приспособлении с зажимными краями - верстатку: В общем, процесс сложный. Картинки же печатались с клише. Клише в типографском деле того времени - это цинковая пластинка, на котором кислотой вытравлено изображение, опять же в зеркальном изображении. Их делали для редакций газет округа только в Ташкенте. Таким образом, если хотел опубликовать фотографию человека или какого-то события, нужно было сделать фотографию, самому ее отретушировать, написать заявку, отправить ее в Ташкент, а потом ждать, чтобы тебе ее прислали обратно. Обычно процесс затягивался на месяц, а то и больше. Связываться с этим особенно не хотелось. Поэтому или вообще обходились без фотографий, ограничивались теми, которые рассылали централизованно. Или использовали личные контакты. Вот такую пачку клише я с собой и вез. Тяжеленные, заразы! Когда я был еще в Ташкенте, спросил у опытных 'афганцев', что лучше с собой туда брать чтобы угостить будущих сослуживцев. Мне ответили, что кормят 'за речкой' нормально - пусть не всегда вкусно, но и с голода там никто не пухнет. Спиртное при желании достать не проблема (горбачевские антиалкогольные новации тогда еще не воспринимались всерьез). Потому посоветовали везти то, чего в Афгане нет: пиво и что-нибудь острое, из серии корейской кухни. Это я и тащил).
Дорога, конечно, ужасная. Выложена она железобетонными плитами. И края, не пригнанные друг к другу, за годы (или десятилетия) эксплуатации выщербились. Теперь на месте стыков ямы. Стук-стук - каждые два метра. Короче, не езда, а мучение.
(Дополнение. Штат дивизионной газеты был таким: редактор, ответственный секретарь и корреспондент-организатор. (Армейские шутники перекрестили их в 'безответственный секретарь' и 'корреспондент-дезорганизатор'). Это офицеры. Прапорщик начальник типографии. Корректор-машинистка - вольнонаемная. И трое солдат; но трое солдат с таким объемом работы не справились бы, а потому обычно в типографии было до 10 солдат. Редактором нашей газеты был Виктор Михайлович Дахно, приехавший сюда из Минска. Туда же и зменился, сейчас так и проживает в столице Белоруссии. Ответственным секретарем был я. А корреспондентом был Александр Анатольевич Ельцов - сейчас он проживает в Калининграде, автор многих публикаций об Афганистане. Начальником типографии был прапорщик Юрий Шайтуров).

6.09.1985
А война здесь идет настоящая.(Дополнение. Напомню, что шел 1985 год. В Союзе о той войне знали не так много. Только по слухам. Что там война, знали все. А вот размах не представляли - пропаганда советская работала нормально. Даже для нас, военных людей, и то многое было внове, когда попадали туда). В Кабуле мне прямо сказали, что город в окружении банд. Было время, когда можно было спокойно на машине проехать в Баграм и даже дальше. А сейчас на это не решается никто. В целом в Кабуле отношение к нам двоякое. С одной стороны, наше присутствие несомненно идет на пользу местному населению. Особенно торговцы за нас. С другой стороны, много безобразий творят наши. То БТР таранил автобус, то въехал в дукан, то задавили кого-то.
То же и в провинции. Где-то изнасиловали, где-то убили, где-то грабили. Этих случаев мало, но они создают нам плохой фон.
А вообще тут война идет настоящая. Натифа здесь здорово уважали за то, что он смело участвовал в различных операциях. (Дополнение. Я менял в Шинданде Натифа Гаджиметова. Военные журналисты старшего поколения его хорошо знают. О нем ходит такая байка. Якобы он когда-то сказал, что хочет стать первым журналистом - Героем Советского Союза. Так ли это - не знаю. Но он действительно участвовал во всех боевых операциях и всюду стремился показать себя смелым офицером. Однако дали ему только Красную Звезду. О наградной системе в Афгане - разговор особый. О ее несправедливости можно говорить сколь угодно долго).
Был в полку когда разведрота вернулась из засады. Идут пыльные, грязные и: спокойные. И встречают их спокойно, буднично. 'Как дела? - Нормально'. И всё.
То же было когда я был у десантников в Кабуле. Замполит батальона собирался на десантирование. Собирался спокойно. Даже книжку взял, фантастику.
- Вернешься, дашь почитать? - просил Виктор.
А тот спокойно упаковывал фляги с водой.
- В тех местах плохо с водой, - пояснял мне. - То ли дело было в Пянджшере - там воды было много.
В редакцию пришло письмо от прапорщика Ивана Ивановича Мартенко. В нем описан секретарь бюро комсомола лейтенант Катеринин Сергей Николаевич: 'При проведении боевой операции огнем из автоматического миномета уничтожил две огневые точки, ДШК и миномет мятежников. А при атаке уничтожил 12 душманов'. (Дополнение. Это были будни. И в эти будни прибыл человек, который до того об этих буднях знал только понаслышке. Наверное, большинство советских людей испытали подобное же смятение, впервые попав в Афган).



АФГАНСКИЙ ДНЕВНИК - 2
(Продолжение)
Николай СТАРОДЫМОВ.


15.09.1985
На днях в Кандагаре сбили самолет, на борту было 50 с лишним человек. Самолет, правда, афганский, но мог быть и наш. А сбили на высоте 3,5 км. Это выше, чем сбивали до сих пор. Значит у них новые системы. Потери во время рейдов бывают разные. Во время операции в июне было убито 56 наших. За ту операцию ее руководитель получил строгача по партийной линии. (Дополнение. Нынешнее поколение даже не представляет, насколько серьезное это было наказание для командира. И еще одна параллель напрашивается. Дивизия понесла потери - 56 погибших. Руководителя строжайше наказывают. А в Первую Чечню кабинетные главковерхи бросили на убой сколько неподготовленных ребят - хоть кого-то наказали? Была такая фронтовая песня, в которой были примерно такие слова: 'А пока вот эта рота погибала, крик глотала, кровью харкала в снегу, пожурили молодого генерала, и сказали, что теперь он перед Родиной в долгу. Генералы все долги свои отдали, получили ордена и на пенсии давно. Генералы все долги свои отдали, и не помнят эту роту:'. Не могу сказать, что все генералы были сродни такому из песни. Сколько угодно можно назвать настоящих военачальников. Но тут не удержался - к слову пришлось). Кстати, этот человек пользуется у всех большим авторитетом. Он в ДРА второй раз, все операции проводит сам. Всегда впереди, всегда в бою. (Дополнение. Тогда я только приехал в Афган, многих не знал и кое-что упустил, в частности, не записал, о ком конкретно шла речь. По всей вероятности, это был полковник В. Кононыхин. И еще. Тот бой я описал в своем романе 'Я пришел убить хорвата' (вышел в свет месяц назад под названием 'Братишка, оставь покурить!'), хотя описал, конечно, в художественной форме, приблизительно. Но суть допущенной ошибки постарался изложить максимально точно).
Операция тут считается успешной, если в результате захвачено продовольствие, медикаменты, вооружение, пленные или убитые. Убитых захватить никогда не удается. (Дополнение. Это я по молодости тогда так написал. Захватывали, и не раз. Другое дело, что нечасто). 'Духи' (душманы) уносят их с собой. По их традиции нужно похоронить убитого до восхода солнца, иначе родственники убитого, но не погребенного становятся кровниками тех, по чьей вине это произошло.

17.09.1985
Пишу в Адраскане. Мой первый выезд из Шинданда. Здесь стоит Отдельный инженерно-саперный батальон нашей дивизии. Здесь относительно спокойно.
Ехали сюда все время по бетонке. (Дополнение. Афганистан - страна горная. Передвижение по ее территории без дорог практически невозможно. Понятно, что какие-то козьи тропы, древние дороги были, но они ситуацию спасти не могли. Поэтому по территории Афганистана была проложена хорошая бетонная дорога, которая протянулась дугой: Кушка - Герат - Шинданд - потом дорога начинала понемногу отклоняться на восток - Кандагар - на север - Кабул - Саланг - Термез. В мою бытность эту дорогу уже изрядно разбили техникой). Преодолели два невысоких перевала. По пути - пост. Два БТРа, длинный низкий дом, тропинка вверх, где на вершине холма - наблюдательный пункт. (Дополнение. Служба на таких выносных постах, на отдельных заставах - тоска! Об этом я еще напишу). По пути - Черная скала. С нее часто раньше обстреливали дорогу. Сейчас очень редко. Она действительно черная, с крутыми откосами, а наверху - нагромождение камней. Стрелять с нее, наверное, действительно удобно. И дорога ее огибает у самого подножья ее огибает, все время проходя под ее кручами. Да и вообще мест, где можно устроить засаду, тут много.
Недалеко от Адраскана стоит мирная банда. Иногда они приглашают наших в гости. (Дополнение. Мирная банда - явление замечательное. Богат и могуч русский язык. Можно сказать 'банда', а можно 'отряд самообороны'. Те 'банды самообороны', с которыми были заключены договоры о взаимном ненападении, назывались мирными. Они нередко выступали в союзе с нашими войсками при борьбе с другими бандами, и особенно с отрядами моджахедов, которые приходили из-за границы).
Попробовал чай китайский, апельсиновый напиток 'Сиси', югославское печенье. Буду ехать в отпуск, нужно будет взять. (Дополнение. Да-да, юность - этого в Союзе не было!).

18.09.1985
Вчера допоздна просидел у Сергея Наумюка. Толковый офицер, таких бы побольше. Рота у него - игрушка! Ночью ходили караул проверять. Никаких нареканий!
Командир батальона - майор Василий Николаевич Куринный. Замполит - майор Владимир Иванович Кирев. Секретарь комсомольского бюро лейтенант Сергей Бунак.
С утра был с ротой разминирования. Проводилось занятие по обнаружению мин с минно-розыскными собаками - МРС, как их называют. Когда подошли ближе к кишлаку, нам навстречу тут же вышла группа местных жителей. Один мальчик на костылях. Оказалось, что он подорвался на нашей мине, они прикрывают подступы к батальону.
Встретились с начальниками из местного отряда самообороны. Начальник штаба Абдураим Мирхан - черная борода, орлиный нос, внимательные глаза, колоритная внешность. Парторг Ибрагим Кармаль.
Больше говорил Ибрагим. Он вообще не умолкал. (Дополнение. Среди афганцев очень многие говорили по-русски. Уж не знаю, чем это объяснить, но они очень легко усваивали наш язык и говорили без какого-то характерного акцента). Жаловался, что нет взаимопонимания между ХАД и царандоем, что с 'духами' слабо идет борьба. (ХАД - это афганский КГБ. А царандой - милиция). Командир батальона Куринный молодец. Все его знают, он всех знает.
- Фахо, за сколько свою дочь продал?
Веселый седобородый дед отвечает охотно:
- 250 тысяч афгани.
(Дополнение. А какой же тогда курс был? Забыл. Может, дальше где-то найду:).

27.09.1985
Вчера и позавчера возвращались из рейда наши. Операция была на редкость удачной. Точных цифр пока не знаю, но одних ракет взято более 200. Зато две ночи после операции вокруг ухали наши пушки - 'духи' активизировались. (Дополнение. В то время в Афганистане действовал 'комендантский час' не только в городах, но и по всей территории. Вокруг гарнизонов стояла артиллерия, в том числе и залповая ('Грады'), которая по ночам время от времени наносили удары по местам, где, по данным разведки, могут быть моджахеды. Это называется беспокоящий огонь. Если становилось известно, что возможна диверсия, такой превентивный огонь усиливался).
Позавчера у летчиков было ЧП. Солдат-узбек, над которым (по слухам) издевались, ночью взорвал гранату. Сам насмерть, прапорщик в тяжелом состоянии, еще трое солдат ранены. (Дополнение. К вопросу о неуставных взаимоотношениях в Афганистане еще буду возвращаться не раз. Но если коротко, насколько мне доводилось сталкиваться, дело обстояло примерно так. Чем более боевым было подразделение, тем меньше там было издевательств одних солдат над другими. Это и понятно - бой есть бой, там друг на друга надо полагаться и надеяться, а не ждать пулю в спину. А чем дальше в тыл, тем больше всякой грязи. Понятно, что под словом 'тыл' я здесь имею в виду выполнение задач, не связанных непосредственно с боевыми действиями).

28.09.1985
Пишу на 18-й сторожевой заставе. (Дополнение. Чтобы максимально обеспечить пропуск автомобильных колонн вдоль основных дорог были расставлены сторожевые заставы. Их было 862, а всего для этой цели было задействовано примерно 20,2 тысячи военнослужащих. Они были укомплектованы таким образом, чтобы в случае нападения смогли продержаться до подхода подкрепления). Приехал сюда вчера вечером.
Выехали где-то минут 20 шестого вечера. Машина - зверь: без сцепления, ножного тормоза, заднего стекла. Везли продукты для двух 'постов' - 22-й и 55-й км.
- Только бы до темноты успеть, - сказал сидевший рядом в кузове старший лейтенант Володя Фабричнов.
Дорога ужасная. Плиты выщерблены. Ямы всюду огромные. Перед каждой надо тормозить. А сцепления нет - того и гляди заглохнешь. И стартер тоже работает через раз:
Слева над зубцами гор только что поднявшаяся полная луна. Справа над горизонтом повисло солнце. А посередине - мы на разбитом расхлябанном ГАЗ-66.
Пока ехали по равнине, все было спокойно. Несколько кишлаков промелькнули справа и слева. В одном у дувала сидели несколько афганцев. Один - пожилой - сделал в нашу сторону какой-то жест, мальчик лет 12 его повторил. Что точно он означает, не знаю (движение большим пальцем вверх и вперед), но явно ничего доброжелательного.
Проезжали мимо отары овец. Мальчишки-пастухи жестом клянчили сигареты.
- Неужели курят? - спросил я.
(Ох уж эта наивность советских времен!)
- Они в 12 лет уже мужчины, - ответил сидевший на коробках с консервами солдат.
Он достал пачку сигарет, но бросить не успел - далеко отъехали.
А я вспомнил и рассказал историю про ЛУЦИВ.
(Дополнение. Об этой истории можно было бы не рассказывать, опустить ее, да уж больно забавная, хотя отношения никакого к основному рассказу не имеет.
Я учился в Донецком военно-политическом училище на саперном факультете. Одну из стажировок проходил на Западной Украине, в ЛУЦИВе - Львовский учебный центр инженерных войск, что на Яворовском полигоне. Как-то я с одним прапорщиком поехал в деревню Коты, где был единственный на всю округу магазин. Прапорщик взял что хотел, а в дополнение - килограмм конфет. Выходим на улицу, и он этот кулек отдает бегавшим тут же детишкам. Я, понятно, удивлен. А он отвечает: 'Наверное, среди них и мои бегают'. Оказывается, эти деревни, которые располагались вокруг огромного Яворовского полигона, жили исключительно за счет военных. И работали здесь же, и самогон гнали и брагу делали для военных, и скупали то, что тащили им: И любой военный, который надолго приезжал на полигон, и жаждал женского общества, легко находил его здесь. В результате дети рождались, но мужчин тут не было. Когда мальчишки подрастали, они отсюда уезжали, мало кто оставался).
Истории посмеялись.
- Ну, тут вряд ли у кого могут быть дети, - смеялся Володя. - Этих грязных замарашек никто (трогать) не станет. От них любую заразу подцепишь: Да и опасно - афганцы такого не простят.
Дорога втянулась в горы.
- Я не трус, но: - сказал Фабричнов, взял автомат, передернул раму и, свесив ноги за борт, начал смотреть в сторону гор. Приготовили автоматы и солдаты. Андрей Шумилин, явно подражая им и стараясь показаться бывалым воином, достал пистолет, передернул затворную раму и поставил на предохранитель. Взял в руки автомат и я. Внутри напряглась какая-то пружина. Вроде бы и не боюсь, верю в фортуну, а холодок по спине немножко гуляет. Потому не стал досылать патрон в патронник и повернулся к горам, чтобы не выдать волнение.
- А что, стреляют? - спрашиваю.
- Здесь еще нет. А дальше - случается.
Крутой поворот, под ним труба коллектора, крутой откос.
- Здесь погиб Серега ??????
(Дополнение. Тогда фамилию не расслышал или не запомнил. Потом думал уточнить, да так и не удосужился.) - Как? Обстреляли?
- Нет, водитель с управлением не справился и БМП уехала вниз. Сам-то механик, сволочь, жив остался:
(Дополнение. Я колебался, стоит ли приводить эту фразу Володи. Склонялся к тому, чтобы убрать. Но потом решил оставить. Это ведь тоже свидетельство истории - отношение на войне к людям, которые стали невольными виновниками гибели товарищей. Поймем и простим эту резкость!).
Взлетает в небо зеленая ракета. С нашей машины, из кабины, старшина роты пускает такую же. Подъезжаем к стоящей на дороге БМП-2. Пост '22-й километр'.
Здесь сгружаем продукты, половину. Темнеет на глазах. (Дополнение. Это особенность юга, гор и пустыни. Здесь нет сумерек - вечером с заходом солнца сразу накатывается тьма, утром с появлением солнца сразу становится светло.) После нескольких неудачных попыток машина заводится и мы трогаемся.
Дорога описала широкую дугу и уходила в горы. Я посмотрел назад. Пост, окруженный стеной из саманного кирпича, четко виднелся на вершине горы. На фоне еще светлого неба он выглядел как древняя крепость. Впереди была тьма. Правда, луна светила ярко, пружинка внутри опять напряглась.
Опять автоматы в стороны. Машина включила фары (хоть они работали!), поехали дальше. (Дополнение. Это было грубейшим нарушением всех действовавших тогда приказов. Одиночная машина, без сопровождения не имела права ехать ночью, да еще на столь опасном участке. Ну да только когда ж это мы, русские, обращали внимание на подобные запреты!
Во время Второй Чеченской кампании я был свидетелем такого случая. Как-то утром встретил в магазине на территории авиабазы в Моздоке знакомого телеобозревателя. Он уже был в изрядном подпитии и брал еще бутылку. А до того отказывался даже от пива - молодой, он очень хотел преуспеть на поприще тележурналистики и заботился о репутации. Естественно, я поинтересовался о причинах. Он ответил, что поздно вечером возвращался со съемок из Чечни и пытался уже в темноте проскочить блокпост. Его остановили, несмотря на серьезные документы, продержали до утра, а утром с соответствующими комментариями передали в комендатуру. Командование Объединенной группировки пообещало сообщить об инциденте в Москву и добиться для журналиста 'волчьего билета'. Я парня как мог успокоил, в том смысле, что руководство телекомпании наоборот должны поставить ему в заслугу такое отношение к выполнению профессионального долга. Сегодня этот обозреватель благополучно работает на нашем государственном телевидении, имеет довольно высокий рейтинг и коэффициент узнаваемости. В общем, выкарабкался. Но ситуация показательна: в условиях боевой обстановки командование жестко требует соблюдать порядок передвижения, и в то же время сколько угодно находится людей, которые эти запреты нарушают).
Дорога то петляет, то взбирается на гребень. Иногда идет между двумя откосами. Так и думаешь: сейчас кто-нибудь бросит сверху гранату - и всё.
Вскоре встретили поджидавшую нас БМП. Двинулись дальше уже в сопровождении 'брони'. Уже совсем стемнело. Скалы темные, а мы - как на ладони.
Вскоре опять в небо взлетела ракета. Приехали.
Застава сразу у дороги. Встретили нас собаки - Бим, Пальма: Почему на отдаленных точках солдаты так любят животных? Конечно, только одомашненных - кекликов стреляют только так. (Кеклик - горная куропатка).
Ротный - капитан Алябьев Александр Васильевич. Вошли в комнату. Она заглублена в землю, окошко под потолком, а на улице - над землей. Светит крошечная лампочка под потолком - от аккумулятора. Стол, две скамейки, четыре кровати, ящик снарядный на стене вместо шкафчика. Пирамида (шкаф для автоматов). В углу печка.
Фабричнов привез керосиновую лампу. Конструкция сложнейшая. Разбирались с ней долго, так до конца и не разобрались. Застава здесь стоит давно. Раньше здесь командовал капитан Александр Ф. (Дополнение. Фамилию не указываю, так как писал с рассказа других). При нем были мордобой, пьянство, ничего не строили. Пищу готовили в бачке на костре. Купались в луже у моста. Новый ротный взялся за стройку. Построена новая столовая, ПХД, санчасть, заканчивается инженерное оборудование позиций. Писали 'пулю' до 12 ночи. (Дополнение. Преферанс не зря называют офицерской игрой. На таких заставах, да и вообще в отрыве от пункта постоянной дислокации времени много, а преферанс игра умная. И время занимает, и отупеть не дает).
Пошли проверять посты. Организовано здесь всё так. Одна смена дежурит до полуночи, вернее, до часу. Вторая - после. Остальную часть ночи отдыхают. БМП нацелены в разные стороны, на каждой обязательно по человеку. Перед ними - сигнальные мины. Кроме того, собаки чужих не подпустят.
(Дополнение. Об афганских собаках можно рассказывать бесконечно. Откуда они берутся на заставах, в гарнизонах, на постах, как правило, никто не помнит. Но собаки, раз придя, верой и правдой служат здесь человеку. Казалось бы, собака местная, ей афганцы должны быть своими. Ан нет, оказавшись на нашем посту, она афганцев и близко не подпустит. У них система опознавания 'свой-чужой' работает безукоризненно. Побываешь раз на 'точке', потом приедешь через год - узнает. А если приехал без сопровождения своих, встретят и будут настороженно следить за тем, как встретят хозяева. Примут, они хвостами виляют, они твои. Но если не примут - в следующий раз не подпустят. И ведь с заставы ни ногой, словно понимают, что дальше начинается чужой мир. Сколько таких бедолаг мы бросили, когда уходили!
Несколько лет назад я был в командировке на Ямале. Разговаривал с персоналом аэропорта в Салехарде. Так они рассказывали, что картина, когда человек, улетая на Большую землю, бросал в аэропорту собаку. Историй, как они, бедолаги, потом подолгу бегали, брошенные, по бетонке - не счесть! Всё же насколько мы, люди, подлее собак!).
Пришли назад. И тут меня обрадовали. Оказывается, в нашем домике живет змея песчанка. А я змей боюсь панически. А Андрей Шумилин боится крыс. Его успокоили: крысы тут бывают, но не каждую ночь. Только погасили свет, на него кто-то наступил. Андрей вскрикнул, вскочил. А оказалось, что это кот Полковник.
С утра взялся за дело. Осмотрел хозяйственные постройки. Всюду чувствуется забота и старание. Старшина говорит с гордостью. А я думаю: насколько же неприхотлив наш человек, если таким убожеством мы гордимся! В самом деле, видно, что труд приложен колоссальный, усилия по доставке материалов - грандиозные. На деревянную обшивку идут доски. На трубы для бани - трубы с разбитого бензовоза, лежавшего где-то неподалеку с незапамятных времен. А главное - саманный кирпич. Его режут из глины сами. (Дополнение. Конечно, это его только так называли - саманный. На самом деле это бы не саман, а просто глиняные блоки). Хлебопекарня. Столовая. Всё сделали сами. И всё новенькое.

