Дорогие боевые друзья!
Эти песни посвящены всем тем, кто проходил службу в Афганистане,
в частности, в провинции Герат.
Над песками птица черная кружит:
Над песками птица черная кружит
В пыльном мареве, сливаясь с синевой,
С высоты свою добычу сторожит.
Не поймешь - то ли эскорт, то ли конвой.
Мы не заперты, но некуда идти.
В 'блоке' варимся, как в собственном соку.
И воюем только с минами в пути
И товарищей теряем на скаку.
Разворочены железные бока
Кровь и пыль спеклись на треснувшей броне -
Ах, как страшно и как глупо мы пока
Наших мальчиков теряем на войне.
Ах, как страшно и как глупо мы пока
Наших мальчиков теряем на войне.
Ждет страна своих родимых сыновей
Ей, России, не к такому привыкать:
В Курске трель по ним отслужит соловей,
В Белоруссии зайдется в плаче мать.
В Курске трель по ним отслужит соловей,
В Белоруссии зайдется в плаче мать.
Примет пухом Украинская земля,
Казахстан обнимет крыльями степей.
Отшумят над ними травами поля,
И отпляшет, в вихре танца, суховей
.
Кто-то принял эти горькие дары,
Кто-то здесь лежит в Афганской стороне -
Обелисками им служат до поры
Наши кони в рваных ранах на броне.
Обелисками им служат до поры
Наши кони в рваных ранах на броне.
Вдоль бетонки искореженный металл -
Это память в наших спекшихся сердцах!
Ах, как хочется, что б каждый павший встал,
Чтобы в друга обратились тлен и прах.
Над песками птица черная кружит
В пыльном мареве, сливаясь с синевой,
С высоты свою добычу сторожит.
Не поймешь - то ли эскорт, то ли конвой:
Песня посвящена светлой памяти боевого друга,
лейтенанта Юры Мостовского, погибшего 26 июля 1987г.
в провинции Кандагар.
Баллада о погибшем друге
Все, вышел срок - отстучал автомат
Твои минуты и твои года:
Седой висок и тускло-нежный взгляд
Да, это ты уходишь в никуда:
И позади того разрыва жуть,
Что так жестоко изменил тебя,
Не уходи, не дай свечу задуть,
В последней вспышке землю теребя:
Как серебро, посмертный саван твой
Горит, жемчужиной, в зловещей темноте:
Твое добро, застывших мыслей рой
'Тюльпан' уносит, исчезая в высоте:
Топчу песок. Со мной твой автомат,
Твои минуты и твои года,
Седой висок и тускло-нежный взгляд -
В разрезе цель все так же, как тогда:
Все, вышел срок - отстучал автомат
Твои минуты и твои года:
Седой висок и тускло-нежный взгляд -
Да, это ты уходишь в никуда:
(песня посвящена одному из рейдов в провинции Кандагар)
Стояли мы у Хинду-калача.
Метались 'духи', по ночам крича.
А утром, как шакалы, из-за стены - 'дувала'
В упор по 'блоку' били, сгоряча!
А утром, как шакалы, из-за стены - 'дувала'
В упор по 'блоку' били, сгоряча!
Ах, как хотелось нашей им крови,
Ведь мы стояли рядом - визави,
И заглушали звуки разрывы от 'базуки',
Но больно огрызались 'шурави'!
И заглушали звуки разрывы от 'базуки',
Но больно огрызались 'шурави'!
Но все, окончен бой, ослаблен нерв -
Снимаем 'блоки', топаем в резерв!
И солнца диск понурый сквозь пыль взирает хмуро
На, 'духами' подбитый, БТР.
И солнца диск понурый сквозь пыль взирает хмуро
На, 'духами' подбитый, БТР.
Стояли мы у Хинду-калача.
Метались 'духи', по ночам крича.
А утром, как шакалы, из-за стены - дувала
В упор по 'блоку' били, сгоряча!
А утром, как шакалы, из-за стены - дувала
В упор по 'блоку' били, сгоряча!
Тишина.: Как много думаем, как много мечтаем о ней.
И только здесь мы по-настоящему поняли ее цену.
Тишина
Изжеванный, искромсанный бетон.
Он слышал многих жертв последний стон -
Бедняга на плечах несет войну,
Над ним уходят пули в тишину.
А тишина расстреляна совсем,
Ах, как она нужна порою всем.
А тишина расстреляна совсем,
Ах, как она нужна порою всем.
Нависли скалы, источая жар,
Изматывает душу Кандагар.
Обрывки тишины так коротки,
Похожи на последние глотки.
А тишина, ах, как она нужна,
Совсем ее замучила война.
И видится сквозь марево, как сон:
Родной поселок снегом занесен.
Над ним из тишины стоит стена -
Пугающе безмолвная она!
Ах, неужели я совсем усну
И вечно буду слушать тишину?!