30.09.1985
В момент, когда писал вышенаписанное, в комнату вошел Фабричнов.
- Сидишь?
- Сижу.
- А меня мог бы и не дождаться.
Оказалось, что его только что обстреляли. Выехал на БМП сопровождать 'Урал', который шел в Фарах. Доехал до выхода из гор, помахал рукой и повернул обратно. Сидел, конечно, на броне.
(Дополнение. Еще один пункт, по которому шла война начальства с остальными военными. Требование было жесткое: всем ездить только внутри боевых машин, под защитой брони. Но никто на этот запрет внимания не обращал, ездили сверху. Прежде всего, сверху все видно, интереснее. Потом, внизу жарко, запахи железа, ГСМ, отработанного топлива, а наверху ветерок обдувает. Ну а главное - если машина наскочит на мину, сверху сбросит и останешься в живых, в худшем случае ушибешься. Бывали, конечно, случаи, когда люди погибали при падении с брони, но это редкость. А если внутри, контузия в идеальном случае, а то может и о потолок размазать. То же и при попадании выстрела гранатомета. Ну а о пулях старались не думать, полагаясь на реакцию, что успеешь спрыгнуть, случись обстрел).
Вдруг грохот. Прямо под кормой ('под ж:', - выразился Володя) дым от разрыва. Крикнул водителю, который сидел по-походному, т.е. торчал из люка:
- Газу! Вниз!..
Отъехав метров 800, остановились. Осмотрели машину. Увидели на броне след от пули. Я тоже видел этот след. И не думал, что винтовочная пуля может так оцарапать броню БМП.
- Чуть бы получше прицелились 'духи' - и готово. Что гранатомет, что пуля в механика-водителя - и нам каюк. Я засмеялся:
- Андрей тебе бутылку должен.
Андрей - это офицер, машину которого сопровождал Фабричнов. Фамилию его я не записал.
- Одной не отделается!
Посмотрел на меня, подумал и говорит:
- А я ведь хотел тебя с собой взять.
Поехали на то месть, где его обстреляли. Конечно, никого и ничего не нашли. Отъехали от дороги, остановились у высокой одинокой горы, господствовавшей над местностью. Оказалось, что тут проходит тропинка, по которой ходят местные жители. И 'духи', конечно. Володя по тропинке шел осторожно, всё осматривал, наверное, мин опасался.
- Только ишак прошел, - говорит.
Шут его знает, как он определил.
- Кайтмесов!
- Я!
- Пещерки видишь?
Как и солдат, я увидел их не сразу. Потом разглядел: два крохотных пятнышка на коричневом склоне где-то в километре от нас.
Солдат ловко впрыгнул на броню, залез в башню.
Первые два снаряда ушли чуть выше гребня и взорвались на склоне следующей горы. Следующие два разрыва были чуть левее. А следующие две серии по два снаряда пришлись точно по пещерам.
(Дополнение. Сколько раз впоследствии мне доводилось быть свидетелем такой вот стрельбы 'на всякий случай'! С одной стороны, война есть война. А с другой, пальба без разбора куда ни попадя приводила к случайным смертям мирных жителей, что не приносило нам популярности. А как надо было действовать? Да кто ж его знает! Человек, которого обстреляли, имел полное моральное право обстрелять злополучные пещерки. Но если бы в них оказались случайные люди, они также имели бы полное право на месть. Нарастание насилия с одной стороны непременно вела к эскалации сопротивления. Война!).
Ротный сказал, что вершина горы, у которой мы стоим, господствующая, видна со всех сторон и на ее вершине скорее всего сидит 'духовский' наблюдатель. Подняться на нее очень нелегко.
- Так мы что, под прицелом сейчас?
Я почувствовал себя неуютно.
- Очень может быть.
Посмотрел на гору. Гора как гора. На вершине камней полно. Действительно, может, сидит там кто-нибудь и смотрит на нас. Быть может, сквозь прицел 'бура'. Неприятно.
(Дополнение. Вооружение душманов заслуживает отдельного рассказа. И я обязательно к этой теме вернусь. А вообще они были вооружены чем угодно - от допотопных ружей до современных автоматов, собравшихся сюда со всего света. После наших 'Калашниковых' на втором месте шли 'буры' - английские винтовки. Очень сильное и надежное оружие).
На обратном пути заехали в крошечный кишлак, расположенный метрах в 300 от дороги. Мне сказали, что здесь живет старик с семьей. Я увидел следы автомобильных покрышек. Но мне рассказали, что это из покрышек здесь делают калоши.
Домики здесь не такие, как в Туркмении. Прежде всего - все из глины. Все обмазано глиной, перемешанной с соломой. Надо сказать, что довольно аккуратно, не то что в Кизыл-Арвате.
(Дополнение. Кизыл-Арват - городок в Туркмении. Там в советские времена стояла 58-я мотострелковая дивизия, в которой я прослужил пять лет. Это была настоящая 'дыра'. Но по сравнению с другими населенными пунктами, в которых дислоцировались наши части, типа Казанджик, например, это был центр цивилизации).
Из глины сделаны даже корытца, из которых овец поят. Конечно, они неподъемные, сделаны просто на земле, являются частью ландшафта. Где дома, где сараи, где кладовки определить невозможно. Всё одинаковое. Пол в них - земля. Ни ковров, ни кошмы нет. Потолок куполообразный, посередине отверстие. В некоторых комнатах нет ничего, они иногда сообщаются между собой. Но чаще в комнатах имеется только один вход. В результате дом получается длинный с цепочкой куполов по крыше и рядом дверей по фасаду. С обратной стороны - отверстия-окна. В одном помещении (судя по слою овечьего помета, кошаре) с наружной стороны, выходящей наружу со двора, небольшой выступ опять же наружу, полукруглый, с отверстиями для вентиляции. В одной такой же комнате - сено, душистое, приятное. Подошли мы к кишлаку. Никого. Сообразили, что старик, без сомнения, знал про обстрел БМП и решил, что с шурави лучше не связываться.
Подходим к двери. Ротный подходит осторожно, автомат наизготовку. Резко, но не очень, без рисовки, вошел. Никого. Обошли всё. Мы с Володей прошли на виноградник.
- Не может один дед содержать такое хозяйство, - говорит Володя. - Наверное, 'духи' помогают.
(Дополнение. Наглядный пример нашего мышления тех лет. Либо дехканин - либо душман. Третьего не дано).
- Голуби! - восклицает он.
Вскидывает автомат. Гремят выстрелы. Не попал.
Вернулись к постройкам. Обыск продолжался. Солдаты ворошили вилами сено. Начали было выбрасывать его на улицу.
- Зачем? Не надо, - остановил их ротный. - Люди же запасали: Так потыкайте, будет достаточно.
Володя начал более внимательно осматривать помещение со стенами, покрытыми копотью. Наверное, здесь горит огонь. Взял мешочек, развязал. Там мак. Завязал, повесил на место. Развязал другой. На нем - какая-то 'фирма'. Как дико смотрится контраст - 'фирма' современной фирмы в этом диком отсталом запустелом домике. Вот уж страна контрастов!
Ничего не нашли. Всё еще раз обошли, сели на БМП и поехали назад.
:На заставе пошли в баню. Только сел в парилке - 'Николай, колонна!'. А, что б тебе!.. Неохота выбираться. Черт с ней - дождусь следующей!
Попарился, помылся. Колонна стоит. (Дополнение. Технические остановки колонны всегда делали возле застав. Кроме, понятно, экстренных случаев).
Я подбежал к замыкающему БРДМу.
- До Шинданда возьмете?
- Садись!
(Дополнение. В этом отношении перемещение между пунктами в Афганистане проблем не составляло. К любой колонне, к любой машине подходишь - и тебе никто не откажет. Какие бы звезды ни были у старшего машины или колонны, брали с собой без вопросов. Именно подобным своеобразным 'автостопом' я объехал весь запад Афганистана. Обычно мои шиндандские начальники понятия не имели, где точно я нахожусь. За счет этого выбора случайности я узнавал много интересного, бывал в местах, где не ступала нога журналиста. Меня там как-то подвозил Кобзон, который прилетал в Шинданд с концертом. Когда недавно я ему пытался напомнить тот эпизод, он не вспомнил: Интересно, сейчас на улице он подобрал бы меня, если бы я голосовал на обочине?..).
Пока ехали по горам, с опаской смотрел по сторонам. А пост '22-й км' проехали - напряжение спало. Едем по равнине, попали в 'пробку'. Тут я в очередной раз убедился, что ведут себя наши воины не всегда достойно. Шла встречная колонна грузовых 'Мерседесов' с огромными кузовами. Передний остановился - что-то сломалось, наверное. У одного открылся борт и на дорогу высыпались мешки (как потом оказалось, с удобрениями). Задние начали его объезжать. Но ведь первый тоже стоял! А о правилах дорожного движения здесь представление имеют очень относительное. Короче говоря, нам навстречу выезжает машина, а мы едем прямо на нее. Разгружавшие машину с открывшимся бортом афганцы закричали нам, чтобы мы пропустили грузовик. Старший нашей машины и солдат-водитель матом заорали, чтобы нам немедленно освободили дорогу. Афганец, ехавший нам навстречу - спокойный и выдержанный, молодой - немного сдал, кое-как разъехались. Но смотрелось все это очень некрасиво. Ведь можно все это было решить иначе, по-хорошему. Но наши вели себя тут как хозяева-хамы.
(Дополнение. Случаев подобного хамского отношения к местным жителям я видел и потом немало. Некрасиво. Но с другой стороны, сколько случаев было, когда вот так, под видом случайно сломавшихся машин, устраивались засады для наших!).
Дальше у дороги были развалины крепости. Стены метров 7 высотой, башни. В пролом видна еще одна башня. Всё это оплыло, разрушилось. Но видно, что крепость была могучая.
Дальше вдоль дороги потянулись развалины на окраине Шинданда. Старлей мне объяснил, что раньше здесь вплотную к дороге подходили дома, дувалы и 'зеленка'. Оттуда постоянно обстреливали наши машины. Но как-то подбили машину какого-то начальника. На следующий день вышли танки и снесли вдоль дороги всё. С тех пор стало спокойно.
(Дополнение. Такую же картину я наблюдал и в других населенных пунктах, в частности, в Герате. Ведь получался замкнутый круг! Кто-то стрелял из-за дувала. Со стороны наших нарастал негатив. Снесли дома и виноградники вдоль дороги. Негатив нарастал со стороны местных жителей: Взаимное нарастание взаимного неприятия. Наверное, на это обречены войска любой страны, которые стоят на территории другого государства).
Во время той поездки мне рассказали несколько историй.
В Герате во время июньской операции был случай, который меня буквально потряс. Тогда погибло 56 (по слухам) человек. Именно тогда Кононыхину был объявлен выговор.
Ехал БТР. Командир приказал: 'Беречь людей! Всех в броню!'. В результате экипажи двух БТРов погибли полностью. Сначала из гранатомета был подбит один БТР. К нему спасать людей пошел другой. Ему сначала оторвало колесо. Однако он ехал дальше. Потом снаряд БЗО ударил в башню и наводчику смяло голову. БТР вскоре остановился. Через десантные люки выбрались всего трое. Отбивались сколько могли. Потом попрощались и по очереди застрелились. Сначала сержант. Потом солдат. Потом еще один. Этот последний выстрелил в себя из пулемета. Четыре пули прошли над сердцем. 'Духи' сочли его погибшим и бросили. А когда пришли наши, он оказался жив. От него и узнали подробности.
...Взяли ночью гору. А утром на нее налетели наши самолеты. Начали бомбить. По 'Ромашке' (модель радиостанции):
- Куда бомбишь? Здесь свои!..
А из эфира:
- Первый! Я - Второй. Захожу на боевой.
Им опять:
- Здесь же свои!..
Когда самолеты стали заходить на второй круг, на земле зажгли шашки, начали пускать ракеты, материться в эфир: Летчики больше бомбить не стали.
Жертв не было.
(Дополнение. Покойный академик Сахаров как-то сказал, что в Афганистане командование посылало авиацию уничтожать свои подразделения, которые оказались в тяжелом положении, чтобы они не сдавались в плен. Это, конечно, бред параноика, но сейчас речь не об этом. А о том, что случаи, подобные описанному выше, имели место. Впрочем, не только у нас и не только в Афгане. Расстрел в том же Афгане американскими военными английских союзников, который случился пару лет назад, - наглядная тому иллюстрация.
В мою бытность в Афганистане случилась история просто анекдотичная. Как-то на наше подразделение также был совершен налет нашей авиации. А каждому подразделению на период боевых действий придавались авианаводчик и артнаводчик, как раз для корректировки взаимодействия родов войск. И этот авианаводчик умудрился навести свою авиацию на себя же. Когда самолеты начали заходить на боевой, мотострелки привычно попрятались среди камней. А корректировщик торчал на скале и что-то кричал в микрофон. А когда самолеты влупили ракетами, он попытался забиться в щель, где уже было полно людей. И оказался единственным раненым - ему осколок попал, пардон, в место, о котором говорят: ни самому посмотреть, ни другим показать. Над ним, естественно, потешались все. А потом старались взять с собой - подразделение, с которым он шел на боевой выход, было как заговоренное, на него никогда не было нападений. Рассказывали, что командир авиационной части потом устроил разнос всем: авианаводчикам за то, что не умеют выполнять свои обязанности, а летчикам за то, что так плохо отстрелялись).
Еще один рассказ. Как-то подразделение было в Фарахе. А там стоит сверхсовременный отель. Офицеры возле него сфотографировались и отправили родным, мол, мы в нем живем. Родных успокаивали.



АФГАНСКИЙ ДНЕВНИК - 3


4.10.1985
Уже две ночи стреляют. 'Духи' вчера ночью обстреляли медсанбат из минометов. Им ответили из 'градов', танков, артиллерией. Днем вчера было тихо, а сегодня ночью опять, хотя и не так сильно стреляли.
Душманы начали применять новую тактику постановки мин, чтобы их не обнаруживали собаки. Их ставят в полиэтиленовых пакетах. В этом случае собаки не чувствуют запах тротила. А сверху еще капают каплю розового масла.

8.10.1985
Сегодня утром стало известно, что наш мотострелковый полк захватил караван с оружием. Сначала в ущелье машины заметили наши летчики. Они сбросили на колонну бомбы и обстреляли ракетами. Выход из ущелья заблокировала разведрота танкового полка. Потом подошли остальные. В результате 17 'духов' убито, 3 взято в плен. Захвачено 150 автоматов, 300 тыс. патронов, 1 ДШК, минометы, пулеметы, ракеты и т.д. Всего было 20 машин, 13 'духи' сами сожгли, 7 захвачено. У нас потерь нет. За это представлено к награждению орденом Красной Звезды: старший лейтенант Прилипко Владимир Васильевич, рядовые Вардан Робертович Степанян, Мотовиц Александр Валентинович, Нурпеисов Жодир Хусаинович. Знак ЦК ВЛКСМ 'За воинскую доблесть': лейтенант Сапегин Владимир Иванович, младший сержант Ульянов Владимир Ильич, Мацнев Михаил Валентинович, Гуща Александр Николаевич, Герасимов Сергей Иванович, Габсобиров Чарел Годизович, рядовые Филимонов Вячеслав Викторович, Максумов Гоичко Джоборович, Котов Эдуард Владимирович, Ищенко Александр Владимирович.
Тот обстрел медсанбата, по слухам, обошелся 'духам' очень дорого. Якобы артиллерия накрыла всю банду. В результате убито почти 60 человек. Сомнительно, конечно.
(Дополнение. Прошу обратить внимание на дату. Я тогда был в Афганистане всего месяц. И уже начал сомневаться в правдивости информации. Приписки - неотъемлемая часть отчетности на войне. Причем, не только у нас. Гитлеровские летчики в годы Великой Отечественной войны занимались приписками наших якобы сбитых самолетов самым беззастенчивым образом: Ну а в Афганистане шутили, что если суммировать все доклады, то количество убитых душманов превысит все население страны в несколько раз).
Сегодня был в танковом полку, принимал политподготовку. (Дополнение. Политические занятия в Советской армии сегодня можно рассматривать как эталон выдачи желаемого за действительное. Само по себе это дело важное и очень плохо, что нынче политическому информированию населения уделяется так мало внимания. Но это вопрос спорный, не буду углубляться. А тогда руководство партии и государство искренне верило, что все население страны прекрасно говорит и понимает по-русски, что все наши сограждане имеют прекрасное среднее образование. И темы политзанятий были сродни лекциям в институтах. И лекции читали, и семинары проводили, и экзамены сдавали). Вдруг в Ленкомнату входит старший лейтенант Юра Афандёркин, который служил в Кизыл-Арвате. (В этом затерянном в Кара-Кумах гарнизоне я прослужил 5 лет). Там же выяснилось, что здесь же служит Вася Ларин. Вот тебе и Африка! (Дополнение. Дело в том, что время от времени нам, служившим в отдаленных гарнизонах, предлагали ехать советниками в африканские страны. Это расценивалось как улыбка судьбы. Такая командировка давала много денег, гарантию, что не вернешься в 'дыру'. Да еще и квартиру или машину сможешь купить. О том, что можешь погибнуть или подцепить какую-нибудь экзотическую заразу, старались не думать. Большие взятки давали за возможность съездить в Африку! Как-то предложили и мне, и я согласился, и ждал вызова: Но потом начальник у меня спросил, к кому персонально я ездил в Москву. Я сказал, что ни к кому. Он посмотрел на меня как на идиота, и сказал, что я могу на командировку не рассчитывать. Так и вышло. Имелось в виду, что в отпуске я должен был найти в Главном управлении кадров начальника, которому пообещать что-нибудь привезти из Африки. Такие приглашения были чреваты тем, что если кто-то по каким-то причинам не проходил 'в Африку', он обязательно оказывался в Афганистане. Так случилось и с Юрой и Васей).



Афганский дневник - 4


ГЕРАТ
20.10.1985
Пишу в Герате. Вернее, не в нем самом - до города еще километров 20. Приехал для участия в операции, а ее уже в который раз переносят.
(Дополнение. Это была моя первая боевая операция. Я был верный марксист-ленинец, хотя и с изрядным налетом скептицизма - тогда уже многие заразились этой заразой. И все же я не сомневался, что мы в Афгане делаем важное дело, что мы несем этому отсталому народу социализм, что мы здесь находимся на передовом рубеже борьбы с мировым империализмом. При этом я, конечно, волновался, но в то же время ощущал, что приобщаюсь к клану настоящих офицеров-фронтовиков. Понятно, что сейчас я немного подтруниваю над собой-тогдашним. Но только думаю, что в те времена подобные чувства испытывал не я один. Ну а если это не так, то пусть я буду такой единственный).
Должен был лететь вчера днем на вертолете. Но отменили, поехал на БРДМе с Володей Кошелевым (случайно оказался в Шинданде).
(Дополнение. Тогда я, понятно, не знал, что судьба свяжет меня с ним надолго. Биография Кошелева - сюжет для романа. Там он был пропагандистом 101-го мотострелкового полка, потом замполитом батальона спецназа. Слова 'делай, как я' он возвел в абсолют, участвовал во всех боевых, влезал в любую передрягу: С ним на боевые ходила команда солдат таких же как и он сам сорвиголов, и у него не было потерь - эти его подопечные его едва не боготворили. Зато он не терпел бумаги, лекции, повседневную будничную работу политработника. Он всегда был немного позером - вершиной его пижонства было, когда он, заполучив в тело порцию мелких осколочков, пошел в парилку и выковыривал их из-под кожи. В 91 и 93-х годах участвовал в защите Белого дома - сначала на стороне Ельцина, потом от него. Сейчас писатель и поэт Владимир Кошелев живет в подмосковной Ивантеевке. По-прежнему полон идей и энергии).
С трудом прорвались через свой пост - было уже начало 4-го, а пропускают только до 15 часов. (Дополнение. Эти ограничения вводились, чтобы машины гарантированно засветло доехали до гарнизона или в крайнем случае до стороженной заставы). Приехали - и выяснилось, что все опять откладывается. Посмотрю до завтра, если что - послезавтра поеду обратно.
Встретил вчера Васю Бойцова (учились вместе в Донецком училище). Он здесь замполитом трубопроводного батальона. (Дополнение. О трубопроводном батальоне следует рассказать особо. От Кушки до Шинданда вдоль дороги тянулась труба. По ней в наш гарнизон поступало топливо. Железных дорог в Афгане нет, а автоцистернами ('наливниками') гарнизоны было не обеспечить. Ведь топливо нужно было для всего: для самолетов и вертолетов, танков и БМП, для работы исполинских дизелей, которые обеспечивали гарнизон электричеством: На трубе постоянно совершались диверсии. Их дырявили местные жители, чтобы набрать керосина или бензина. В этом случае срабатывали автоматические клапаны, подача топлива прекращалась, а на ремонт выезжали ремонтники. Так что трубопроводный батальон, при мирном, даже несерьезном казалось бы названии, вкалывал там, как улей пчёлок). Черт, приятно вот так неожиданно встречаться со своими! Посидели, выпили: А когда уезжали на УАЗике, умудрились влететь в единственную на всю округу лужу. Спасибо, вытащили!
Живу я в одной комнате с секретарем парткома полка майором Балабановым Николаем Ивановичем. (Дополнение. Когда я уехал из Афганистана, служил в Ашхабаде. И какое-то время пришлось перебиваться без жилья. Некоторое время жил у Игоря Лукьянчикова, с которым также учились вместе в училище. Он впоследствии погиб. Но у него была однокомнатная квартира и не хотелось человека стеснять. И я с семьей переселился к родной сестре Балабанова, которая жила как раз в Ашхабаде, напротив КПП учебной дивизии, в которой я и служил. Военная взаимовыручка!). Вечером мы с ним долго разговаривали. Называет себя прагматиком. Критичный склад ума. Максималист. Людей делит на хороших и гадов. Середины не признает.
В июле этот полк здорово пощипали в Герате. (Дополнение. Слово 'пощипали' здесь неуместно - погибло много людей. Но без необходимости дневник стараюсь не редактировать). Читал о тех событиях в дневнике Володи Кошелева. Потом беседовал с некоторыми офицерами, прапорщиками, солдатами, которые тогда участвовали. (Дополнение. К их записанным рассказам вернусь чуть позже).
Когда подошли к окраине города, застряли в заболоченных берегах речушки. Начали вытаскиваться, попали под обстрел. Выбрались, по воде перебрались и пошли в город. Стрельба! Кошелев вбежал в один дом, а там обкурившаяся опиумом старуха. Загорелся один БТР - выстрел гранатомета попал в бак. В нем сгорело оружие и бронежилеты отделения. (Дополнение. Читаю сейчас и не могу понять, как такое могло произойти. Скорее всего, первый выход был у солдат, что они от страха повыскакивали без оружия). Между тем 'духи' подошли вплотную. По рации вызвали огонь артиллерии: 'Ориентир 130 ниже по реке 200'. Артиллеристы дали пристрелочный дымовой снаряд. А вокруг и так огонь и дым! Короче, начали обстрел, а солдаты докладывают, что осколки долетают до них. Огонь перенесли, потом командир роты Алёшин попросил разрешение на отход. Огонь, стрельба - а потерь в тот раз в роте не было!
(Дополнение. В тот день я присутствовал на постановке задач. В клубе части офицеры. На стенах - карты и схемы. Всё красиво вычерчено, стрелы красочные, лихо взламывают синие зубчатые гребешки оборонительных позиций противника. В общем, всё по науке, по-академически. Задачи: ближайшая, последующая, дня: Слов нет, конечно, планирование нужно. Только опыт показывал, что в условиях партизанской войны и тактика должна была быть более гибкой, учитывающей местные условия. Увы, это получалось далеко не всегда. Через год после описываемых событий произошел такой эпизод. Фамилий называть не буду - мне приходится с этими людьми общаться и сейчас. Лишь недавно приехавший в Афганистан большой командир в генеральских чинах проводил совещание, на котором присутствовали и командиры дружественных банд, которые принимали участие в планируемой операции. Ну и наш генерал начал инструктировать по привычке в-три-бога-душу-мать. Его заместитель по политической части, опытный бывалый офицер, буквально вытолкал своего командира из палатки, вернувшись, кое-как загладил ситуацию. Ведь могли те союзники обидеться, повернуться и уйти к местному верховному душману по прозвищу Туран-Исмаил. И сколько подобных случаев было!).

24.10.1985
Второй день идет операция. Во 2 батальоне уже есть убитый, где-то 4 человека ранены. Все это за вчерашний день. Прежде всего поражает какая-то нереальность происходящего. Понимаешь, что где-то рядом душманы, что любой наш выстрел может попасть в кого-то. А всё равно как-то не верится, что всё это по-настоящему. Даже вчера когда над нами засвистели пули (совсем нестрашно, как-то мирно) не верилось, что они могут попасть в кого-то.
Высадка была вчера рано утром. Накануне допоздна собирались, экипировались. Напоследок выпили кишмишовки - и были готовы. (Дополнение. Кишмишовка - это наше название тамошней самогонки. Ее гнали на продажу многие местные дуканщики. Но покупали ее обычно у проверенных 'дустов' - друзей. Слыхал я, что где-то были случаи, когда дуканщики подсовывали отравленные напитки, но все эти слухи были откуда-то, у нас в дивизии о подобном не слышал. Еще кишмишовку иногда называли 'шароп'). По замыслу мы должны были захватить плацдарм и обеспечить высадку второй волны десанта, дождаться бронегруппу, окружить и блокировать кишлак Талав. 'Зеленые' прочесывают, а мы обеспечиваем блок. (Дополнение. 'Зелеными' мы называли сорбозов, афганских солдат. Вообще-то форма у них была из шинельного сукна, серая, но именовали почему-то 'зелеными'. Об афганской армии можно писать много, и к этой теме буду возвращаться неоднократно. Говорили, что у них есть спецназ, подразделения искренних борцов, которые воевали за новую власть искренне, самоотверженно. Верю. Но дивизия, которая стояла в Герате представляла собой сборище мародеров, которые под нашим прикрытием попросту грабили своих сограждан. Дезертирство в ней было грандиозное. Время от времени на дезертиров устраивались облавы, кого ловили, водворяли в ряды армии, а потом они при малейшей возможности опять сбегали. Во время той операции я работу 'зеленых' воочию наблюдал впервые). Потом по той же схеме мы должны были блокировать и обеспечить работу 'зеленых' еще в двух районах.
Утром вчера поднялись рано. Погрузились, выехали на машинах на аэродром. Там погрузились в вертолеты и полетели.
(Дополнение. Больше всего этот момент запомнился тем, как нас инструктировал вертолетчик. Он был здорово пьян и орал матом с редкой примесью цензурных слов. Если его речь перевести на нормальный язык, инструктаж состоял в том, что на месте мы должны быстро покинуть борт, потому что он ни секунды ждать не будет, и чтобы отбегали в сторону, потому что вперед он будет стрелять из пулемета, а сзади крутится хвостовой винт, который разнесет любую тра-та-та башку. Самое интересное, что среди тех вертолетчиков был Леонид Черненко, который после войны познакомился с моей сестрой и женился на ней. Тогда мы с ним, естественно, о таком повороте и не подозревали).
Летели низко - метров 50 над землей, а то и ниже. Вдоль гор, пересекли речку. Вокруг сплошные кишлаки, окруженные дувалами. Башни, 'зеленка'. Впрочем, эта 'зеленка' не зеленая, а желтая - осень. (Сейчас слово 'зеленка' известно всем. Но на всякий случай поясню. Зеленой зоной или 'зеленкой' называли любой массив деревьев или кустарников. Как диких, так и культурных). Пошли на снижение. 'Приготовиться!'. Стреляя из пулемета, вертолет с размаха сел, покатился по неровной земле, подпрыгивая на неровностях. Вставший к тому времени пулеметчик Абдуллаев был отброшен ударом назад. Сорвавшаяся со стопора (какой там стопор? Проволочкой была привязана) турель бортового пулемета развернулась и загородила люк. Командир роты старший лейтенант Александр Бомбин отшвырнул ее назад, отшвырнул в сторону трап.
- Быстрее! - заорал вертолетчик.
Абдуллаев, за ним остальные бросились вперед, выпрыгивали и исчезали в пыли, поднятой винтами вертолета. Турель, незакрепленная, легко болталась туда-сюда, мешая десантироваться. Бомбин ее каждый раз отбрасывал.
(Дополнение. Высадки с вертолета, подобные той, которую описываю я, сейчас иной раз показывают в фильмах о современной войне. И показывают неправильно. Первым всегда покидает борт пулеметчик, чтобы прикрывать товарищей. Он отбегает на десяток шагов прямо от люка и ложится. Затем по очереди выпрыгивают остальные. Они залегают слева и справа от пулеметчика, веером. Последним борт покидает командир. Только после того, как вертолет улетит, оставшиеся солдаты могут подняться, переползти, изменить направление фронта и т.д.).
Я выпрыгнул предпоследним. Сразу наметил небольшой бугорок слева, побежал и залег за него. Вертолет поднялся и ушел, завалившись влево. Следом, поливая из пулемета все впереди, ушел и второй.
Пыль рассеялась. Мы лежали на поле. Впереди виднелась стена кишлака и зеленая зона. Слева вдалеке тоже был кишлак с башнями и зеленью. Сзади чуть правее за стеной тоже виднелись деревья. Потом оказалось, что там не обозначенное на карте кладбище.
Посередине поля паслась отара овец. Пастухи сразу погнали ее прочь. Солдаты одного привели.
- Дуст, дуст, - повторял он, показывая нам какую-то бумажку с арабскими буквами и печатью.
('Дуст' - значит 'друг').
- Талав? - спросили мы его.
Он показал в ту сторону, куда мы и думали.
Подошли к стене кладбища. Постепенно вытянулись в блок. Выставили гранатометы, пулеметы, сами стали ждать вторую волну десанта.
Налетели вертолеты и начали все вокруг поливать из пулеметов и НУРов (неуправляемые ракеты). Мы обозначились дымами, но зрелище неприятное, когда вертушки кружатся и стреляют. Один влепил по башне. Врыв эффектный и неприятный. Ведь там мог оказаться кто угодно. Вообще за эти два дня убедился, что слишком много летит 'щепок' при рубке этого леса. Стрельба идет куда угодно и по кому угодно. (Дополнение. В дальнейшем в тексте я буду сознательно уклоняться от того, чтобы называть фамилии наших солдат, которые убивали афганцев без стопроцентной уверенности в их принадлежности к отрядам вооруженной оппозиции. Таких случаев было немало. Но называть сегодня этих людей было бы неправильно. Во-первых, сегодня ничего доказать невозможно. Во-вторых, вполне возможно, что эти люди сегодня стыдятся своих поступков двадцатилетней давности. Ну а потом у них есть дети, а у кого-то и внуки. Им-то зачем знать такое?..). Правда, тут владения Турана-Исмаила, так что здесь все против нас, живут тут зажиточно, земли, воды и солнца хватает. Но все равно слепая стрельба по населенным пунктам, пожалуй, отвернет от нас и тех в этих местах, которые колеблются или даже лояльны к нам.
Высадилась вторая партия. Правда, вертолетчики 'промахнулись'. Для них 3 км - ничто, а комбату и его группе пришлось переть на себе минометное оборудование все эти километры. (Дополнение. О минометах стоит сказать несколько слов. Против пехоты это замечательное оружие. Для десантников он незаменим - компактный, эффективный, не слишком тяжелый и относительно удобный к транспортировке. Все дело упирается в эти 'на слишком' и 'относительно'. Один человек несет минометный ствол, второй опорную плиту. Остальные десантники тащат притороченные к вещмешкам мины).
И опять вертолеты заходили на посадку, стреляли куда попало, не глядя, что у нас тихо и кроме нас тут никого нет. Наконец собрались. Разместились. На кладбище - КП. Когда подошла бронегруппа, вообще стало хорошо. Тихо, спокойно. Ходим во весь рост. Отоспались за ночь. Перекусили.
Тогда-то и раздались первые выстрелы из кишлака. Стреляли из автомата, но одиночными выстрелами. В ответ стрельнули из миномета, из 'Утеса' (крупнокалиберный пулемет). Потом подвезли 'Василек'. (Автоматический миномет, который соединяет в себе достоинства пушки и миномета). Больше выстрелов в нашу сторону не было.
Когда высаживалась группа комбата, захватили пленного. На теле в него два шрама от пуль, на плече потертость от приклада винтовки или автомата. Сначала положили его на землю и запретили вставать. Он долго не хотел ложиться, что-то кричал, но его не слушали. Потом отвели в тень - все же день жаркий был - привязали к дереву, руки за спиной. Вечером накормили.
Ночевал я в 'таблетке'. (Дополнение. 'Таблетками' называли армейские машины, предназначенные для транспортировки раненых. Это и медицинский вариант УАЗ-452. В моем случае легкий гусеничный бронетранспортер. А бывали еще и маленькие приземистые легковые машины - не помню, как они именовались). Переписал донесение за день.
При десантировании отлично действовали подразделения старшего лейтенанта Бомбина А.В. (командир 9 роты) и старшего лейтенанта Белого Сергея Николаевича (командир минометной батареи), младший сержант Гонов А.В., рядовые Дадонов С.В. и Павлов В.А.
Днем хорошо стреляли младший сержант А.А. Филатов и наводчик С.Н. Гусев - подавили огневую точку, того автоматчика. Пулеметчик рядовой З.С. Абдуллаев и снайпер рядовой Н. Яковенко. На марше хорошо действовали рядовой М.А. Мещерин, А.В. Юрков, С.В. Малахов.
Сегодня с утра опять тишина. Где-то часов в 9 по кишлакам сзади нас начали бить, по всей видимости, 'Ураганом' (очень мощная установка залпового огня, гораздо мощнее 'Града'). Но это уже бесполезно. Кишлаки пустые - жители ушли еще вчера. Комбат полагает, что и из Талава все ушли ночью, несмотря на блок. Местность они знают отлично, могли уйти по кяризу. (Дополнение. Кяриз - это очень любопытное сооружение в пустынных местностях. Иногда по незнанию кяризами называют колодцы. Это в корне неправильно. Кяриз - это подземная галерея, тоннель, который тянется иногда на несколько километров. На каком-то расстоянии друг от друга на поверхность выходят отверстия-колодцы. Изначальное предназначение кяризов - собирать воду в зимний и весенний период для орошения. А в военное время кяризы служили и убежищами, и подземными ходами для эвакуации или для выхода в тыл противнику). Да и по 'зеленке' могли уйти вдоль реки.
В роту поступили новые бронежилеты. Их мало, их выдают офицерам. Попробовали стрелять по нему. Пуля 5,45 пробивает его легко. А он тяжелый, зараза. Поснимали, побросали в 'броню'. Солдатские 'бронники' легче, но и слабее. Солдатам снимать бронежилет запрещают. Кто-то из офицеров сказал, что офицер сам за себя отвечает, а за солдата - офицер, потому о солдате заботиться нужно больше. Грубо-прагматично, но справедливо.
Делать нечего, а потому идет много разговоров и воспоминаний.
Рассказывали, что как-то раз наша колонна чуть не попала в засаду, но наши засаду заметили и сами расстреляли 'духов'. С ними оказались 6 шведов, которые должны были снимать эту операцию. Все погибли, аппаратура и документы попали нашим. Командира роты представили к награде.
(Дополнение. О том, что в рядах иногда встречались иностранные журналисты, я слышал не раз. Что правда, что нет - не ручаюсь. Но верю. Проблема в другом: наши иностранную прессу к себе не допускали, и это была одна (отнюдь не единственная!) из ошибок, которые в информационном обеспечении допускало наше руководство. Тогда в лексиконе наших политработников бытовало выражение 'контрпропаганда'. На это народный сарказм тут же ответил другим: зачем нужна контрпропаганда, если нормально работает пропаганда? Мы сливали на Запад информацию, которую готовили наши же теле- и кинодокументалисты. Люди старшего поколения помнят Каверзнева, который умел показывать и говорить об Афганистане так, что его смотрела и верила вся страна. Остальные таким талантом не обладали, сидели там годами и выдавали 'на гора' только беззубые информации о мирном труде. Понятно, что им не давала развернуться цензура, но речь сейчас не об этом. Если бы иностранцев допускали освещать ситуацию в Афганистане и с точки зрения нашей, отношения к событиям в Центральной Азии в глазах обывателей хоть как-то корректировалось бы. А так - только взгляд с той стороны. Вот и попадали их операторы в неприятные ситуации.
На те же грабли мы наступали в Чечне (как же это мы можем обойтись без неоднократного наступания на одни и те же грабли? - не по-русски как-то:). Особенно это относится к первой кампании, хотя и во второй бардака хватало. Весной 1995 года на Северный Кавказ была отправлена группа журналистов. Организовало поездку Министерство обороны. Боевые действия в Чечне шли уже несколько месяцев, наэлектризованное население понятия не имело, что там происходит, в страну шли вереницы гробов, пресса, особенно та, которую называли 'демократической', полоскало армию и ее руководство во все тяжкие: Я тоже был в составе того 'журналистского десанта'. Так верите ли: это был первый случай, когда по НТВ показали что-то не то чтобы положительное, но хотя бы не ругательное про наших солдат и офицеров (сюжет о Гудермесе). В ходе Второй Чечни мне журналисты прямо говорили, что легче самостоятельно проехать в зону боевых действий и собрать информацию, чем получить официальное разрешение на это. Тот же Евгений Кириченко, мой старый товарищ, действовал только таким способом, за что имел неприятные разговоры с генералом Шамановым. Впрочем, Жене на мат генерала было глубоко пилювать: Но речь не том. Речь идет о необходимости информативного обеспечения боевых действий в выгодном для государства свете. Не люблю Америку, не люблю американцев. Но ведь умным вещам нужно и должно учиться и у них! Как они подготавливают общественное мнение к началу каких-нибудь силовых акций! Школа! Академия!).
В прошлый раз взяли большие склады. Все сейчас ходят в китайских куртках на меху - удобные, теплые, легкие. У всех отличные вещмешки - тоже китайские. У кого спальный мешок, у кого одеяло - все трофейное. Там, говорят, было много конфет, консервов, еще чего-то. Завидуют Кандагарскому спецназу, который взял 56 тыс. банок пива.
(Дополнение. Не надо осуждать солдата за подобные меркантильные мысли! Трофеи на войне - дело обычное. Так было, так есть и так будет. Смерть на войне - обыденность. Добыча - удача).
Ребята сегодня с утра притащили двух случайно подстреленных ночью баранов. Принесли арбузы из кишлака. Так что обед был шикарным. Много жареного мяса, суп на мясном бульоне. Потом подстрелили двух забредших на нас бычков. Это, конечно, было лишним. Обрезали у них мясо с ляжек, сердце, печень, почки - и всё. (Дополнение. Тоже обыденность войны. Сколько ни осуждай солдата за такие реквизиции, в районе боевых действий все живое, всё, что растет - все может попасть в солдатский котел. Конечно, я понимал, что это неправильно, что так быть не должно. Одно дело - баран, который ночью забрел на минное поле и утром его освежевали. И другое - специально убивать заблудившихся бычков. Или брать что-то с огорода или из кладовки жилого дома. Но война списывает подобное. На боевых солдаты, как правило, питались значительно лучше, чем в пункте постоянной дислокации. И я вместе с ними, чего уж там. Умом понимал, что такие реквизиции являются нарушением правил ведения войны, но срабатывал психологический принцип коллективной ответственности, а точнее, безответственности).
Только что приходил местный житель. Жестокость! Он шел к нам, размахивая руками, показывая, что оружия у него нет. А раздались голоса, что его нужно с БТРа из пулемета. Зачем?.. Но пошли ему навстречу. Я думал, что он из-за бычков. Но он - пожилой крепкий мужчина - просил только, чтобы не стреляли в сторону его дома. Предупредил, что на дороге стоят мины.
В общем-то в его словах были противоречия. Доктор (не помню, кто это был) начал требовать, чтобы его расстреляли, солдат, который был вместе с ним, начал ощупывать его чалму. Только решительное вмешательство комбата остановило солдата. Афганца отпустили. Откуда такая жестокость? Понятно, что они видели смерть товарищей. Понятно, что для мусульманина обман неверного не является грехом. Но просто так убить любого? Вчера убили двоих (в донесении написано 'мятежников') людей только за то, что они появились перед дувалом. Но так ведь мы только отшатнем от себя всех! Когда идет бой, всё ясно. Но если его нет?.
Люди привыкают к жестокости, к готовности убивать. Оружие тут неотъемлемая часть амуниции. А видно, что далеко не все это правильно понимают и пускают в ход не задумываясь.
(Дополнение. С тех пор я много повидал боев и смерти, а вопросы остались те же. Война дает право человеку убивать врага. Но не дает определения врага. Мирная жизнь запрещает убивать человека, даже врага. Как тут не запутаться?.. Тот же афганец мог быть смертником? Вполне. Мальчишке, который еще не научился различать в жизни добро и зло, дали в руки автомат и разрешили самостоятельно решать, кто имеет право жить, а кто - нет! Кто виноват в том, что он этим правом неправильно воспользовался?.. Войну затевают не окопные генералы, а джентльмены в белых перчатках. Которые потом брезгуют общаться с окопниками, потому что они в грязи перепачканы).
Комбат майор Ярославцев Александр - немного полноватый мужчина лет 32. Все время приоткрытый рот делает его вид немного растерянным. Спокойный, голоса не повысит, грамотен, принципиален. Но излишне мягок, жесткости в отношениях с подчиненными не хватает. Сегодня в обед я напомнил, чтобы его позвали кушать, только тогда послали воина. К тому времени баранина была уже съедена, ему дали недожаренную курицу.
Замполит батальона Бондарь Сергей Петрович. Двойственное мнение. Грамотен, чувствуется крепкая волевая натура. Всегда в движении, то за арбузами, то куда-то поехал, к тому афганцу навстречу первый пошел: Но как замполит не работает. О себе высокого мнения.
Секретарь бюро ВЛКСМ батальона прапорщик Спиридонов Вася.
Фельдшер батальона прапорщик Дьячук Анатолий. Плотный широкий мужчина с редкими усами. Спасибо, выручил: в 'таблетку' ночевать пригласил. На ночь второй бушлат дал. (Дополнение. Это принципиального значения не имеет, но правильно этот предмет армейского обмундирования называется утепленная куртка. Флотский бушлат - это совершенно иное. Но буду оперировать привычным для каждого армейца понятием). Но жёсток. Так веселый, любит посмеяться. Рассказывал, с болью такой, как раненого не довез до госпиталя. Два часа 'качали' (что именно качали я не понял, а потом забыл уточнить), а пульс все тоньше, тоньше. И перед самым Шиндандом сердечко остановилось.
Командир инженерно-саперной роты капитан Шпилькин Виктор. Почти не вижу. Спит или с подчиненными чем-то занимается. Сегодня, например, они пирожков нажарили.
Начальник связи батальона лейтенант Тимошевич Александр. Очень грамотный парень. Помешан на ЭВМ и знает о них очень много. (Дополнение. Не забывайте, что шел 1985 год, когда о надвигающейся компьютерной революции никто даже не подозревал. На ВДНХ в Минске экспонировалась электронно-вычислительная машина, которая занимала целую комнату!). Говорит, что дома хотел сделать ЭВМ, которая помогала бы жене в работе по кухне, но не сумел. Рассказывал, что у них на заводе есть ЭВМ, на которой играют в игру 'Ты - король'. Задание: известно о своем королевстве всё, на него нападает другое государство. Нужно так спланировать военные, продовольственные, финансовые и т.д. ресурсы, чтобы победить. (Дополнение. Для нас тогда сама информация, что может существовать такая игра, была откровением. Это всего 20 лет назад!).
Заместитель начальника штаба капитан Дмитрий Деев. Знающий, умелый, спокойный, немногословный. Форма сидит на нем ловко, худощавый, симпатичный, усатый.
Начальник ПХД (пункт хозяйственного довольствия) прапорщик Безверхный Николай. Ругатель, матершинник, нервный. Но все это весело, солдаты на него не обижаются. А уж кормит - прелесть!
Авианаводчик старший лейтенант Владимир Малахов. Спокойный, выдержанный. Когда вертолеты во время посадки строчили из пулеметов куда придется, а мы жались к дувалу и бросали 'дымы' (дымовые шашки), он спокойно стоял на открытом месте и корректировал высадку. Много рассказывал о своих прежних высадках, о своих товарищах. В ущелье входили, а наших оттуда турнули. Володя не знал и проскочил вглубь. Еле вырвались. (Сколько подобных случаев было, когда несогласованность действий приводила к проблемам, а то и к потерям!).
Командир минометной батареи старший лейтенант Белый Сергей Николаевич. Невысокий, крепкий, живой. В батальон входит разведвзвод. Там нет потерь ни одного человека.

26.10.1985
Пишу в тетрадку впечатлениям вдогонку, когда состарюсь - издам книжонку.
(Дополнение. Это я тогда Высоцкого процитировал, не сейчас. Видел бы я тогда, в Афганистане, грязный (жаль ни одной фотографии не осталось, у меня фотокорреспондент одной редакции несколько лет назад украл все фотопленки): Так вот, видел бы я себя, как сейчас расшифровываю те корявые строчки и лихо стучу по клавишам компьютера, подумал бы, что заглядываю в фантастику!).
Сижу в тени возле 'таблетки'. Октябрь кончается, а днем еще жарко. Ночью, правда, здорово холодно. (Тоже особенность гор - суточный перепад температуры).
Только что вернулись с прочесывания. Кишлак разрушен капитально. Говорят, здесь уже неоднократно шли бои. Все, кто шел со мной, показывали друг другу: а помнишь, там мы танкистов вытаскивали, а помнишь, как там по нам:
А началось утро с обстрела. Только поднялся. С утра где-то далеко стреляли пушки. И на это уже не обращали внимания. Еще раз бабахнуло, я тоже не обратил внимания. Вдруг слышу свист, который становится все тоньше, и метрах в 200 от нас разрывается что-то (потом мне объяснили, что это была мина). Взрыв звонкий, без выброса земли, как куст широкий. Мы как стояли под дувалом, вернее, под стеной разрушенного одинокого дома, так и прижались к стене. Мы - это я, авианаводчик и связист. Разговаривали о разведчиках и о книгах про разведку. И тут - взрыв!
Первая мысль, что это наши промахнулись. Но по радио команда: 'Все в броню! Работает миномет'.
(Дополнение. Миномет для пехоты - страшное оружие. Мина летит навесом, а потому падает сверху вниз почти вертикально. К тому же у нее очень нежный взрыватель - срабатывает от самого легкого прикосновения, даже от веточки куста. Поэтому когда мина взрывается, она осколки разбрасывает равномерно над землей во все стороны. В отличие от снаряда пушечного, который зарывается в землю и врывается там, выбрасывая много земли).
Я побежал к БТРу, который стоял поблизости. Стучу в броню, а оттуда мне отвечают, что места нет. Оглядываюсь. Вокруг бабах, бабах. Не так чтобы близко, но приятного мало. Соображаю, куда бежать. Неподалеку арык, вдоль него вал, растут деревца. Бегу туда. А там течет вода. И я представляю, что когда закончится обстрел, я вылезу из арыка весь мокрый, в тине, в хлюпающих ботинках: Несолидно!.. Оглядываюсь, куда бежать дальше. Вижу в сторонке домик. Бегу туда. Врываюсь в дверной пролом. Внутри уже кто-то есть. И тут соображаю, что у дома нет крыши - если прилетит мина, тут не останется ничего живого. (Дополнение. Сейчас я часто рассказываю друзьям и знакомым, как тогда метался по полю. Смеюсь, и они смеются, потому что я пытаюсь рассказывать это с юмором. Панического страха, когда теряешь голову, у меня не было. Я вполне четко оценивал ситуацию, контролировал свои действия. Только должен был бежать, я не мог оставаться на открытом месте. Так я больше не метался никогда, при обстреле падал на землю, перебегал к укрытию, но вот так, рысью по полю - нет, ни разу).
Чувство бессилия. Страх, конечно, есть, но подконтрольный.
Тут и началась канонада. Где-то бьют ПАГ, ДАГ (полковая и дивизионная артиллерийские группы), танки, минометы. Кишлака не видно, он за деревьями.
Когда все это прекратилось, собрались и поехали.
Всем полком пошли на проческу кишлака. Два батальона растянулись в две колонны по одному. Но нас предупредили, что сначала будет артналет.
И началось. Вой снарядов над головой (наших снарядов!). Тоже угнетающе после утренней встряски. Вдруг над головой взвизгнула пуля и долетел щелчок выстрела. Мы метнулись за дувал. А разрывы нашей артиллерии - все ближе. Они рвались буквально в 300 метрах от нас. Иногда до нас долетали осколки. Их не видно, как они шмякаются в пыль.
Пошли на проческу. Я присоединился к группе обнаружения, или поиска. Цепь пошла вперед, а мы сразу за ними. В центре кишлака - большое поле. По нему-то мы и пошли. Наша группа - Деев, Малахов, сапер Шпилькин, два солдата-сапера, радист и два автоматчика - шли левее, вдоль глинобитного забора-ограды или стены, не знаю, как правильно назвать. Рядом арык, деревья. Забор постепенно стал совсем низеньким. И в этот момент над нами звенькнула пуля. Мы присели у дувала, а два батальона открыли беспорядочную стрельбу. Установили АГС (автоматический гранатомет 'Пламя' - замечательный по своим боевым свойствам агрегат), короткими перебежками стали приближаться к двум отдельно стоявшим домикам, откуда, как мы полагали по нам стреляли.
От группы Деева я отстал. (Дополнение. Об этом эпизоде я расскажу так, как сейчас рассказываю друзьям, а не по дневнику. Сижу под дувальчиком. А я высокий, стеночка низкая, я стараюсь под ним укрыть свою умную голову. Смотрю: те, кто был рядом, осмотревшись, начали короткими перебежками, по одному продвигаться вперед. Я говорю своим рукам: 'Оттолкнитесь от земли!'. Руки говорят: нет! Я говорю ногам: Бегите! Они Отвечают: нет!.. Но тут я увидел, что остался один. Я ничего не говорил ни рукам, ни ногам. Они сами оттолкнулись и побежали. На войне одному остаться страшнее, чем свист пуль. Так оно и было тогда, в 85-м). Догнал своих, пошли дальше. Пули посвистывали. Но я как-то очень быстро перестал на это обращать внимание. Уверенность и спокойствие товарищей передалось, что ли:
Короче, ничего не нашли, но побегали вволю.
Собрались у кладбища, обсудили итоги, посмеялись над всей этой катавасией. Итак, кишлак был разрушен. Жителей ни одного. Хотя где-то они есть, потому что коровы паслись. Заходили в дома, лазали по развалинам, но ничегошеньки не нашли. Кроме заброшенного гранатового сада, где полакомились его плодами. Нищета, хотя воды здесь достаточно.
:
Вчерашний день после Великого стояния я бы назвал Большими маневрами. С утра пошли прочесывать Талав. Хотя после двух суток стояния было бы странно что-нибудь обнаружить.
Места тут не горно-пустынные. Множество арыков, речки, все это аккуратное, всюду деревья вдоль арыков. Поля друг от друга отделены небольшими ровиками или глинобитными стенками разной высоты. В общем, живут тут зажиточно.
Афганцы, видимо, поняли, что начинается прочесывание, группами по 6-7 человек с поднятыми руками выходили из кишлака и шли к нам. Подходят 'дуст, дуст', показывают руки с мозолями: (Дополнение. Всё тот же стереотип: против Красной армии могут воевать только богатеи с белыми ручками, а дехканин с трудовыми мозолями должен стройными рядами маршировать в лоно народной власти). И тут выяснилось, что оба переводчика остались с другой ротой. Махнули рукой и после короткой артподготовки пошли. Издалека кишлак кажется окруженным сплошной глинобитной стеной. Вблизи же оказывается, что в ней множество проходов, и что вообще единой стены нет. Бог знает, по какому признаку или принципу кишлак делится на отдельные группы домов. Вернее даже, на отдельные дома или усадьбы, в которых живет по несколько семей. В них масса входов, дверей, переходов, лестниц: Поднимаешься на крышу, а там опять домики, кладовки, лестницы еще выше. Во двориках содержат скот. В двух местах видел большие толпы женщин и детей, которые сбились в кучу и наблюдали за нами. Без страха, но покорно. Дал детишкам конфет, которые оказались в кармане. Димка Деев потом говорил, что раздал целую пачку сахара.
(Дополнение. Вообще я вспоминаю ту проческу со стыдом. Я толкнул какую-то дверцу и оказался в маленьком дворике. В нем сбились в кучку несколько женщин и детей. Смотрят на меня: Оказалось, что это женская половина, гарем. Я протянул детишкам конфеты, они взяли: До сих пор это стоит перед глазами. Мужчина в добротном обмундировании и с оружием протягивает кое-как одетой босой детворе горсть конфет: И это - после артподготовки! Как в том несмешном анекдоте: 'А глаза добрые-добрые. А мог бы и ножиком по горлу'. Как должен был относиться ко мне, такому доброму, глава этой семьи, в которой я впёрся на женскую запрещенную территорию).
Мужчины нас встречали тоже группой, 'дустали' и тыкали ладони с мозолями. Что и говорить, явных 'духов' среди них нет (те давно ушли), но по первому приказу Туран-Исмаила они достают спрятанное оружие и становятся под его знамена.
Оросительная система у них сильная. Всюду арыки. Кое-где даже на разных уровнях, в этих случаях для них даже устроены маленькие акведуки, по которым вода пересекает арык, лежащий ниже. Всюду фруктовые деревья. Дома сложены из необожженного кирпича и обмазаны глиной, смешанной с соломой. Они производят двойственное впечатление. Либо все они очень старые, а потом лишь бы как подделаны. Либо традиции строительства хорошие, а нынешние поколения афганцев относятся к ним без души. Смотришь: кладка красивая, аккуратные купола, какие-то беседочки, арки, будочки над колодцами: А всюду уродливо выпяченные горбы, отставшая 'штукатурка', неровные верхи стен:
Правее от нас стояло кочевье. Есть здесь такие, пасут верблюдов кочевым способом. Палатки черные, низкие. Я туда не заходил, но ребята рассказывали, что там блох и вшей полно.
Внутри кишлака, как и снаружи, всюду межи. На отдельных клочках земли и выращиваются разные культуры или пасется скот. Выращивают тут и коноплю.
Вообще проческа часто сопровождается грабежом. Такие 'трофеи' тут называют 'бакшишами'. Берут одеяла, фонарики, в почете китайские самовары-примусы, посуда. Ладно, когда берут 'духовский' караван или базу, тогда понятно. А так - стыдно.
(Дополнение. Стыдно-то стыдно: Но когда ночью трясся от холода в своем бушлате и мне солдаты дали 'сбакшишенное' одеяло, взял, никуда не делся. Правда, в нем жили какие-то твари, блохи, наверное. Так что по ночам мне без одеяла было холодно, а под одеялом грызли эти паразиты. Вернулся с боевых я весь искусанный, сослуживцы даже опасались, не зараза ли какая).
Вернулись обратно и узнали, что под артобстрел попала группа 12-го полка. На первых порах я удивлялся, почему в дивизии к этому полку такое иронически-пренебрежительное отношение. Сейчас понял: они 'чепешники'. Стоим в блоке вокруг кишлака Талав - они ходят-бродят, ездят на БТРах под самыми стенами. Раз их даже свои обстреляли, когда группа солдат вылезла из сада блокированного кишлака. Так и теперь - пошли на проческу, не согласовавшись с артиллерией.
(Дополнение. Я приношу извинения солдатам и офицерам 12-го полка за эти строки. Они написаны 20 лет назад и я с ними не согласен. Дружеские пикировки между военнослужащими разных частей - дело на войне обыденное. Поскольку я в ту операцию был в 101-м полку, и то была моя первая операция, я верил рассказам. Впоследствии в 12-м полку наслушался я и о 101-м полке. Так что извините, оставил этот фрагмент только чтобы показать пример межполкового соперничества).
По окончании прочесывания, в ходе которого ничего не обнаружили, пошли на второй этап. Сначала ехали в составе батальона без дороги, по полям. Арыки всюду разрушили, вода пошла прямо на поля. А земля глинистая, сразу раскисла, машины вязнут. Арыки глубокие, техника преодолеть их не может. Заваливаем их ветками и соломой, сломанными деревьями. Наша 'таблетка' показала себя отлично! Проходимость отличная, легкая, гусеничный ход, приземистая. Она преодолевает всё. На особо трудных местах стояли танки и МТЛБ, перетаскивали.
Выехали на дорогу. Пошли сплошные кишлаки. Дорога узкая, вдоль нее арык, дувалы, 'зеленка', поля. Темнеет: Неприятное чувство, так и ждешь, что кто-то откуда-то: У всех автоматы под рукой, пулеметы на БТРах - 'елочкой', в разные стороны:



Николай СТАРОДЫМОВ
Афганский дневник - 5.


ГЕРАТ (продолжение).
27.10.1985
Вчера разместились на ночлег на поле, с которого начинали утром проческу (кишлак Шиван). Объявили вчера же, что утром будем десантироваться на 3-й этап. Но сегодня, похоже, пока это отложили. Идёт комбат, получил какую-то команду. Посмотрим.

28.10.1985
Так и оказалось. Постояв утром на огородиках, перемесив там всё в болото, проложив глубочайшие колеи в навозной плодродной земле, вдребезги разбив арыки, наломав деревьев и разворотив заборы и домишки, мы получили приказ ехать дальше.
Задача была выставить блок по дороге от старого Гератского моста на север до Кафаслана. (Дополнение. Написал название населенного пункта и усомнился, не ошибся ли. Решил проверить по Интернету через 'Поиск'. И наткнулся на стихотворение, написанное Владимиром Кошелевым, поэтом, о котором я уже упоминал выше, называется оно 'Вспомним, Сашка!'. Оказывается, Кошелев тоже ту операцию описывал, правда, в рифме). Деева отправили на дорогу предупредить, чтобы наши посты не стреляли в нашу сторону.
На дороге Шинданд - Герат подорвались две наши машины - 'летучка' и бензовоз, к счастью, уже пустой. Мы подождали, пока по дороге прошли сапёры, в частности, БМР (боевая или броневая машина разминирования). Потом поехали Деев, Малахов и я. Проехали по дороге, которая вплотную окружена лесами и садами. Проехали одну усадьбу за высоченным забором. Внутри большой розарий, деревья типа наших лиственниц, аккуратно выращенные 'свечками'. Красиво, наверное, кто-то богатый живёт.
Доехали до моста, спустились справа к реке. Тогда только разглядел, что мост большой, старинный, красивый, со множеством опор и арочных пролетов. Сама же река Герируд занимает огромную пойму, но течет по ней несколькими переплетающимися рукавами. Так мы и поехали по ней, постоянно пересекая эти рукава. (Дополнение. В Герате река Герируд течет на запад, потом поворачивает на север, служит границей между Туркменией и Ираном, и уже под именем Тедженка теряется в Кара-Кумах. Я к этой теме еще вернусь, а пока только сообщу. В Афганистане, как, впрочем, и в большинстве стран региона, каждая река на разных участках своего течения имеет разные названия, в зависимости от населенного пункта или территории, по которой несет свои воды. Рекордсменом является Аму-Дарья, которая названия меняет больше всех раз).
Прямо возле моста лежала и горела изувеченная бензовозка. Вокруг все было перепахано тралами БМР. Поехали мы строго по протраленной колее. Часто вплотную к дороге или с одной стороны, или с другой подходила 'зелёнка'. (Дополнение. Эти места я описал в своём романе, который назвал 'Я пришёл убить хорвата'. Однако по требованию издательства пришлось сменить название, и она вышла как 'Братишка, оставь покурить!'). Но проехали нормально. На мосту предупредили, чтобы на запад не стреляли, что там стоят наши.
(Дополнение. Наверное, это надо было сделать раньше, но сообразил только сейчас. Описать географическое положение мест, в которых проходила операция. Общеизвестно, что Афганистан - страна горная. По долинам текут реки, соответственно, к ним жмётся жизнь. Герат стоит, как я говорил, на реке Герируд. Река течёт с гор, с востока, где зарождается в районе Чагчарана. В Герате через Герируд два моста. Старый, построенный в незапамятные времена, в мою бытность был разрушен - один пролёт у него был взорван. Он располагается в западной части города. Новый мост - в восточной, по нему и идет основной транспортный поток с севера на юг по главной трассе страны. Сам же Герат, современный красивый город, расположен на правом, северном берегу, на запад постепенно становится старинным глинобитным, переходит в пригород, а потом в сплошную полосу тянущихся вдоль поймы реки строений, огородов, садов и т.д., где границы между кишлаками весьма относительные. А 101-й полк, в расположение которого мы ехали, располагался южнее нового моста).
Ехал я и думал об одном. Поражался всё той же нереальности происходящего. Ведь это не в кино, а в жизни идёт стрельба, гремят взрывы. (Дополнение. В очередной раз напоминаю, что события происходили в 1985 году, когда в Советском Союзе тяжкое преступление было из ряда вон выходящим событием и попадало под личный контроль секретарю обкома - губернатору по-нынешнему). Едем мы по дороге, сейчас будем в части, где вообще, можно сказать, тыл. А всего в часе езды - настоящая война. И это в 1985 году. А кажется, что будет как в кино, где заранее знаешь, что герой останется жив.
В части пробыли недолго. С огромным удовольствием я помылся по пояс, опять натянул на себя грязнейшую одежду и поехал обратно. Назад на мост приехали под вечер. Оказалось, что у начальника разведки, который ездил с нами, есть тут какие-то секретные дела. Нас попросили посидеть на посту, а они поехали. На мосту жизнь еще более убогая, чем на 55-м километре. Крохотная спальня солдат, в ней - дверь в закуток офицеров. В нём помещается двухъярусная кровать и столик. Пара табуреток. И не развернуться. Зато стоят 'Шарп' и 'Национал-Панасоник'. (Дополнение. Эти импортные стереомагнитолы в Союзе были страшным дефицитом и стоили сумасшедшие деньги. Военнослужащие из Афгана старались обязательно привезти такой, а если получится, то и не один - на продажу. Такой 'двухкассетник' был прекрасным подарком любому начальнику для решения любых проблем - что с кадровыми перемещениями, что с получением квартиры).
Мне рассказали, что на мосту были задержаны 6 'духов', отличились сержант Нуждин, рядовые Бзагов и Сеидов. Назад ехали в темноте. Неприятно. Один БТР в чистом поле, вернее, на открытом месте, а вокруг заросли 'зеленки'. Приехали на КП, а там новая задача: утром десант. Ночуем на аэродроме. Пошли колонной. Хоть и ехали по тому же маршруту, было спокойно - такая масса техники!
А вообще прошло пять суток операции, заканчивается шестой. Сожжена масса снарядов, перемолоты тонны (цистерны, эшелоны!) горючего, моторесурсы и т.д. А результата пока никакого. Душманов нет, трофеев нет. Собственно, об операции знали заранее, привлекались сорбозы, душманы всё знали заранее и ушли.
Наверное, те три автомата ППШ, которые привезли вчера, должны сыграть какую-то роль в повышении престижа полка. (Дополнение. Отчётность в Афганистане вынуждала всех и вся заниматься приписками. Число убитых 'духов' в отчетах было дутым. А вот конкретные результаты - оружие, например - ценились куда выше. Поэтому его и добывали всяко-разно. Если бывал успешный выход, сдавали не все 'стволы', часть припрятывали и представляли при выходах неудачных. Или брали у местной полиции из их запасов - если с ними дружили, понятно).
Утром начался новый этап операции. Часть батальона пошла на десантирование с вертолётов, а мы поехали на бронегруппе. Когда дорога спускается с гор к Герату (мы ехали с юга на север), она идет ровная, как стрела. Правда, разбита страшно. Везде обсажена соснами. Но многие деревья уже загублены - афганцы на растопку срезают кору и те сохнут. (Дополнение. Рассказывали, что в старые времена местного жителя, который погубил дерево, ждало жестокое наказание). Постепенно вдоль дороги появляются домики и 'зелёнка'. Сады на определенное расстояние от дороги все снесены.
Проезжаешь мост - дорогу обступают сплошные заросли. Здесь, говорят, частенько стреляют слева.
Справа остается дом наших советников - красивое, но запущенное здание. Потом идёт череда ультрасовременных двухэтажных домов, стоящих на значительном расстоянии друг от друга и окруженные садами и парками. Многие охраняются. Дорога поворачивает вправо и описывает широкую дугу влево, словно объезжая что-то огромное. Там появляется несколько четырёхэтажек, правда, незаселенных. (Дополнение. Дорога огибала резиденцию губернатора. Раньше же это, как мне говорили, была резиденция гератского эмира, потом наместника короля Афганистана).
Дорога уходит влево. Идет вдоль гор (это уже хребет, ограничивающий долину с севера), потом разветвляется: одна идёт на север на Туругунди (пограничный афганский населенный пункт, написание его названия в разных источниках встречал разное) и дальше на Кушку, другая на запад, в сторону Ирана.
Сегодня утром, когда мы ехали в Герате всюду было полно сорбозов. Каждые 50-100 метров стояли они вдоль дороги, везде ходили группы их по улицам слева, где живут 'немирные' афганцы. За городом стояла наша боевая техника. Короче: наши в блоке - афганцы прочёсывают. Правда, пользы от этого ожидается не много. Дело в том, что 17-я пехотная дивизия, которая стоит в Герате, как воинское соединение ничего из себя не представляет. Набирают личный состав сюда принудительным способом, сорбозы разбегаются при первой же возможности, причем, с оружием. Правда, есть тут еще танковая бригада, очень боевая, а также батальон 'коммандос'. Эти последние, говорят, дерутся отчаянно, большинство из них 'кровники' душманов, так что воюют они хорошо.
Приехали на место - кишлак Зинданджан. (Дополнение. Естественно, подлинный перевод этого слова не совпадает с тем, которое сейчас приведу я. Но если дословно взять с тюркского, получается, что не то Тюрьма души, не Душа тюрьмы). Когда стали подъезжать, нас обстреляли. Жертв не было. Обогнули кишлак, стали в блок рядом с ротой Бомбина. Он подбежал:
- Снайперы бьют сильно.
С тех прошло уже несколько часов. Мы стоим всё там же, только время от времени переезжаем с места на место. После сильнейшей артподготовки и обстрела с воздуха из кишлака вышла толпа мирных жителей - стариков, женщин, детей. Мы к ним подъезжали, старики говорят, что душманы в кишлаке есть, но их мало. Кстати, уже захвачены один РПГ и автомат, убиты двое мятежников. Мы раздали мирным несколько пакетов хлебцов. Тогда одна женщина подошла к нам и показывая крошечного ребеночка, сказала, что ей нужен доктор. А где его взять? Когда мы рассказали об этом фельдшеру Толе Дьячуку, он тут же помчался туда.
Вскоре на прочёску пошли сорбозы и наш разведбат. И началась пальба. Мне даже пришлось слезть с БТРа на землю, так как прямо над головой начали свистеть пули. Перед этим недалеко рвались снаряды с БМП-2, которые стреляли с той стороны кишлака, потом промазала артиллерия и залп пришелся метрах в 150 от нас. Короче, весело.
(Дополнение. Пишу всё это и вдруг поймал себя на мысли, что уж очень неприглядно выгляжу: люди занимаются делом, а я как сторонний наблюдатель. В определенной степени так оно и было. Когда только решался вопрос, к какому подразделению меня прикрепить на период операции, командиры восторга не изъявляли. И я прекрасно понимал почему. Для любого подразделения я был обузой. Именно поэтому и старался во время боевых никому не доставлять проблем. Журналист должен не воевать, а смотреть и видеть. А ведь это был мой первый боевой выход. Я был губкой, tabula rasa, чистая доска, на которой просто отпечатывались впечатления. Я смотрел, разговаривал, наблюдал. Учился, как вести себя в той или иной ситуации. И записывал, записывал, записывал: К тому же я очень не люблю попадать в глупое или смешное положение. Поэтому и старался держаться рядом с опытными офицерами, не скрывая, что наблюдаю за его действиями и учусь у него. Это всегда льстит человеку, а потому к твоим промахам он относится снисходительнее.
И ещё. Под случайный обстрел своей артиллерии мне впоследствии доводилось попадать не раз. Правда, обошлось, жертв не было ни разу. В тот раз - был первый).

29.10.1985. 7.00
Седьмой день операции. Пока самым неприятным был вчерашний день.
После того, как вчера дописал последние строки, нас начали обстреливать всерьез. Били прицельно. Перебрался за БТР. Стрелять в ответ боимся, так как впереди должны были быть наши. Потом оказалось, что разведчиков в кишлаке капитально зажали. У них двое убиты и шестеро раненых.
Поехали мы на КП батальона. Расположен он был явно неудачно - в одинокой разрушенной мечети, стоящей посреди боевых порядков рот. Рядом - кладбище.
Там Дьячук рассказал мне, что после нашего отъезда от толпы мирных жителей по ним начали стрелять из кишлака и ранили в живот девочку лет пяти. Девочка постоянно повторяла 'О, Алла! О, Алла!..'. Дьячук сделал ей обезболивающий укол. Вызвали вертолёты, они отвезли девочку в госпиталь в Герат. С ней полетели отец и старшая жена, а не мать девочки.
Потом хадовцы говорили нам, что это произвело огромное впечатление на афганцев - вертолёты ради маленькой девочки. Увидел меня начальник штаба полка подполковник Никулин и проворчал: 'Корреспондент, а тебе-то что здесь надо? Сидел бы где-нибудь в тылу:'
Поужинали внутри мечети. Тут-то рядом, за стеной, что-то громыхнуло. Оказалось, нас начали обстреливать из миномёта. И тут же тяжело ранило солдата - рядового Юсупова. Увидел я его и отвернулся. Страшное зрелище. Живот всмятку, ноги переломаны, левая рука тоже, лицо в осколках. А ведь я с ним разговаривал за несколько минут до того, как войти в мечеть. Помог я носилки донести до 'таблетки', его отвезли на вызванный вертолет, куда привезли и разведчиков.
А мы срочно перебазировали КП километра на 2 к горам. Здесь и стоим.
С вечера по кишлаку начала работать артиллерия. Сегодня к тому же подключилась и авиация. Ночью страшно рвался 'Град', рассыпая тучи искр. Сегодня огромными кустами разрываются бомбы. Кишлак попросту уничтожается.
Утром оттуда вышли мирные жители, сейчас их допрашивают.
Рассказ прапорщика Анатолия Дьячука.
Санинструктор 9-й роты Степанов Дима приехал из 'учебки'. Спокойный, тихий, застенчивый. Первый раз был в боевой обстановке 10 июля в Герате. Рота прорвалась вперед дальше всех. Ранило ребят из разведроты Хабова и Маркова. Хабова в грудь и шею, Маркова в бедро и живот. Степанов их перевязал. Начался обстрел. Дима прикрывал эвакуацию. А потом упал. Его вытащил Дьячук, начал перевязывать. 'Товарищ прапорщик, больно, - говорил Степанов. Потом добавил с болью: - Я видел, откуда он стрелял'. Потом он умер.
Старший лейтенант Галлиев Ильдар из полкового медпункта в Герате вытаскивал танкистов. Спокойный, опыт большой. Специфика работы медика в том, что здесь больше раненых, чем больных. Во время боевых действий люди почти не болеют, хотя условия очень плохие. Климат сухой, поэтому при потере крови происходит обезвоживание организма. Грязь, пыль, песок, горы. Особенно тяжело в горах.
Как-то упал в пропасть БТР, в нем разбился рядовой Абдулхамидов из 7 роты. Высота 3200 метров, вертолет сесть не может. Травмы тяжелые - кости таза и бедро переломы, ушиб головного мозга, лёгочное кровотечение и т.д. Больше двух часов свозили его вниз по горной дороге. Западание языка. Погрузили раненого в вертолёт, тот резко пошел вверх, перепад давления, началась рвота. Дьячуку пришлось рвотные массы отсасывать ртом. Остановка сердца. Запустили. А за 10 минут до посадки - остановилось окончательно. Большое спасибо вертолётчикам. Ночью им запрещено садиться. А сегодня ночью на неизвестную неподготовленную площадку садились дважды, чтобы вывозить раненых.
'Таблетка' - ГТМУ - гусеничный транспортёр медицинский универсальный. Машина отличная, но подвеска жестковата. От пуль и осколков защищает, четверо носилок - всё отлично. Но не мешало бы смягчить подвеску, ниши для медикаментов, приспособления для кровезаменителей. Если бы это было предусмотрено - цены б машине было. Плохо еще, что нет сообщения между салоном и кабиной, хотя бы переговорного устройства. Зато проходимость отличная, лёгкая, маневренная:
Часто приходится работать под огнем. Был случай, когда раненого уложили на носилки, хотели поднять их, чтобы вынести, но не получалось. Санинструктор младший сержант Овчинников Сергей. Схватили носилки и побежали. Галлиев зацепился и упал, Бежать далеко, Овчинников задыхается. Дьячук подхватил раненого сам и побежал с ним. Так и вынес. Он занимается спортом, каждый день бегает по 10 км. Считает, что физподготовка для медика очень важна. Особенно в горах, где всё приходится носить на себе.

30.10.85 г.
Рассказ Деева.
Санинструктор разведроты сержант Климов Александр Евгеньевич, награжден медалью 'За отвагу'. Его отец - доктор наук, академик Академии наук СССР. Во время июльской операции в Герате (ту операцию вспоминали постоянно все - уж очень много людей погибло) Александр был в составе группы, которую отправили осмотреть сгоревший танк. Когда оказались между дувалами в проходе шириной метра 3. Пуля попала рядовому Маркову в низ живота. Отстреливаясь, Климов перевязал его на месте. Тем временем вызвали машину, она эвакуировала их обоих. Потом под огнем перевязал младшего сержанта Хабова, который был ранен в шею. (Дополнение. Выше о ранении этого парня уже упоминалось, но тогда указан был другой санинструктор, оказавший ему помощь. Я специально не стал исправлять сказанное очевидцами. В конце концов, в кутерьме боя можно было и перепутать. Главное, что оба эти санинструктора сделали всё, чтобы помочь раненым). Но Хабов тем не менее умер. Климов вынес его тело - он вообще ни разу не оставил погибшего на поле боя.
Прапорщик Маковей Сергей Иванович, старшина разведроты. Уже заменился. Награжден орденом Красной Звезды. На все боевые ходил с пулеметом. Всегда в передовом отряде. Находчивый, инициативный, хорошо ориентировался в любой обстановке. В декабре 1984 года в горном массиве Луркох выносил раненых и убитых под огнем.
Сержант Эзоу (? - написано неразборчиво, чернила расплылись) Андрей Андреевич, разведрота. Награжден орденом Красной Звезды. Там же был ранен в колено, однако продолжал отстреливаться. Пришлось уносить с поля боя силой, 4 месяца в госпитале, но вернулся в часть. И опять отличился, как-то группу, в которой он был, зажали, он прикрывал отход.
Личные качества человека проявляются здесь, в этих условиях. Здесь каждый день - подвиг!

01.11.1985 г.
Пишу опять в части. Операция закончилась. Возможно, существует какая-то высшая стратегия, какие-то непонятные мне материи, но смысла этой 'войны' я не понял.
(Дополнение. С тех пор прошло много лет, я повзрослел и, надеюсь, поумнел. Понятно, что из окопа, из блиндажа и из большого штаба обзор открывается разный. То, что не поняли сути происшедшей операции мы, рядовые офицеры, это полбеды. Хуже то, что нам никто и не пытался их разъяснить! Впоследствии мне не раз доводилось общаться с солдатами и офицерами, которые участвовали в боях в Афганистане или Чечне, и не могли понять смысла этих боев. В тот момент мне и в самом деле казалось, что всё это было впустую. Кстати, может, так оно и было. А может и нет. В том-то и дело, что по окончании операции был проведен обычный разбор, с точки зрения военной, с командирами. А вот достигнуты ли политические, иные задачи, личному составу доведено не было. Мы возвращались в расположение части в уверенности, это приняли участие в абсолютно бесполезном и никому не нужном кроваво-огненном спектакле).
Позавчера, когда мы разговаривали в Деевым, вдруг подъехал ГАЗ-66. На месте старшего сидел афганец с закрытыми глазами. Деев подскочил к машине, открыл дверцу:
- В чём дело?
- Раненый.
Из кузова выпрыгнули еще двое афганцев. Начали вытаскивать раненого из кабины. Прибежал Дьячук. Афганца положили на матрас. Его левое бедро было слегка испачкано кровью. Мы стащили с него форменные брюки, под ними были необъятные афганские.
(Дополнение. Афганские штаны заслуживают отдельного рассказа. В поясе они необъятно широченные, а внизу, на лодыжках, узёхонькие. После того, как хозяин их надевает, затягивает верёвку, вдетую наподобие как в наших спортивных штанах. Эту веревочку они завязывают замысловатым узлом. В результате мотня штанов свисает между ногами складками. И получается, что широкие в складках штанины - а из них внизу торчат худючие черные морщинистые лодыжки: На словах, в общем, не опишешь. Происхождение штанов якобы такое. Предвестником Страшного суда, по устным поверьям мусульман, должен стать мальчик, которого родит мужчина. Этот мужчина, соответственно, будет отмечен Богом и ему гарантирован рай. Так вот, чтобы новорожденный пр рождении не упал и не разбился, чтобы он мог родиться и не задохнуться - чтобы соблюсти эти условия и придуманы такие штаны).
В бедре была как будто маленькая царапинка с крошечной капелькой крови. Мелькнула мысль: как же мало надо, чтобы убить человека. Такая же крохотная дырочка, только в другой части тела.
Чуть в стороне было выходное отверстие.
- Ерунда! - сказал Толик. - Кость не задета.
Перевязав рану, он опустил брюки пониже и присвистнул:
- А это посерьезнее.
Вторая такая же крошечная ранка была прямо на колене. Она была одна - осколок сидел в колене.
Сопровождавшие афганцы через переводчика рассказали, что доставленный - лейтенант Хафизулло Гургали - ранен осколками разорвавшейся рядом гранаты. Они же рассказали, что прочесывание идет плохо. У душманов много подземных ходов, они прячутся, а потом появляются в неожиданных местах.
Переводчик отошёл. Один из афганцев сказал, очевидно, то немногое, что знал по-русски:
- Солдат, хлеб:
Безверхний сбегал на ПХД, принёс три банки тушенки и три банки какой-то рыбы в томатном соусе. Сорбозы начали есть, и тут выяснилось, что у них нет ложек. Я и еще кто-то дали им свои.
Подошёл БТР. Осторожно подняли афганца на броню (нога в шине, в левом боку еще одна рана). Дали 'союзникам' пачку хлебцов, которые они ели с удовольствием, уминали с чаем. И они уехали. Последнее о них - поймав на себе взгляд раненого, я ему ободряюще кивнул. Он слабо улыбнулся и опять закрыл глаза.
В тот же день кормили 'мирняк'. Смех! Повезли им хлеб, какой-то каши, консервов. Начали делить сами, по-советски: сначала детям, потом женщинам, старикам: Но они сказали, что разделят сами. Стоило нам отойти, они налетели на еду, отталкивая друг друга, отбирая друг у друга. Будь у них оружие - перестреляли бы один другого!
Утром вчера начался 'афганец'. Да такой свирепый. (Это сильный порывистый ветер, который гонит тучи песка). Из машины нельзя было носа высунуть. От ветра срабатывали сигнальные мины, прикрывавшие подходы к нам. (Дополнение. Сигнальная мина, 'сигналка' - ставится специально для оповещения, что кто-то приближается к объекту. Она представляет собой трубку, которая втыкается в землю, сверху устанавливается взрыватель, и к нему крепится проволочка-растяжка. Зацепишь ее, мина начинает пронзительно свистеть, а потом плеваться ракетами. Ракет в ней 12, и они вылетают веером по очереди. Таким образом наблюдатель успеет среагировать и точно засечь место срабатывания мины).
А в обед поступила команда сниматься и возвращаться в расположение. Вот тут-то и непонятно мне. Ведь душманы в кишлаке есть. Добить их необходимо. Ведь на будущее они учтут - если дать отпор, шурави уйдут. Разве можно в таком случае бросать недоделанное дело? Не знаю, по-моему, это неразумно.
И ещё одно впечатление от рейда. Страшно искусали блохи. Руки по локоть, живот и спину вдоль пояса. Смотреть страшно.



Афганский дневник - 6.


Шинданд - Диларам
13.11.1985 г.
В редакцию прибыл новый прапорщик, Мариф Кемаль-оглы Кулиев.
(Дополнение. Наши внутренние взаимоотношения и повседневную жизнь редакции и типографии я сознательно опускаю. Это попросту неинтересно широкому кругу читателей. Редактор Виктор Михайлович Дахно, просто Михалыч, приехал из Минска и знал, что уедет опять же в Минск, хваткий, деловой: Но очень вспыльчивый, импульсивный, взрывной, легко мог оскорбить, обругать, с кем угодно поссориться, с кем угодно подружиться: При всех его минусах, я благодарен судьбе, что он был в числе моих начальников, и в частности, в Афгане. Вспылив, он мог сделать гадость, но никогда не мог сознательно сделать подлость. Согласитесь, это разные вещи!
Александр Анатольевич Ельцов, Шура. Хороший журналист. Очень тяжёлый характер, конфликтный, болезненно самолюбивый. Любое замечание воспринимал как личное тягчайшее оскорбление. На боевые никогда не выезжал, считая, что эта бравада никому не нужна, что информацию для публикации можно собрать и в пункте постоянной дислокации. Своим приездом я перешёл ему дорогу, заняв должность, на которую рассчитывал он. Это не могло не отразиться на наших взаимоотношениях. Но сегодня, когда прошли двадцать лет, мы с ним встречаемся и прекрасно друг к другу относимся. И старые распри не вспоминаем. В конце концов, кто без греха?.. Сегодня он редактор газеты в Калининграде).
Кулиев привез с собой 1000 рублей и тут же развернул бурную деятельность в сфере 'купи-продай'. Едва ли не первый вопрос, который он мне задал при знакомстве, можно ли с боевых привозить магнитофоны, приёмники и т.д. (Дополнение. Представьте моё состояние при этом - впервые в жизни увидел войну, смерть, растерзанные тела, раненых детей: А для кого-то это источник 'бакшишей'). Сейчас он ищет, как бы повыгоднее вложить привезенные деньги. (Дополнение. Советские деньги ввозить в Афганистан запрещалось. Не более 30 рублей. Между тем афганцы охотно брали наши деньги, особенно банкноты от 10 рублей и выше. Так что спекулянты на этих махинациях хорошо зарабатывали. Но если кто попадался, неприятности могли быть серьезные. Правда, прапорщиков эти неприятности пугали как ёжика голая: Ну, в общем, вы знаете. Впрочем, должен сказать, что Мариф, или Марек, как мы его называли, был добрым и хорошим малым, незлобливым. Мы с ним жили мирно. Но бездельник во всём, что не касалось его личной выгоды). Начфин и начвещ у него уже в друзьях. Посмотрим, пойдёт ли это на пользу редакции. Не знаю, не знаю: Все вопросы у него, где что и сколько стоит.
:Сейчас идёт подготовка к конференции. За неделю до нее отпечатали все документы - более десяти наименований. Приехал генерал Ширинкин - и только два заказа утвердил, остальные сегодня переделываем. Сколько времени, сил и бумаги потратили зря! (Дополнение. Напомню: всё делалось вручную - набор, печатали на печатном станке, в который вручную подкладывается по одному листику. Бумага в Афгане была страшным дефицитом, даже в редакции. На печатание всяких листовок, бланков и т.д. дополнительных запасов не отпускалось. Поэтому мы выходили из положения за счет того, что уменьшали тираж газеты и сэкономленную таким образом бумагу пускали на мелкопечатную продукцию. Проверяющие из больших штабов, тот же Ширинкин, прекрасно это знали, но закрывали глаза). Потом он нагрянул в редакцию и в течение получаса устраивал нам форменный разнос. И хоть бы за что-то действительно важное, а то ведь нет, цеплялся по пустякам. Неужели у генералов так много лишнего времени, что его можно тратить на то, чтобы портить настроение другим?
На днях вызывает меня к себе Юркин. (Дополнение. Юркин Виталий Владимирович был начальником политотдела нашей дивизии. Право же, не так много на белом свете людей, к которым я отношусь с большим уважением, чем к нему. Был у нас в Туркестанском округе еще и другой большой начальник по фамилии Юркин, в адрес того я промолчу. А Виталий Владимирович - человек с большой буквы. Сейчас он проживает в Москве, я с ним иногда встречаюсь. Дай бог ему здоровья и долгих лет жизни!). Потом он подвез меня. Идём, а у него на поясе кобура с пистолетом.
- Вы что, - спрашиваю, - куда-то едете?
(Дополнение. Оружие в Афгане у нас было у каждого. Но по территории городка мы его не носили. К тому же на боевые офицеры предпочитали брать автоматы, а не пистолеты - от 'калаша' толку больше. Был 'арсенал' и у нас в редакции. Я себе облюбовал автомат со сколотой мушкой. Наловчился стрелять из него без промаха - я из автомата всегда стрелял отлично и днем и ночью. Зато из пистолета едва на 'тройку' вытягивал: Зато мой автомат никто другой не брал, из-за сломанной мушки, потому он всегда был чистенький и аккуратный).
Юркин увидел, куда я смотрю, и отвечает:
- Я его всегда ношу с собой. Ведь за мной охотятся.
- Кто?
- Главарь местной банды (имя я не запомнил). Он объявил, что меня и комдива поймает и казнит по восточному обычаю. Вот и ношу пистолет, чтобы хотя бы застрелиться.
Вот тебе и обратная сторона высоких должностей!
(Дополнение. Изощренность казней, которым подвергали наших попавших в плен ребят, поражает. Вырезанная во лбу звезда или вспоротый живот, в который набита земля, для некоторых душманов казались слишком мягкими. Я там такого наслышался!.. Одного офицера посадили в огромный казан, бросили туда двух крыс и казан начали подогревать. Спасаясь от жара, крысы забились в места, которые показались им более прохладными и влажными - в рот и в задний проход человека. И подобных изощренных казней - море!).
Спросил я его о последней операции, высказал своё мнение о ее эффективности.
- Ты под обстрелом бывал? - спрашивает.
- Под слабым, - отвечаю, - миномётным. Два раза.
- Ну и как ощущения?
- Приятного мало.
- А представь, что молотят 'Грады', 'Ураганы', авиация: Они из-под таких обстрелов полусумасшедшими выходят. И как вояки из себя больше ничего не представляют. А главное - нам не хочется терять своих ребят.
Что ж, с последним доводом трудно не согласиться.

30.11.1985
Досадно: ездил в Диларам и забыл взять с собой тетрадку.. Сейчас приходится писать по памяти.
Неожиданно встретил здесь Дитовского Александра Николаевича, с которым учился в Донецком военно-политическом училище. Он здесь полтора месяца, служит секретарем партбюро противотанкового дивизиона. Пригласил приезжать к нему в Диларам, где обещал 33 удовольствия, включая дешевые дуканы. Последнее обстоятельство в преддверии предстоящего отпуска показалось весомым и я решил съездить.
Пытался обменять чеки на афгани по курсу 1:25, но не получилось. А 1:20 я везде смогу.
Встретился я с замполитом дивизиона капитаном Толей Царёвым, который собирался ехать в Диларам и он предложил взять меня с собой. Я, конечно, не отказался.
Поехал я с нашим верстальщиком Вадимом Трусовым.
(Дополнение. О Вадиме следует сказать отдельно. Это был очень хозяйственный, трудолюбивый старательный солдат. Крестьянин в самом лучшем понимании этого слова. А его посадили в типографию. У него пальцы труженика, толстые, крепкие, с твердой кожей. И он должен этими пальцами выковыривать крохотные литеры из ячеек кассореала. Я был свидетелем, когда он вспылил и с размаха запустил верстатку об стену. Вадим рвался куда-нибудь на боевые, он стыдился того, что другие солдаты воюют, а он возится с газетой. Как он просил меня взять 'на войну'!.. Я, понятно, не брал - зачем брать на себя такую ответственность, дразнить судьбу? Не дай бог, что-нибудь случится, получится ведь, что это по моей вине! Но тут уступил, взял в относительно безопасную поездку на тихую 'точку'. Радости у парня было!..)

01.12.1985
Пришлось вчера прерваться на баню - Глинский приезжал.
Так вот, Трусов очень просился взять его с собой хоть куда-нибудь, так как нигде тут еще не бывал. К тому же он не залётный, на него всегда можно положиться. Правда, это вызвало не совсем хорошую реакцию. Обиделся помощник начальника типографии сержант Зарубежный.
Итак, поехали. Направление - по дороге на юг. Подъехали к диспетчерскому пункту, где уже сосредоточивалась колонна. Сразу нарвался на замполита колонны прапорщика Григория Кондратенко. Тот пообещал меня устроить к хорошему водителю (большое дело на разбитой дороге!). Да и старший колонны капитан Юрий Чуклинов тоже помог.
Моим водителем был рядовой Ильдар Ахмадуллин. Разговорить его было очень тяжело - молчал всю дорогу, отвечал односложно. (Может, потому к нему и подсадили, чтобы чего лишнего журналисту не наговорил?).
Колонна ?171. Потерь в колонне нет. В июле ее сильно обстреляли в Кандагаре. Они везли 122-мм снаряды. Граната попала прямо в кузов. Солдаты из кабины выпрыгивали прямо на скорости 60 км\час буквально за секунду до взрыва. Один ободрал колено, да опалил волосы. Ещё подорвались и сгорели две машины.
Пока ехали до заставы '55-й км', я смотрел по сторонам, выискивая знакомые пейзажи. Даже горы воспринимал как свои. За 55-м км пошли места, в которых мы были с Володей Фабричновым (кстати, он уже уехал в Союз). И вскоре выехали из гор в долину. Впереди показались какие-то красивые постройки. И дорога кстати, там намного лучше, чем в районе Шинданда, где наш гусеницы превратили дорогу чёрт знает во что.
Подъезжаем ближе. Стоит ультрасовременный мотель, с красивой водонапорной башней, с симпатичными гаражами, АЗС и хозяйственными постройками. Это был Фарахруд, кишлак на речушке с таким же названием. А отель и все постройки вокруг загажены, разбиты, неухожены. В отеле живут наши воины.
(Дополнение. Это какой-то парадокс! Я сколько раз видел, как вкалывали ребята на каких-то 'точках', обустраивая себе хоть какой-то быт. Позже расскажу, но коль к слову пришлось. На одной заставе устроили бруствер по периметру территории таким образом. Отовсюду навезли брошенные покрышки, окружили ими территорию, забутовали камнем, щебнем, навозили с речки, которая протекала неподалёку, донной грязи с илом и всяким сапропелем, залили этой жижей забитые каменным ломом скаты и сверху посадили цветы, семена которых офицеры и прапорщики специально привозили отовсюду, в том числе и из отпуска. И как гордились таким убогим бытом!.. А те наши подразделения, которые размещались в изначально комфортабельных условиях, нередко быстро доводили их до полнейшего свинства. Воистину, умом нас не понять!
Когда я опубликовал этот отрывок, в мой адрес пришло несколько гневных писем о том, что это я оклеветал данную 'точку'. Что тут скажешь? Внутри не был, врать не буду, только рассказывали, что там все загажено. НО САМ НЕ ВИДЕЛ! А вот что вокруг все было в запущенном неприглядном виде - это факт!).
Дальше я поехал в кабине с Чуклиновым (в дневнике у меня его фамилия записана Чюклинов, так что как точно, сегодня я не вспомню). Он предупредил, что скоро будет очень опасный перевал.
Действительно, этот перевал страшен. Если здесь такое делается, то что творится на Саланге или в других подобных местах? (Кстати, на Саланге мне побывать так и не довелось).
Дорога подошла к горам и начала петлять между холмами и скалами. Посты стоят редко, хорошо укреплены. Но устоят ли они, если сильно надавить? Говорят, одну заставу в наших местах пытались взять приступом, они пять часов оборонялись, пока помощь подошла. (Дополнение. Что и говорить, безобразий и беспорядка в Афгане хватало. Но все заставы и посты, личный состав, который на них находился, были уверены, что при малейшей тревоге им на помощь поспешат, они не будут забыты. Фильм '9 рота' показал ситуацию не просто какой там не было - какой просто быть не могло! В Чечне - другое. Эти мальчишки из 6-й роты двое суток бились, обреченные. Как можно было такой бесценный афганский опыт, накопленный кровью и потом, пустить по ветру паркетным шаркунам, когда начинали авантюру 1994 года?).
Потом начался самый опасный участок трассы. Вдоль дороги тянутся невысокие (метров 30-50 примерно) длинные холмы. Словно складки вдоль дороги. За ними, соответственно, 'мёртвые' непростреливаемые пространства, по которым легко уйти при необходимости. Для засад - место идеальное.
Перевал называется Карвангах. Когда подъезжали к нему, на дорожном полотне стали появляться небольшие, до 30 см лунки. Это оказались воронки от мин. Порой диву давались, как же их можно было так далеко подвести под бетонное покрытие дороги. Ведь иногда эти мины были установлены под самой серединой дороги.
На дороге очень часто виднелись большие черные пятна - следы от сгоревших машин.
А в кюветах лежали и они, эти машины. Самые разные - и наши, и не наши, и такие исковерканные, что и не определишь, какой она была марки. Там был даже разбитый трактор. Чем ближе к перевалу, тем их было больше. Кое-где они лежали даже по 2-3.
А командир тем временем объяснял, где и как чаще ставят мины, где лучше устроить засаду. (Дополнение. Что и говорить, разговор был не самый приятный. Осознаёшь, что в любой момент под колесом может сработать мина, что на тебя смотрят в оптический прицел душманы: Да попросту страшно, что и говорить, каким бы фаталистом ни был. На стекло двери водители вешали свои бронежилеты, которые должны были их защитить. И защищали, надо сказать - отличная защита из них получалась. По разбитым афганским дорогам конечно же было удобнее ездить в КамАЗе, у которого мягкая подвеска. На ЗиЛе себе весь, пардон, зад отобьешь. Зато если наехал на мину - на армейском жаргоне 'поймал мину' - у ЗИЛа она отрывает колесо, а у человека, сидящего в кабине только легкая контузия. Через год я такое сам видел, у меня на глазах взорвалась машина, на которой я должен был ехать - старший отделался контузией. А вот если поймаешь ее на КамАЗе, то мина взорвется под колесом, которое находится прямо под тобой. И тебя размажет по крыше кабины: Веселый такой шел разговорчик).
Спустились мы с перевала. На спуске местность изменилась. Складок стало меньше. И хотя число воронок оставалось большим, горелых пятен стало меньше.
Выехали из гор и оказались на широченной равнине. Слева по горизонту виднелись горы. Далеко впереди слева показалась одинокая гора на равнине.
- Вон к ней и поедем - там и будет Диларам, - сказал командир.
Но к ней еще надо было подъехать! Дорога опять ухудшилась. При ее прокладке была допущена ошибка, подушку размыло и бетонное полотно начало проваливаться. Часто приходилось объезжать такие участки.
Но наконец доехали.
Застава Диларам стоит в домике, оставшемся от строителей дороги. Домик хороший, крепкий, Но, конечно, запущенный. Такой бы нам под редакцию дали - мы бы из него сделали конфетку.
(Дополнение. Это не похвальба. Мы в редакции действительно сделали настоящий оазис. Прокопали арычок от большого арыка, который протекал в нескольких сотнях метров. Навозили донной жижи с речки Шиндандки, насыпали огород. На огороде выращивали огурцы, кабачки, салат, другую зелень, арбузы, редиску: Не всё росло, не всё росло хорошо - арбузики вырастали величиной с два кулака, на один укус, капуста не желала листья сворачивать в кочан, так и росла лопухами: Но стол это разнообразило здорово. Посадили виноградник, вишневые и яблоневые деревья. Виноград собирали два с половиной раза в год - два урожая полноценных, а третий вызревать не успевал, начинались холода. Яблок не попробовали, а вишенок несколько выросло. Ив насадили вдоль арыка, так они целую зелёную стену образовали. Как-то получилось, что у нас в редакции соблюдалась преемственность хозяйственности. Кто-то из предшественников построил бассейн и посадил виноград. Мы построили баню, разбили второй огород (основная заслуга в этом Виктора Дахно): В общем, обустройство места жительства там на 100 процентов зависело от того, есть ли желание его обустроить. В Интернете есть программа, которая позволяет рассмотреть любой участок земной поверхности из космоса. Я нашел нашу редакцию, в которой мы жили в Шинданде. И рядом виден зеленый квадратик - значит, до сих пор растет посаженное нами!).
Встретил меня старший лейтенант Андрей Солодовников, командир взвода, старший на заставе. Он сообщил, что Дитовский на заставе Чара, где произошло какие-то ЧП. Тут же за обедом он мне сообщил, что политработников не любит, потому что от них здорово пострадал. Андрей произвел на меня впечатление избалованного, привыкшего ко всему готовому представителю 'золотой молодёжи'. Позже оказалось, что это действительно так, у него мать часто бывала в загранкомандировках и он материально всегда был обеспечен более чем достаточно. (Дополнение. Об этом можно было бы не писать, характеристики людей, с которыми у меня не сложились отношения, я стараюсь опускать. Но тут сделал исключение. По тем временам Андрей вполне мог бы подключить мамин кошелек и избежать Афганской войны. Однако воспитание офицеров не позволяло уклоняться от таких поездок. Конечно, бывали и те, кто отказывался, не без этого. Но это было исключение. И тот факт, что Андрей Солодовников имел в принципе возможность уклониться от Афгана и не воспользовался этим, говорит только в его пользу).
Я еще обедал, когда к нам вошли два афганца. Лейтенант Кадыр Пирмамат был командиром взвода милиции. Второй - огромный сильный мужчина в коричневой чалме - командир гарнизона Баквы лейтенант царандоя Алладат Аджиабдурууб (понятно, что за правильность написания фамилии не ручаюсь). Это люди из тех, на ком здесь держится советская власть (оперирую терминологией тех лет). Когда 'духи' напали, начальник милиции сбежал, а за него оборону организовал Кадыр.
Но Алладат личность куда более колоритная. По-русски он не говорит, Кадыр переводил. Но чувствовалась его большая внутренняя сила. Их здесь пять братьев, они в разных районах держат народную власть. Людей у Алладата мало. Но 'духи' к нему не суются, получают отпор. Дезертирства у него нет, в отряде дисциплина крепкая. Говорит, что когда ему говорят, что у него мало людей и оружия, он отвечает, что если будет нужно, советские друзья ему всегда помогут.
Оба возмущены тем, что начальник милиции явный изменник, начальник ХАД чуть ли не явный душман, а сделать они ничего не могут. Уже столько бумаг наверх отправили, а всё без толку. (Дополнение. Тогда я воспринимал это за чистую монету. Теперь-то понимаю, что это могла быть элементарная внутренняя межклановая или межплеменная грызня - таких случаев было сколько угодно. Но это - только допущение).
Разговор с афганцами вёл Андрей. Чувствовалось, что он тут свой, всех знает, обо всех событиях в курсе. И его знают и уважают.
Вскоре приехал Дитовский. И мы пошли с ним знакомиться с его друзьями-афганцами.
Через дорогу от нашей заставы, на небольшом возвышении стоит афганская радиолокационная рота. Командир ее старший лейтенант Сахидат и замполит лейтенант Баки Рахмани - лучшие друзья Дитовского. Особенно Баки. Но он действительно молодец. Ещё при Дауде за революционную деятельность сидел в тюрьме, но его выкупили за 100 тысяч афгани. По-русски говорит сносно, отчаянно мечтает попасть в Союз на учёбу.
Поговорили мы с ними, попили чайку и пошли в дукан. Дуканщик, забыл как зовут, к нему здесь все обращаются 'Бобо' (Дядя, но не в смысле родня, а старший по возрасту) - является источником 'шаропа'. Так тут называют 'кишмишовку'. Он поднёс нам по чарочке. Дитовский меня представил как брата, с которым не виделся 7 лет. Верили. Дуканщик, кстати, коммунист, у него официально хранится автомат.
- Если душман придёт, я вместе с вами стрелять буду.
Тут же, пропустив стаканчик 'шаропа', Баки попросил написать о нём в газету. Я, конечно, обещал. (Дополнение. Обещание я выполнил, несколько раз писал о нём. Правда, не знаю, дошла ли до него хоть одна газеты). Растроганный Баки объявил, что я его брат и что он для меня всё сделает. А Бобо полез в сундук и подарил мне бакшиш - зажигалку-пистолетик за 1000 афгани.
На следующий день пришел Кадыр и сказал, что нас приглашают в гости в кишлак Кайсатар. Сели мы всей толпой на МТЛБ (гусеничный бронетранспортёр) и поехали. Приехали в кишлак Диларам (нужно от заставы проехать черед мост через реку). Там к нам подсел представительный, по-современному одетый мужчина. Это был местный глава администрации Магматумар Куи. С ним был секретарь партийной организации района Мамат Ибрагим и телохранитель.
Поехали мы вдоль поймы реки к горам. Ехать пришлось примерно 10 км. Какая красота! Вода. Здесь не то зимуют, не то останавливаются перелетные птицы. Видели мы гусей, уток. А цапель там вообще полно. Красивые, белые: Видели двух лисиц.
В кишлак мы не заезжали. Сразу нам навстречу вышли два старика. Мы поздоровались с ними и пошли за одним крепким мужиком лет 40. Это был командир местного отряда самообороны Мовладат Аджиабдурууб. Тут же потащили резать индейку. А мы вошли в дом. Постройка обычная для этих мест. Пол на одном уровне с улицей. Стены высокие и сверху закопченный купол с висящими там зачем-то вделанными в кладку двумя тряпочками. Сидели на полу, вернее, на тряпичном коврике. Каждому дали по подушке.
Сначала всем разнесли чай.

02.12.1985
Вчера было уже больше 23 часов, поэтому дописываю сегодня.
Мовладат много говорил. Кадыр переводил. Мовладат, в частности, сказал, что очень любит русский язык, хотя знает его очень плохо. Произнес довольно чётко фразу 'Я очень рад видеть русских друзей'. Вышел его сын - пацанёнок лет двух. Прошел, всем пожимая руки. Если у него спрашивали как дела, он отвечал по-русски 'Хорошо' и показывал большой палец. Выяснилось, что у Мовладата несколько детей. Я его дочке - девочке лет пяти - подарил что было в кармане - календарик на 1985 год. (Насколько я помню, это был календарь газеты 'Красная звезда'). Хозяин спрятал календарик, сказал, что он будет храниться с самыми дорогими вещами.
Внесли еду. На пол постелили что-то вроде скатерти. На нее бросили перед каждым по лепёшке в виде большого, до 0,5 м в диаметре тонкого блина. Перед каждым поставили по тарелке с куском зажаренной индейки. Поставили миски с пловом - где-то из расчета одна на 3-4 человека. Индейка была хорошей, а плов куда хуже чем я привык в Туркмении.
Перед едой принесли кувшин с водой для мытья рук. Сначала поставили чашку на ножке и с решеточкой сверху, на которой лежал кусочек мыла. Мальчик поливал из кувшина тёплой водичкой на руки. Чашка передавалась от одного другому. Следом 'шло' полотенце.
За обедом разговор продолжался. Мовладат рассказал о своём разговоре с душманами. Они пригрозили разорить кишлак за дружбу с шурави.
- Я дам ракету в вашу сторону и шурави начнут стрелять по вам из пушек, - ответил он.
- А мы тоже дадим ракету в вашу сторону. Шурави начнут стрелять по вам.
- Тогда я дам белую ракету и шурави будут знать, что их обманывают.
(Дополнение. Очень характерный пример. В борьбе между противоборствующими сторонами в афганском конфликте в те времена советские пушки был самый веский аргумент. То, что душманы финансируются из США, никого не волновало. А вот мы были тут, под боком).
Интересный разговор вышел насчет школы. Ближайшая школа находится в Дилараме. И туда ходят только 7 детей из кишлака. Раньше ходило больше, но душманы пригрозили стрелять по тем, кто будет ходить учиться. Тогда было решено в Кайсатаре открыть свою школу. Пока это только планы, но старшие ученики уже учат младших грамоте. А с нового учебного года им обещали дать учителя.
(Дополение. Тоже характерный факт. В Афганистане в сельской местности была почти стопроцентная неграмотность. В тех населенных пунктах, которые находились в непосредственной близости от советских гарнизонов, школы были открыты, а в 'глубинке' оппозиция всячески препятствовала этому. Через год после описываемых событий я участвовал в рейде на западную границу Афганистана, где вели переговоры с местным отрядом малишей кишлака Кизыл-Ислам. Одним из пунктов переговоров был вопрос об открытии школы. Малиши ответили, что помещение под школу будет выделено тотчас - дайте только учителя! Тогда из Герата учителя - сколько точно, не знаю - были направлены. До того с базирующимися а территории Ирана отрядами оппозиции соблюдался какой-то нейтралитет. А после этого кишлак был буквально разгромлен. Это не пропагандистский штамп - просвещения народа враги народной власти боялись больше всего).
Мовладат, наверное, желая произвести впечатление, спросил, не нужно ли нам гранат.
- У тебя что, много гранат? - спросил Андрей.
- Десяток и ещё пять.
Мы смеёмся. Пятнадцать гранат, когда они у нас несчитанными лежат. (Дополнение. Это не преувеличение. Боеприпасов, абсолютно неучтённых, у всех и в самом деле сколько угодно). Но тут выяснилось, что у него американские гранаты. Принесли одну показать. В виде нашей старой, с ручкой, в виде бутылки. Снизу колпачок. Его отворачиваешь, там веревочка с колечком. Дёргаешь - и бросаешь.
Что мы и сделали на речке. Начали глушить рыбу. Бросили с десяток наших Ф-1, наловили довольно много средних размеров рыбёшек. (Дополнение. Самое интересное, что афганцы рыбу почему-то не едят. Экология у них нормальная, реки чистые, потому рыбы в реках сколько угодно. А они не едят. Правда, больше всего там рыбы, которую наши называли 'маринка' - точное название так и не узнал. Это про неё поётся в 'афганской' песне: ':водится 'маринка' - костлявей рыбы в жизни не видал!'. Это и в самом деле так - косточек очень много, да еще все меленькие, остренькие).
С нами вместе глушили рыбу губернатор и другие местные товарищи. Одного Андрей учил бросать гранаты. Тот отчаянно боялся, никак не решался выдернуть чеку. Я даже испугался, что он с перепуга бросит ее не туда, куда надо. Ведь стоит ей попасть на берег, становится страшным оружием - всё же разлет осколков 200 м. Но всё прошло нормально. С одного солдата сняли штаны, завязали их узлом в штанинах, загрузили рыбой и поехали назад. Напоследок прокатили целую толпу афганцев. Они остались очень довольны.
Приехал назад, а нас уже ждёт фарш. Налепили пельменей. Все старались выпендриться друг перед другом, у кого лучше получается. Словом, целый день ели. А рыбу отдали солдатам. У них тоже был праздник живота.
У них там кинопередвижки нет. Так они достали где-то узкоплёночный японский кинопроектор. И смотрят каждый день фильмы. А их мало. Поэтому все плёнки уже просмотрели по несколько раз.
И ещё. По утрам вместо зарядки здесь стрельба из разных видов оружия. Здесь я убедился, что стрельба из снайперской винтовки - дело совсем не такое простое, как видится в кино. Что ДШК, конечно, страшное оружие, но и из него тоже нужно уметь стрелять. Стреляют здесь по чему угодно - по банкам, по бутылкам, по воронам:
Наутро мы пошли опять к афганцам. Баки нас встретил обидой, что мы накануне ездили, а его не взяли. Объяснили, что сами были приглашены. Потом договорились, что он вечером придёт меня провожать. Зашли к нему в Ленинскую комнату. Убожество, конечно, страшное. Но Баки искренне гордился, считает, что у него хорошая Ленкомната. Кстати, там я впервые увидел фотографию Тараки. Очень умное лицо.

3.12.1985
На следующее утро поехали мы обратно. Сели на колонну. Мне попался хороший водитель, младший сержант Константин Меньшов. Всю дорогу разговаривали. Например, он рассказал, что на перевале Карвангах в банде есть бывший советский военнослужащий, был отличным гранатомётчиком. Сейчас сжигает наши машины. (Позже я узнал его фамилию - Николаев). Привозили его мать из Союза, она на ЗВУ (звуковещательная установка) по перевалу ездила и через усилители уговаривала сына вернуться. Конечно, он не пришёл.
Так и закончилась поездка в Диларам.



Афганский дневник - 7


Шинданд.
3.12.1985
В тот же день приехал Глинский с 8 батареи. Попросил бумаги и пригласил в баню.
(Дополнение. Следует обозначить некоторые закономерности материального обеспечения нашей группировки в Афганистане. О том, что боеприпасов там было немеряно и несчитано, уже говорилось. С продуктами тоже больших проблем не было. Вернее, не так. Продуктами наши войска в Афганистане количественно были обеспечены в полной мере и с избытком. Однако питание было однообразное и далеко не всегда вкусное. Всякие свежие фрукты-овощи постоянно были только у тех, кто их либо сам выращивал, либо наладил контакты с местным населением. Спиртные напитки, к которым традиционно неравнодушно российское воинство, добывались тремя способами. Покупать в военторге: Во-первых, безумно дорого - по 25-50 чеков за бутылку водки. Если учесть, что чек в Союзе стоил по 2, а то и дороже рубля, то выходило, что бутылка обходилась по советским ценам от 50 рублей и дороже, при том, что в магазине за самую дорогую нужно было отдать рублей 7. Поэтому 'казёнку' практически никогда не покупали. Тем более, что в большинстве гарнизонов её попросту не было. Второй путь - покупать у местных. Кишмишовку, 'шароп' и т.д. Это было дешевле, но и опаснее. Время от времени доходили слухи, что где-то через дуканщиков нашим подсунули отравленную водку. Правда это, или слухи специально распространяли, чтобы наши не покупали, не знаю. Но случай, когда нашим подсунули бочку метилового спирта и человек 20 им отравились - был в нашей дивизии. Ну и третий путь - добывать спирт. У летчиков, у медиков, на складах: До горбачевских катастроек это было не так уж трудно. Но потом было сделано всё, чтобы утечка спирта со складов была перекрыта. Как и следовало ожидать, это просто привело к увеличению его стоимости. О самогоноварении я попросту не говорю: гнали, да ещё как! Особенно на 'точках'. Хотя немало было 'точек', где командиры вводили строжайший 'сухой закон'.
Соответственно, спирт и спиртное был расчетной единицей - жидкий рубль. Одно время счет велся фляжками. Скажем, прапорщик-кладовщик кому-то что-то сделает и требует за это фляжку спирта. Фляжки тогда были алюминиевые. Так их наполняли водой и оставляли в морозилке. Вода замерзала и раздувала алюминий, увеличивая объем раза в полтора. Понятно, что хитрость скоро перестала быть секретом и от этого объема отказались.
Впрочем, о спирте это я так, к слову.
Дефицита хватало в Афганистане (вернее, много можно назвать того, что в Афганистане было в дефиците). Скажем, остро не хватало писчей бумаги. Где её взять? В типографии! Однако нам бумагу доставляли в строго определенном, лимитированном количестве. Расход же был большим. Скажем, политотдел пасся у нас всё время: нужно было составлять различные документы, печатать листовки, бланки: Да и штабу дивизии тоже. Лётчикам, медикам, артиллеристам: Все шли к нам. Но если штабу и политотделу мы должны были помогать дефицитной бумагой просто потому что были вынуждены, то остальным выделять её обязаны не были. Обеспечить всех нуждающихся мы были не в силах. Даже самовольно сократив тираж газеты раза в два, мы и сами были вынуждены экономить бумагу - писали от руки на обороте отработанных листков. Кому выделить бумагу, а кому нет - это зависело от редактора. Вот и задабривали нас. В глазах любого человека, который читает эти строки, я выгляжу сейчас некрасиво. Что ж, ситуация и в самом деле не из белоснежно невинных. Только ведь вот в чём заковыка. Ситуация была создана не нами, дефицит создали не мы. Мы не в силах были пятью хлебами накормить всю дивизию, и тут включался уже механизм личных симпатий.
С того же Глинского мы 'брали' баней, потому что своя у нас была на тот момент ещё не достроена).
Он за нами заехал. И поехали. Сидели в будке ГАЗ-66. Едем-едем, что-то очень долго. Смотрим, а мы начали подниматься в гору. Подъём всё круче. Мы растерялись. Смеёмся: может, нас решили 'духам' загнать? Посмеялись. А Шура начал тоже вроде бы как в шутку с дверцы лом откручивать. (Он там крепится 'барашками').
Оказалось, что Толя решил показать нам свой КП. Это высоченная гора, одиноко торчащая на равнине. Недалеко торчит еще одна такая же гора. Глинский сказал, что раньше на ней стояли 3 ДШК душманов, а потом их оттуда турнули и поставили нашу миномётную батарею. Вдалеке по горизонту тянется хребет. За ним долина, где сидит сильная банда, у которой есть даже БТРы. Наши туда даже не суются.
А банька у них знатная. Парилка сухая - до 120 градусов. Рядом бассейн. Душ. 'Греческий' зал. Чудо!
::.
Сегодня стало известно, что тот солдат Юсупов, который был ранен под Зиндаджаном, умер. Собственно, я так и думал, что не жилец - слишком он был изранен.
Я часто думаю вот о чем. Как всё относительно и случайно в этом мире. Ведь незадолго до обстрела я вошёл в мечеть. А если бы я вошёл раньше и к этому времени уже вышел? Или наоборот задержался бы: Равно как и во время прочёски Шивана. Ведь выстрел был где-то совсем недалеко от нас. Или когда наша артиллерия начала перемещать огонь не от нас, а на нас:
Ведь в каждом из этих случаев всё зависит от случая - от доли микрона на шкале наводки. Ведь буквально в меня (точнее, просто по группе, в которой я находился) стреляли по меньшей мере три раза. И ведь это полнейшая случайность, что не попали.
Но другая сторона. Допустим, я буду сидеть на месте, в безопасности (возможность такая ведь была!). Ведь это не по мне. Для этого нужно перестать быть самим собой. Будь я другим, меня не уважали бы подчиненные солдаты. Да и в частях, когда я приезжаю, боевые офицеры меня признают за своего. Я очень стараюсь не показать себя трусом, хотя бывает, честно говоря, что всё внутри замирает. Я очень боюсь, что покажу себя трусом. А действительно, разве не страшно, когда в тебя стреляют?..
Перечитал написанное выше. Какая высокопарность! Смешно. Чего только не напишешь под настроение! Всё это только слова, хотя суть, конечно, правильная.
(Дополнение. Когда я ещё служил в Кизыл-Арвате, мне позвонили из Политуправления округа, полковник Курицын, и спросил:
- Вы хотите ехать в Афганистан?
- Нет, - отвечаю, - не хочу.
- Вы отказываетесь выполнять интернациональный долг? - с начальственным возмущением спросил полковник.
- Я офицер, - ответил я. - Если будет приказ, поеду. Но вы спросили, хочу ли я: Не хочу.
- В таком случае, собирайтесь!
- Есть!
Точно так же потом я ездил и в командировки на Северный Кавказ в период ведения там активных боевых действий - и в первую кампанию, и во вторую. Приказ есть приказ: приказывают - еду. Я офицер и присягу давал. Но самому напрашиваться - нет, это не по мне.
Но когда оказываюсь в зоне боевых действий, включаются другие механизмы. Если я приехал на войну, я должен максимально осветить происходящее. Потому что это моя профессия. Необходимо рассказать о людях, о подвигах, о тяжёлых буднях, о быте:
В 1995 году я был первым журналистом, который приехал в Шатой, что в Чечне, который взяли наши ребята - 'федеральные силы', как их, словно дистанцируясь от родной армии, называли 'демократические' издания. За подготовленный о той операции материал был удостоен первой премии Союза журналистов России. А тоже поехал по приказу. На такую войну, считаю, особенно рваться не стоит. Равно как и уклоняться, если тебе отдают приказ).

12.12.1985
Два дня назад вечером обстреляли машину из кишлака возле аэродрома. В тот же вечер убили солдата на посту. Когда об этом стало известно, дали залп из 'Градов'. Все снаряды легли вокруг кишлака. Местных предупредили, что если ещё будет хоть один выстрел - залп будет точным. (Дополнение. Я уже писал и ещё раз хочу подчеркнуть. Я восстанавливаю дневник. И чётко оговариваю, что я видел сам. В данном случае ручаться за достоверность не могу). Оказалось, что в тот день кто-то убил муллу. Вчера состоялась джирга (собрание авторитетных представителей), где наши заверили, что убийство муллы - не наших рук дело. Афганцы решили искать. У нас же запрещён теперь выезд куда бы то ни было без оружия. До сих пор Шинданд был единственным крупным гарнизоном, где можно было передвигаться без оружия. (Забегая вперед скажу, что запрет продержался недолго).

14.12.1985
И опять сообщение о смерти. На днях на высоте 40 метров сбит вертолёт. Погибло 16 человек. Сколько же людей тут гибнет!
Мы привыкли к кино. И мы привыкли на смерть в кино смотреть как бы созерцательно, а не сопереживательно. Мы знаем, что лежащий окровавленный человек через несколько минут поднимется и будет улыбаться (сцена из кинофильма 'Трюкач'). Мы знаем, что главный герой будет жив по меньшей мере до финала. И гибель его воспринимаем не как смерть, а как подвиг.
И лишь здесь я взглянул на всё иначе. Не умом, а сердцем понял, что люди на войне - это не фон для подвига героя. Что каждый, кто падает на заднем плане - это ЧЕЛОВЕК, это вершина эволюции, это вселенная, это шедевр природы. И это сложнейшее, тончайше отрегулированное творение, наделённое разумом, гибнет ежедневно просто так, ни за что. Раньше я был фатально убеждён, что в любом случае буду жив, я чувствовал себя тем самым литературным или киношным героем, которому гарантирована долгая жизнь. И лишь сейчас, здесь я понял, что такой герой - это каждый. И тот парень, что умирал под Гератом - это такой же сложный мир, как и я. И шансов, и прав на жизнь у него было ничуть не меньше, чем у меня. И как же в конце концов дёшево стоит жизнь. За несколько километров кто-то нажал на спуск или опустил мину в трубу - и здесь кого-то не стало. Тот же лейтенант Николай Кузнецов (мало кому известный тёзка и однофамилец легендарного Кузнецова), который погиб недавно, подорвавшись гранатой. Он ведь тоже был, наверное, как и я, уверен, что уж его-то пуля минет. А пришлось самому себя убивать гранатой.
Нет, фортуна, случай - вот что определяет здесь, жить человеку или умирать.
::::
Вот уже почти 4 месяца наблюдаю я афганцев. Можно подумать, что это декорация для фильма о средневековье. Нищета, безграмотность: Просто нереальный контраст. Мы в нашей жизни просто не представляем себе безграмотного человека. (Дополнение. Этим строкам всего 20 лет. И ведь в то время мы и в самом деле не представляли себе, что в нашей стране могут быть неграмотные люди. А сколько их сегодня!). Даже самые ограниченные представители азиатских национальностей в Союзе умеют читать и писать, хоть что-то смыслят в географической карте. А в кишлаке Кайтасар Мовладат жаловался, что не может обеспечить безопасность детей, которые учатся в школе. Мы считаем электрический свет настолько привычным и естественным, что не представляем жизни без него. А для афганцев свет - это далёкая мечта. Мы привыкли к комфорту. За 6 лет пребывания здесь мы понастроили модулей, домов, организовали производство пескоблоков, прорыли водопровод, всюду стараемся всё озеленить: (Дополнение. Только в Шинданд для озеленения завозили тысячи и тысячи саженцев деревьев. Недавно смотрел современную фотокарту Афганистана, сделанную из космоса, нашёл дворик нашей редакции, так он до сих пор зеленеет по периметру - значит, живы деревья, которые мы тогда сажали!). Для нас это естественно. А для них - нет. Оросительная система, созданная сотни лет назад, только поддерживается. Никакого поиска нового - монотонное поддержание созданного предками. (Дополнение. В те годы я еще не был знаком с гениальной теорией Льва Гумилёва об этногенезе человечества. А то бы знал, что это состояние народа называется гомеостазом). О кино, телевидении, даже о газетах многие здесь даже не знают. И это - в ХХ веке, когда в полутора часах лёта - СССР с привычным для нас укладом жизни. (Дополнение. Невозможно удержаться от реплики. В своё время коммунисты ставили себе в заслугу, что помогли народам Средней Азии скакнуть из феодализма в социализм. По сути, это так и было. Народы того же Афганистана - образец того, на каком уровне развития были бы наши, то есть бывшие наши, собратья по стране. Но как только Россия перестала быть локомотивом их прогресса, они тотчас скатились обратно. Наверное, процесс исторического развития невозможно обмануть. Затормозить, конечно, запросто, а вот ускорить:).
:::::
Только что заходил подполковник Алексей Д. (Дополнение. В Шинданде стояло формирование Главного разведуправления - ГРУ ГШ. Его невесть почему мы между собой называли 'полк'. С Алексеем мы в дальнейшем неоднократно встречались. Но поскольку разведчики в отставку не уходят, на всякий случай фамилию его не назову). Много интересного рассказывал о своей работе.
По их каналам прошла информация, что 5 декабря должен был идти большой караван с оружием. Но выпал снег и караван не пошёл. А на его перехват были задействованы большие силы. Так из-за погоды сорвалась большая операция. И надо опять работать, чтобы узнать новый срок выдвижения каравана.
Ездил Алексей как-то замирять банду. Командир Пехлеван, имя не запомнил, только прозвище - он когда-то был чемпионом провинции по борьбе, потому и прозвище Пехлеван, что значит 'Борец'. У него была банда человек 500, прекрасно вооруженная, контролировала большую территорию восточнее Герата. С ним долго шли переговоры через третьих лиц. Наконец он дал согласие на встречу. Наше командование было против и Алексей решил ехать в банду на свой страх и риск. Взял переводчика-туркмена, афганца, который вёл переговоры и поехали на такси. На полпути встретили мотоциклисты, которые их сопровождали. Встретили переговорщиков неплохо, пригласили к чаю. Места там богатые, много пашни, воды, урожаи хорошие. Поговорили о здоровье, о дороге: А потом Пехлеван говорит: 'Сюда уже один раз приезжали двое русских. Так же посидели, поговорили, а когда они уехали, мой кишлак разбомбили'. Алесей и переводчик даже в подушки вжались от этих слов - жизнь-то дорога.
Пехлеван - тёмный, безграмотный царёк - прекрасно ориентируется в политической жизни. Он сразу заявил, что с афганскими руководителями никаких дел вести не желает, никаких договоров заключать не будет. 'Зачем? - говорит. - Разве это народная власть? Губернатор, секретарь парторганизации никакой реальной власти не имеют, это взяточники и воры. Почему вы терпите этого Кармаля? Он никакой не руководитель. Поставьте своего, русского, тогда, может быть, и будет толк'.
В конце концов банда обязалась наших не трогать. И таких районов по стране много. Мы не трогаем их, они - нас, а на территории - ханства настоящие. Только один пример. Когда шёл разговор с Пехлеваном, вошёл один из тех, кто встречал Алексея на мотоцикле. Он сказал, что у него только что умер сын и он просит разрешения не сопровождать переговорщиков обратно. 'Сын умер и ты ему больше не поможешь', - ответил предводитель. Тот низко поклонился и вышел.

На этом закончились упорядоченные записи в тетради ?1. Дальше несколько коротких фактов. Я их называю 'Афганская мозаика'. Дальше таких будет ещё много.

АФГАНСКАЯ МОЗАИКА
Подполковник Нескоромный Ю.А. рассказал.
Рядовые Костюкович Александр и Капский Сергей из 2 разведвзвода 101-го полка своевременно обнаружили банду, выходившую в тыл КП батальона. Они открыли огонь и предотвратили попытку окружить наше подразделение.
(Дополнение. Сергей Капский, как я потом узнал, из н.п. Дукора Минской области. Он в следующем году погиб).

Политработник старший лейтенант Е. Фурашов рассказал.
Рядовой С.В. Малышев был наставником у рядового Кучеренко. Раньше были проблемы с дисциплиной, сейчас подтянул. Сейчас занимается с Джалиджошвили. Автор почина 'Каждый солдат владеет всеми видами оружия на 'точке'. Малышев пулемётчик, но отлично владеет всеми видами оружия роты.

Во время Гератской операции 29 октября отличились: командир взвода лейтенант Рябцев Алексей Михайлович (захватил в плен душмана), рядовой Бабажанов Саидулла Базарбаевич, который захватил трофеи.

Сержант Абай Алламжаров и младший сержант Макдум Есниязов уличены в вымогательстве тёплых вещей у своих сослуживцев.




АФГАНСКИЙ ДНЕВНИК - 8


16.02.1986
Возвращаясь из отпуска, заехал в Ташкент. Встретил немало знакомых. (Дополнение. В Туркестанском округе была такая шутка, невесёлая, надо сказать. Что в округ попадают служить либо по большому кругу, либо по малому. По малому, это когда ненадолго приехал, отметился в отдалённом регионе, и поехал в хорошие места, чтобы потом, достигнув степеней известных, приезжать сюда только с инспекциями. Или по большому кругу, когда кочуешь по гарнизонам внутри этого же округа. Таких офицеров было немало, а потому каждый, кто прослужил там несколько лет, обзаводился знакомыми повсюду).
Встретился с Серёгой Дышевым. Вот молодец парень! Хорошо бы с ним ещё когда-нибудь поработать! (Дополнение. Непосредственно работать с ним мне больше не довелось, но встречались с ним неоднократно, да и по сей день встречаемся. Сейчас Сергей Дышев известный писатель и публицист, кино- и теледокументалист).
На 'пересылке' (вот отстроили её - похоже, долго ещё предстоит работать) встретил Бомбина. (Дополнение. Александр Бомбин в моём мировосприятии олицетворяет разницу в поведении человека на войне и вне войны. В Афганистане я знал его как хорошего офицера и надёжного товарища, на которого всегда можно положиться. А потом мы служили с ним в одной дивизии - в Ашхабаде. Здесь он делал карьеру и ради нее легко переступал через боевую дружбу). Он рассказал, что под Кандагаром погиб один из солдат, с которым мы встречались в октябре. Солдат пытался достать 'духовского' снайпера, а камень, за которым он лежал, неожиданно упал и солдат оказался незащищённым. Пуля попала ему точно между бровей.
Сейчас в Герате идёт очередная операция. Стало известно, что погибли два майора - замполит батальона и начальник штаба батальона. Начальник штаба - майор Бараков, 40 лет, две дочки (16 лет и 3 годика). А замполит прослужил тут только 4 месяца.

18.02.1986
:
Приезжали сюда на днях два командира автомобильных батальонов. Рассказали об интересном факте. У них бывали случаи, когда водители их колонн сбивали кого-то из афганцев на дороге. Как и всюду в Азии, возле сбитого тут же собирается толпа. Тогда старший колонны подходит к собравшимся и предлагает выкуп. Если отдать мешок муки, пару ведер бензина или соляры, афганцы не мстят. В противном случае рано или поздно колонна будет обстреляна обязательно.

(Дополнение. Данный фрагмент дневника я практически не привожу. Внутренние дела, проблемы, дрязги. Вместо них - некоторые размышлизмы.
О женщинах. В Афганистане их было немало. Кабул не беру - там были другие законы, а на гарнизонных нравах остановлюсь. Сначала хочется оговориться, что я далёк от намерения очернять женщин и обелять мужчин. Или наоборот. И не хотел бы сказать, что все женщины, которые приезжали туда, были шлюхами - ни в коем случае! Там были очень разные люди обоих полов.
В Афганистан вербовались женщины только холостые. То есть чаще всего с неустроенной судьбой. Там было много мужчин, там платили неплохие по советским временам деньги. Каждая приезжала туда, преследуя свои цели. Кто-то хотел заработать денег. Кто-то приискать себе мужа. Кто-то просто пожить в своё удовольствие, попользоваться обстоятельством, что на женский пол повышенный спрос. Сколько из-за них было трагедий, сколько семей распалось, сколько преступлений совершено - но в этом уж, понятно, не женщины виноваты, а мужчины, которые головы теряли.
Распределение новоприбывших по гарнизонам происходило по такой схеме. Понятно, что эта схема примерная, что бывали исключения, но по сути своей она действовала. Приезжала партия девчат в кадровый орган высокого штаба. И там кадровик отбирал, кого из приехавших оставить при высоком штабе, а кого отправить дальше. Приезжает группа в штаб более низкого уровня, там тоже происходит селекция, оставшихся отправляют ниже: Соответственно, девчата, которых оставляли при вышестоящих штабах, прекрасно отдавали себе отчёт, что их могут также легко отправить в отдалённый гарнизон. Мужчины, от которых зависело такое решение, отнюдь не всегда являли собой эталон джентльменства. Равно как и приехавшие девчата редко являли собой эталон целомудрия.
Вовсе не хочу сказать, что все кадровики и начальники были такими мерзавцами, что угрозами затаскивали девчат в постель. Но всё же подобные истории не были редкостью. Не хочу сказать, что все девчата на подобное соглашались. Но соглашались всё же нередко. Как откровенно цинично высказался один знакомый кадровик: 'Если нужно будет, посудомойкой или поварихой я поставлю и солдата. Нам женщин присылают для других целей'.
Понятно, большинство женщин стремились прилепиться к кому-то одному. Хорошо, если к начальнику. Или к офицеру, у которого есть свой угол: Небольшое, но необходимое отступление. Большинство офицеров жили в модулях, по 2-6 человек в комнате. Отдельное жильё было очень у немногих. Отдельно жить стремились все, только не у всех получалось. И наличие отдельного угла значительно облегчало, как бы это сказать, обзаведение подругой.
Это удавалось не каждой. Поэтому девчата охотно принимали приглашения сходить в гости. В командировке все холостяки, потому обычно (хотя не всегда и не обязательно!) посиделки заканчивались постелью.
Много говорили о 'чекистках', якобы в частях процветала настоящая проституция - когда 'клиенты' расплачивались за 'любовь' чеками. Не знаю, может, где-то такое и было, я не встречал. Подарки - сколько угодно. Материальная помощь - случалось. Но напрямую: удовлетворение похоти - деньги: Нет, не было. Вернее, не так: не сталкивался. Другое дело, что девчата, конечно, предпочитали начальников, тыловиков, разведчиков. Это понятно - они ехали всё же за деньгами.
Бывали случаи, сам свидетель, когда приезжали молоденькие девчонки, полные романтических возвышенных мечтаний. Надо сказать, очень быстро они понимали что к чему. Смотришь, вчера была облачена во что-то скромненькое, а сегодня уже щеголяет в джинсе-'варёнке' (тогда самый писк моды был). Значит, кто-то уже приголубил. В гарнизонах такое не скроешь.
Но никто никого за подобные связи не осуждал. Все всё понимали. Сцены ревности случались, но до каких-то эксцессов доходило чрезвычайно редко.
Несколько картинок из жизни.
Офицер уезжает по замене в Союз. Его временная подруга остаётся. Понятно, что ей не хочется оставаться в одиночестве. Не так, одинокой она, понятно, не будет. Желающих затащить её в постель будет достаточно, однако ей хочется стабильности, в которой она пребывала с отъезжающим. И нередко она перекочёвывает к сменщику своего бывшего друга. Передача происходит вместе с должностью, все всё знают, никто не против. В таких случаях говорили: передал по описи.
Офицер-кадровик встречался с официанткой в столовой, а потом пригрел кого-то другую. Официантка, обслуживая изменщика, так грохнула перед ним тарелку, что забрызгала жиром его новенькую форму. А на соперницу вообще тарелку уронила.
Как-то в разговоре с очень симпатичной мне женщиной я выразил некоторое удивление тем, насколько она скромно себя ведёт. Она ответила мне вполне откровенно. Она в гарнизоне жила у большого начальника, который пообещал её забрать с собой при замене и устроить в Союзе. 'Что ж мне рисковать такой перспективой?' - честно объяснила она. Тот начальник слово сдержал, при замене она оказалась в его подчинении в чине прапорщицы, да ещё и при квартире в городе-миллионере.
Офицер закрутил роман с женщиной, которая служила с ним в Афгане. Развелся с женой, расписался с новой женой там же. Через какое-то время заболел и оказался в госпитале. А новая жена по пьяни оказалась в постели у другого. Понимая, что новый муж об этом обязательно узнает, она застрелилась. Говорят, это был единственный случай в Афгане, когда женщина покончила с собой.
Свинский случай. В Ташкенте в Тузеле работал выплатной пункт, в котором можно было, возвращаясь из Афгана, получить какую-то сумму советских денег. Стоит очередь прилетевших 'из-за речки'. Подходит весёлая женщина, которая прилетела с ними же, и кокетливо говорит: 'Мальчики, вы даму без очереди пропустите?'. Одинокий голос в ответ: 'Это там ты была дамой. А здесь ты обыкновенная б:ь!'.
Вообще взаимоотношения мужчины и женщины - вопрос сложный. А в экстремальной ситуации - втройне!)

04.03.1986
Сельскохозяйственные работы идут полным ходом. Сначала пересадили несколько виноградных лоз на огород. (У нас был садик, палисадник и два огорода). Потом подготовили огороды к посадке, пропололи, полили хорошо. Удобрения привезли - сапропель с речки. Одновременно проращивали семена, готовили рассаду. Уже посадили лук, чеснок, арбузы и много 'баобабов' - так мы называем интересное древовидное растение с огромными листьями-лопухами, которое быстро растёт - примерно 1 метр в месяц. Правда, холода не выносит ни малейшего. Но тут заморозков летом не бывает. Готовим рассаду огурцов, помидоров, капусты. Есть также семена кабачков, салата, щавеля и т.д. Это всё приготовил Вадим Трусов - хозяйственный домовитый солдат, который на занятия старается не ходить под любым предлогом, к делу (он верстальщик) относится без души, зато по бане и на огороде готов возиться без отдыха. Семена цветов привёз я, под них мы разбили две клумбы. Кроме того, посадили четыре саженца кедра. (Не прижились, к сожалению). (Дополнение. Надо сказать, что к нашей сельскохозяйственной программе почти все в нашем коллективе относились с энтузиазмом. Всем - и солдатам, и офицерам - семена присылали в письмах, привозили возвращающиеся из отпусков и командировок. За поливом следили, любовались всходами, наблюдали за тем, как распускаются бутоны:Ну а когда урожай поспевал - ели все и всё).

21.03.1986
Вчера ездил на перевал. Вот где служба - тихий ужас!
Нам поручили ездить по 'точкам' и проводить беседы о дисциплине. Мне выпало ехать к танкистам. Подполковник Рудюк назвал несколько точек, где надо выступить. В том числе перевал. Я сразу предложился - давно хотел побывать. Поехал с сапёром Сергеем (фамилию не записал).
Проехали аэродром, а дальше пошли места, где я ещё не бывал. Дорога разбита страшно. Миновали несколько гор, повернули налево и поехали вдоль небольшого хребта. Ехали с час. Потом впереди показались кишлаки, деревья, поля. Подъезжаем к речке, которая протекает в Шинданде, и до которой мы доехали, сделав большой крюк, потому что прямой дороги нет. Вдоль реки ехать невозможно, там сплошные поля. В прошлом году, рассказывают, какой-то начальник повадился ездить напрямую - подорвался на третий раз. Сам насмерть и солдат тоже.
Въезжаем в Старый Шинданд. На въезде стоят два Т-34, один без гусениц, второй со скособоченной башней. Здесь стоит афганская танковая бригада.
Едем по центральной улице. Дуканов, наверное, сотни. Один к одному, дверь возле двери. Товары, практически, одни и те же. Чем они живут? Друг другу, что ли, всё продают?.. Всюду бродят солдаты и гражданские с 'бурами' и автоматами. Кто за нас, кто за них?..
Мальчишки бегут к БТРу, кричат 'Командор, дай сигарету', показывают большой палец. Кое-где афганцы шли с жёнами - он впереди, она семенит сзади с закрытым до глаз лицом.
А народу - уйма. Что-то несут, везут на ишаках, на тачках:
Выехали из кишлака, проехали мост, впереди показался перевал. Невысокий, зажатый между двух гор. Дорога к нему крутая и ненаезженная. Карабкались наверх, перевалили гребень и водитель покатил дальше. А дорога на 'точку' - налево, очень круто вверх. По дороге же дальше, в следующую долину, вообще не ведёт ни одного следа. Там, под горой, виден кишлак, как мне сказали, уже вражеский.
Сапёр приехал, так как нужно было на вершине скалы, где стоит 'точка', устроить погреб. А там - камень-монолит, ничем его не возьмёшь. Поэтому скалу решили рвать тротилом.
Посмотрел я жизнь ещё на одной 'точке'. Тоска смертная. Три домика, лишь бы как сляпанные, и всё. Туалет над пропастью. (Дополнение. В дневник это не попало, но в память врезалось. Туалет на 'точке' был устроен очень оригинально. Каким-то образом в расселинах были закреплены две могучие стальные балки - кажется, двутавры. На них-то и была установлена будочка. А дырка для испражнений выходила прямо в пропасть. Откровенно говоря, входить в неё было страшновато. А когда дул ветер, то через эту дырку задувало непосредственно внутрь, потому жидкие человеческие отходы могли разбрызгиваться довольно широко и никак не желали низвергаться вниз: Смех и грех!).
Раз в 10 дней привозят продукты, раз в 3-4 дня - хлеб. Почту могут не привозить по месяцу. Книг нет. В часть вырываются очень редко - не до библиотеки. Офицеры жалеют, что нет третьего - хоть бы в преферанс можно было бы играть. Солдаты просят, чтобы им хотя бы раз в месяц показывали кино. На 'точке' два офицера, десять солдат и один радиоприёмник.
Ужас! Как можно так прожить два года?!

31.03.1986
Вчера вечером разбились два солдата из агитотряда. Показывали кино в Адраскане, обратно поехали в КамАЗе, который вёз ж.-б. плиты. А за рулём водитель был пьяный. И не вписался в поворот.
Вот так понемногу и гибнут люди. Причём, в боях не так часто, как по глупости. То у Саши в дивизионе один расстрелял четверых сослуживцев из автомата. То на аэродроме солдат взорвал гранату в казарме. То в сапёрном батальоне один дурак решил штык-ножом вскрыть цинк с капсюлями-детонаторами - хорошо, что один был, так только сам и погиб: Да разве всех упомнишь! Тот же прапорщик, который ночью пошёл в кишлак за кишмишовкой, а утром его нашли с переломанными костями. А тот прапорщик-танкист, который пошёл за бакшишами - и сам погиб, и двое солдат с ним:
Да мало ли!..

Года полтора-два назад при заходе на посадку был сбит из ДШК самолёт. Ведомый, заметив, откуда стреляли, развернулся и влепил в то место все бомбы и ракеты, что у него были. Обломки пулемёта потом нашли, но погибло много мирных жителей. Был протест. (Дополнение. Но зато потом было тихо и мирно и никто больше не стрелял. Вот и думай, что было в тот момент правильнее - ограничиться устным выговором, или реактивным кулаком).

Сегодня в передаче 'Сегодня в мире' передали, что на вооружение 'духам' американцы начали поставлять новые зенитные комплексы типа нашей 'Стрелы'. Чёрт, и раньше летать в самолёте было не очень спокойно, а сейчас вообще: (Дополнение. Слово 'Стингер' мы тогда не знали).

Вчера возил наших солдат на полигон. Признаться, они меня удивили. Стреляли все хорошо. Особенно Трусов и Фомин. (Дополнение. Всё же наш 'Калашников' чудесный автомат - из него стрелять сможет любой!).

2.04.1986
Эту историю я пишу не по дневнику, а по памяти. Это была моя лучшая первоапрельская шутка в жизни.
Готовиться к ней я начал загодя. Ходили разговоры, что в Кабуле будут вводить должность инструктора политотдела 40-й армии по печати. И наш редактор на эту должность вполне подходил. И очень боялся, что его туда заберут. Здесь он был местный хозяин, пусть и хозяйство небольшое. А в Кабуле он был бы рядовым майором, клерком в штабе. Между тем я считаю, что разыгрывать человека, обещая ему что-то хорошее, некрасиво - человек поверит, а ему приходит разочарование. Вот и решил я это всё обыграть.
На чужой письменной машинке (чтобы по шрифту не догадался) отпечатал примерно такой текст.

Редактору газеты в.ч. п\п:
Майору Дахно В.М.
Уважаемый Виктор Михайлович!
Ваша кандидатура рассматривается на должность инструктора по печати в.ч. п\п: В связи с этим прошу Вас не отлучаться из гарнизона в течение двух недель, Вы будете приглашены в Кабул для собеседования.

Поставил какую-то подпись. Бланка у меня не было, печати тоже, подписи начальника, который имеет право писать такие письма, я в жизни не видел. Поэтому эту чушь я напечатал через копирку, а потом внизу сделал приписку: 'Подлинник подписан' и поставил какую-то закорючку.
Любой человек, который хоть раз держал в руках официальную бумагу, поймёт, что это полнейшая чушь - на что я и рассчитывал. Потом запечатал всё это, пошёл к друзьям на почту и попросил, чтобы они понаставили на конверт побольше штампов и штемпелей. И чтобы вручили письмо 1 апреля.
Наступило 1 апреля. Я с утра немного подшутил - мол, на кухню кобра заползла, что 'баобаб' зацвёл, ещё что-то: А сам жду почту. Приносят. Через несколько минут врывается в кабинет Михалыч, бросает мне на стол письмо и стоит, ждёт. Я думаю только о том, чтобы не расхохотаться. Наконец выдавливаю из себя:
- Что ж, - говорю, - поздравляю. Там тоже кому-то служить надо.
Михалыч объяснил в цветах и красках, кто я такой, и каким образом произошёл от обезьяны, что он думает о начальниках, о Кабуле и обо всех нас: И убежал. Все в шоке, потому что думают, что теперь я буду начальником:
Решил я не сразу раскрываться, а выждать паузу. Куда-то нужно было отлучиться. Возвращаюсь. Решил, что клиент созрел. Спрашиваю, где Михалыч, чтобы признаваться.
И тут:
- А он пошёл в штаб дивизии, звонить в Кабул, отказываться от должности.
Я представил картину: Михалыч звонит в политотдел, тому самому начальнику, подпись которого я поставил, начинает ему говорить, начальник его материт: Картина получалась за гранью шутки!
:Как я бежал! Расстояние там не очень большое, но несколько сот метров было. Я мчался, как олень, перемахивая через препятствия. Врываюсь в политотдел, и вижу, что Михалыч сидит в комнате дежурного и у него трубка телефона у уха.
Оказалось, что он пришёл в политотдел и прошёл по всем кабинетам, показывая это письмо. И никто, ни один человек, хотя все с документами имеют дело, не заподозрил 'липу' и не вспомнил, какое в тот день было число!
:Я всем телом рухнул на тлф-аппарат, нажимая рычаг. Михалыч вылупился на меня - перепуганного, красного, в поту:
- Что случилось? - спрашивает.
- С первым апреля! - задыхаясь, сказал я.
Первым понял дежурный. Он захохотал так, что дощатые стены сотрясались. Захлопали двери кабинетов. Все высыпали в коридор. И тут Михалыч начал багроветь.
Пришлось мне в тот день выставлять заначенный спирт, замаливая грех. Над Михалычем ещё какое-то время подтрунивали. Надо отдать ему должное: за такую злую шутку он на мне не отыгрывался, хотя при его самолюбии это было непросто - сдерживаться, имею в виду.
Только зам. начальника политотдела подполковник Демьяненко Александр Николаевич мне как-то сказал:
- Нельзя так над начальниками шутить. Поосторожнее надо:
А что ж, прав ведь он был!



АФГАНСКИЙ ДНЕВНИК - 9.


ГИБЕЛЬ КЕЛЕКСАЕВА
9.04.1986
Сегодня вернулись с операции разведчики. Должен был лететь с ними и я, но разведчики вообще предпочитают не брать с собой посторонних. Объясняют это нежеланием брать на себя ответственность. Но по-моему это у них суеверие.
Потери у них били в этот раз очень серьёзные. Погибло 7 человек, из них два офицера.
Обстановка была следующая. По данным разведки в ущелье была крупная база. Было решено взять ее с двух сторон. По ущелью слева шёл 12-й мотострелковый полк. А разведбат высадили на вершине горы. Они должны были одновременно с двух сторон ударить по душманам.
Высадка прошла отлично. Вертолёты выбросили десант. Тут же была замечена ЗГУ (зенитная горная установка), которую разворачивали на соседней горушке. (Дополнение. Надо сказать, что в горах зенитные средства показали себя отлично - понятно, ствольные, а не ракетные. Все эти ЗУ, ЗСУ, ЗГУ и т.д. имели высокий угол возвышения стволов, высокую дальность и точность, скорострельность и кучность, плотность огня). Наши мгновенно открыли огонь и подавили установку после первой же очереди. Только одному вертолёту душманы слегка повредили хвост.
Тем временем у душманов поднялась паника. Они бросились бежать из усадьбы, в которой базировались. И попадали под огонь десантников. (Имеется в виду десантники не как род войск, а как мотострелки, которые были высажены с вертолётов). Некоторые поднимали руки, сдаваясь, но в плен их не брали. Прежде всего потому, что душманы часто использовали это как хитрость - делали вид, что сдаются, а сами открывали огонь в наших, когда приближались. А потом у высадившихся попросту не было свободных людей, чтобы охранять пленных.
В это время бронегруппа пыталась прорваться в ущелье.
Тут-то 'духи' разобрались, в чем дело. Высадилась-то только одна рота! А по показаниям пленного душмана только здесь было не менее 150 душманов. А на базе, которая и в самом деле находилась в этом же ущелье, только глубже в горах, были ещё мятежники, которые тут же бросились на помощь своим. На горе через ущелье установили ДШК, на господствующих высотах а другой стороне ущелья устанавливались пулемёты, подходило 'духовское' подкрепление.
На высоту, где стоял ЗГУ, отправился взвод старшего лейтенанта Андрея Валентиновича Данилова (орден Красной Звезды). Если бы это не сделали, рота была бы полностью блокирована. Кстати, не назвал раньше. Командир роты старший лейтенант Ермек Акылбекович Мендикулов (орден Красной Звезды), родом из Чимкентской области, замполит лейтенант Валерий Александрович Бутаков.
Короче говоря, обстановка накалялась. 'Духи' поняли, что десантников мало и решили их уничтожить. Командир роты решил прорываться, пока не поздно, потому что кончались боеприпасы и вода.
Вперёд пошла группа во главе с лейтенантом Сергеем Келексаевым.
Сергей был любимцем роты. Уважали его очень. Он служил полтора года, получил орден Красной Звезды и 'За службу Родине' III степени. Всегда шёл в самые серьезные переделки. Очень хладнокровный, грамотный, спокойный, умелый. Бой был 4 апреля, а 6 ему исполнилось бы 23 года. За несколько дней до операции он в связи с чем-то сказал: 'Командир, это война, а не детский сад'.
В группу Келексаева вошли самые опытные солдаты роты.
Рота была на вершине горы, на неплохой для обороны площадке. Но ДШК и миномёты уничтожили бы её. А от этой площадки шёл открытый пологий склон в сторону нашей 'брони'. Там же был дзот. Его за пять часов до этого проверял Данилов, 'духов' там не было. Но Келексаев решио ещё раз его проверить. Под ураганным огнём с двух сторон он пробежал до дзота и ещё раз осмотрел его. 'Духов' там не было. Но зато он обнаружил, что слева есть место, где 'духи' могут находиться. На свой страх и риск он решил и его проверить. Оставив в дзоте пять человек, он с шестью остальными пошел в опасное место. А там оказалась душманская засада. И они ударили по нашим в упор.
У Келексаева были самые опытные солдаты. Они могли отойти, причём, возможно, даже без потерь. Но в этом случае вся рота, в которой немало солдат впервые участвовали в боевой операции, оказались бы на склоне под прямым огнём засады. ДШК и 'духи' на склоне были далеко - а эти стреляли бы почти в упор.
Келексаев принял бой. И погиб. Вместе с ним были убиты сержанты Василий Николаевич Петров (ранее награждён медалью 'За отвагу') и Дмитрий Юрьевич Шилов, младшие сержанты Георгис Иванович Карияниди (грек по национальности) и Иван Иванович Шилов. (Дополнение. Обратил внимание, что два парня по фамилии Шилов. Надеюсь, не ошибся).
Шилов был радистом. Когда он погиб, рацию взял младший сержант Владимир Александрович Оаптев (медаль 'За отвагу'). К этому времени он был ранен осколком в щеку - она была вся разворочена. Несмотря на дикую боль, он поддерживал связь, пока не подошла рота.
Рядовой Сергей Владимирович Мартынов был ранен в пятку. Он держался до последнего. Когда подошли наши, он наотрез отказался уйти вниз. Не выполнил приказ уйти, помогал эвакуировать убитых, хотя боль была сильной. Он тащил автоматы.
Но это было позже.
Когда Эрмек узнал, что Келексаев принял бой с превосходящими силами противника, он повёл роту на помощь. 'Духи', пытаясь этому воспрепятствовать, открыли с гор бешеный огонь. Вместе со всеми бежал артнаводчик Саша (фамилии никто не помнит), лейтенант из противотанковой батареи 12-го полка. При десантировании он сломал ногу и теперь бежал, забыв о боли. Одновременно навстречу им прорывалась рота старшего лейтенанта Сергея Викторовича Несмеяна. Сам командир страшно обжёг руки (как - не сказал, но другие говорили, что случайно схватился за ствол пушки) и не мог держать в руках автомат. Он бежал впереди подчинённых без автомата, размахивая болящими руками и кричал что-то вроде 'Вперед, ребята! Там люди гибнут!'. Впрочем, подгонять никого не нужно было.
'Духов' отбили. Но из 7 человек группы Келексаева осталось только 2.
Начали собирать убитых. В этот момент откуда-то появился наёмник - они отличаются одеждой и очками. И в упор выстрелил по троим солдатам. Рядовой Сорокин и один из химроты (фамилию не знают) были убиты сразу, а рядовой Туркин дал ответную очередь, но промахнулся. Когда Туркин доложил о случившемся и опять пошёл с двумя товарищами за убитыми, оказалось, что 'дух' ждёт этого. Однако на этот раз он смог только легко ранить мотострелка. Туркин же опять не попал. 'Заколдованный он', - сказал Туркин позднее. (Дополнение. Понятно, что тут не в колдовству дело, хотя в бою везение играет огромную роль. Любой человек, который бывал на войне, знает, что чем больше у человека опыта, тем меньше у противника шансов в него попасть. Понятно, что в массовом бою, где идёт плотный огонь из многих стволов, от пули не уклонишься - плотность огня понятие не абстрактное, а вполне реальное. А вот в таких столкновениях, подобных описанному, индивидуальная подготовленность играет грандиозное, если не решающее значение. Какой бы боевой опыт ни был у солдата-призывника, у профессионала-наёмника шансов на победу в очном поединке на порядок выше).
Сорокин - ещё совсем молодой солдат, последнего призыва. Это был его первый выход.
Рота отошла к крепости, но 'духи' наседали, а патронов у разведчиков уже не было. Поэтому замполит сказал, что нужно доставить боеприпасы в город. И это в то время, когда перед их глазами лежали убитые товарищи. Кстати, одновременно с боем в усадьбе был убит зампотех батальона, майор (фамилию надо уточнить). (Дополнение. Сколько раз сделал я себе такую пометку, а потом так и не удосужился уточнить. Простите меня, ребята!).
Никто не отказался. А Мартынов даже к замполиту подходил, чтобы его взяли без разрешения командира. Но его не взяли - всё же ранен в ногу, хоть рана в горячке и не болела. Вернее, он не чувствовал. Мартынов даже плакал - не от боли, а от того, что не берут.
Тем временем разведчики продолжали держаться, т.к. не убитые были найдены, один труп попал между камней и его не могли найти.
Эрмек с несколькими солдатами решил подняться повыше по откосу, чтобы вести огонь оттуда. Но оказалось, что и 'духи' решили сделать то же. На козырьке над пропастью эти группы столкнулись нос к носу. 'Духов' уничтожили (их было трое). Этим были спасены ещё жизни. Но Мендикулов считает, что сделал ошибку, так как оторвался от роты (ведь 'духи' могли оказаться расторопнее).
Только под утро собрали убитых и отошли. И тогда по заполненным 'духами' горам и ущелью влупили из 'Градов'.

Ещё несколько штрихов. К Данилову, пока он сидел на горе, пришёл старик-афганец. Его чуть не убили сгоряча. Но потом выслушали. Он рассказал, что душманы терроризируют округу, особенно их кишлак. Запрещают из него куда-нибудь уходить. Сын старика хотел уйти в Герат, его поймали, собрали всех жителей кишлака и на глазах у всех зарезали. Дочь его держали две недели в башне, насиловали скопом. Просил отомстить. (Дополнение. Я, помнится, тогда налился благородным гневом на бандитов-изуверов: Но мне сказали, что старик вполне мог быть обычным шпионом, который пришёл к нашим, чтобы высмотреть их силы и вооружение. Кто его знает: Хотя представляю ситуацию Высаживается десант, вот-вот начнется бой. И тут приходит местный житель, рассказывает душещипательную историю: Действительно, похоже, был шпион).
Дикий случай. Командир вертолётной эскадрильи А. (фамилия у меня записана, но приводить её не буду. Прежде всего, дело прошлое. Ну а кроме того, вдруг, народная молва что-то напутала?) запретил вылетать своим подчиненным на помощь роте Мендикулова. 'Батальоном за двумя снайперами гоняются', - якобы сказал он. В прошлом году уже был аналогичный случай. Вертолётчики отказались лететь за раненым рядовым Бородиным, и того пришлось с гор спускать на руках и потом везти в госпиталь на БМП. 'Ещё бы полчасика, и я бы ничего не смог сделать' - сказал хирург. (Дополнение. Я к вертолётчикам отношусь с глубоким уважением, а потому даже хотел этот эпизод опустить. Но потом решил, что коль взялся описывать происходившее тогда, то надо делать это без купюр. Потому подчёркиваю, что не хотел бы, чтобы кто-то думает, что я хочу бросить тень на вертолётчиков. Равно как всю пехоту, танкистов, кладовщиков, кадровиков, генералов, политработников, женщин, спецназовцев: Кого ещё я упустил, на кого не хочу бросить тень? Понимаю прекрасно, что в глазах многих - что тогда, что сейчас - тоже могу показаться не без тени. В самом деле: люди воевали, а я только смотрел, а вот теперь описываю, вроде как оценки выставляю: Главная цель, которую я ставлю перед собой, когда пишу эти записки, рассказать о простых тружениках войны. И если кто-то в какой-то момент совершил на войне поступок, который нам сегодня кажется предосудительным, это не значит, что я его описываю с целью опорочить человека. Как говорил Келексаев - 'Это война, а не детский сад!'. К этом теме я ещё вернусь немного ниже).
Вчера приезжал Саша из спецназа. Он рассказал, что недавно во время выхода на засаду был замечен караван, который остановился на отдых в шести километрах от них. Однако поступила команда засаду снять. Пытались по рации объяснить начальству, что караван будет проходить мимо и можно будет его встретить как следует. Но приказ есть приказ. А потом выяснилось, что именно этим караваном везли в провинцию ракеты 'Стингер'. (Дополнение. Этим или не этим - установить, понятно, невозможно было. Но пример характерный. Тогда было объявлено, что человек, который захватит первую такую ракету, получит звание Герой Советского Союза. За ними шла такая охота!..)
Вчера вечером за линией боевого хранения горел большой костёр. Я ещё тогда обратил внимание на необычный цвет огня. Оказалось, что захватили 633 кг героина, который стоит по 1 млн долларов за кг. Так вот за ночь сожгли 633 млн. долларов.

14.04.1986
По поводу той операции. Всё верно. Только акценты расставлены неправильно. (Дополнение. Далее идёт изложение другой версии событий, а потому к словам прошу не придираться). Келексаев, конечно, герой. Но только в данном случае его героизм был напрасным. Конечно, это нехорошо так говорить об убитом. Солдаты не знали, что они выполняют самостоятельное решение офицера. В районе, где они попали в засаду, было не более 10 'духов' без тяжёлого вооружения. Даже автоматы имели только парочка душманов, остальные были вооружены 'бурами'. Не сверни Келексаев к ним, они бы не смогли причинить нашим ощутимого ущерба. Только потому, что эта группа вышла на них, да ещё без разведки и огневой поддержки друг друга, позволило 'духам' так расщелкать наших.
Героизм бесспорен, но только этот героизм стоил большой крови без острой необходимости. Ведь за пятерых убитых в этом месте наши не убили ни одного врага. Разве это цена?
Не знаю, как теперь быть. Писать об этом случае в газету? Надо писать правду. Не писать? Во-первых, разведчики просили описать подвиг. А во-вторых, мужество, даже приведшее к неоправданным жертвам, остаётся мужеством. (Дополнение. Тогда я написал. Но по цензурным соображениям публикация не прошла, или прошла, но в урезанном виде - не помню точно. Думаю, что это первое столь подробное описание того боя. Да ещё с изложением разных точек зрения на трагедию. Прошу обратить внимание: тогда семь убитых на дивизию - было ЧП. Тогда и командованию дивизии влетело. Так и напрашивается риторическая реплика о параллели с Чечнёй - там с командования в период активных боевых действий какой спрос был?).
Осматривал на днях 'бур' - старая английская винтовка, ещё времен английской интервенции. Прицельная планка у нее рассчитана до 2,8 км. Для этого используется специальное приспособление.
На ложе слева есть маленький металлический флажок со стрелочкой и шкалой. Устанавливаешь стрелочку по шкале на нужное расстояние. При этом флажок выступает внизу. А сзади за затвором нужно поднять специальную планку. По верхнему срезу планки и под низ флажка наводится на цель. Ствол при этом поднят под значительным углом.