Но, нет! Уж лучше пусть грохочет ночь!
Нам, кроме нас, здесь некому помочь.
Уносит ветер от разрывов смрад -
Мне по душе весь этот горный ад!
А тишины счастливые часы
Нас ждут средь сосен средней полосы :
Изжеванный, искромсанный бетон:
...Чагчаран. Пыль. Палящее солнце. Раскаленная броня. Жажда и ни глоточка воды:.
Все это связано с рейдом, который был у нас в Чагчаране.
Рейд в Чагчаран
Вращается диск колеса,
Взбираемся мы на плато,
Запуталась красная пыль в волосах -
Да, это вам не бетон!
Колышется бронезмея,
Ощерившись сотнями дул.
Кто дернул меня в эти злые края,
Какой меня черт затянул?
Вздымаясь, сгущается смог
Бензиново-пыльный угар.
В ущельях те, кто ползти уж не смог
И брюхо подвел под удар.
А те, кто еще не в аду,
Сидят, прилепившись к броне,
И что-то хрипят как в кошмарном бреду,
Или в горячечном сне.
И вот это скопище тел
Дрожит в холодухе ночной -
Остался на время дракон не у дел,
Ему тоже нужен покой.
И я в этом массовом сне,
И снится мне 'черный тюльпан'.
Кого повезет он к родной стороне
Из тех, кто ползет в Чагчаран ?
Эта шуточная песенка про 'заменщика' посвящается всем 'заменщикам',
которые уже давно заменились, которые сейчас ждут с нетерпением своей замены,
и которым, еще когда-нибудь предстоит, может быть, замениться.
Песня 'заменщика'
Я загорал вовсю в провинции Герат.
А Кандагар - так то вообще лечебный край!
Не довелось, увы, попасть в Джелалабад -
Там, говорят, всегда субтропики и рай.
И вот сижу теперь, и 'нюхаю носки':
Ну, где ж замена, ну где ж замена
На лечебные пески:
А в Чагчаране я экзему залечил -
Нежнейшей пылью кожу с скрипом натирал.
Там, в этой пыли, что-то есть, - кричат врачи, -
Мне повезло, кричат, что я туда попал.
И вот сижу теперь и 'нюхаю носки':
Ну, где ж замена, ну где ж замена
На лечебные пески:
'Букет афганский' я 'занюхал до стеблей':
Желтуха, тиф и малярийный колотун.
Но, это нонсенс в биографии моей -
Вот только пахнет дерьмецом порой во рту.
Хочу в Россию, в сердцевину, в глубину.
Я стал здоров, как среднештатовский бизон!
Ну, хочешь, на спор рельс любой тебе согну?!
Ведь я про рай тебе пою, хоть не Кобзон.
Ну а пока сижу и нюхаю носки
Ну, где ж замена, ну где ж замена
На прикарпатские лески?
Я загорал вовсю в провинции Герат
А Кандагар - так то вообще лечебный край!
Не довелось, увы, попасть в Джелалабад -
Там, говорят, всегда субтропики и рай.
И вот сижу теперь и нюхаю носки
Ну, где ж замена, ну где ж замена
В прикарпатские лески?!
Песня посвящается 3-му, горному, мотострелковому.
Помню родной батальон
Горы, колючка, пустыня,
Выцветший неба лоскут:
Этот пейзаж и поныне
Помню, хоть я не верблюд.
Помню палаток убогость,
Жиденький, помню, бульон.
Бывших начальников строгость,
Полк и родной батальон.
Горный и мотострелковый,
Вечно готовый к броску,
Гордый, как рубль целковый,
Латаный весь, как лоскут!
Гордый, как рубль целковый,
Латаный весь, как лоскут!
Жили и в рейды ходили,
Пили дурной самогон,
Пели, и в рюмках ловили
Звезды на новый погон!
Все отошло понемногу
В дымкой покрытую даль,
Сердце сжимает тревогу,
В воспоминаньях печаль:
Горы, колючка, пустыня,
Выцветший неба лоскут:
Этот пейзаж и поныне
Помню, хоть я не верблюд
.
Помню, хоть я не верблюд.
Эта песня про то, как наш батальон высаживали с вертолетов в горы
Горный десант
Мы летим на встречу с богом, автомат торчит под боком -
Жмет на горб.
Все сидят в молчанье строгом, упираясь в стены рогом -
Вот это спорт!
Мчит 'вертушка' завывая, связи с миром обрывая -
Муть в груди.
Ноет зуб от этой тряски, не порвать в прыжке бы связки
Впереди, впереди :
Стонет 'матушка пехота' в черном чреве вертолета
Как в норе.
Через три минуты, точно, мы в квадрате будем срочно
На горе.
Мир распахнут, через люки мы летим, раскинув руки,
От винта.
Вслед, на головы и спины, тюки, ящики и мины -
Как же так?
Прем по склону на износе, осыпь нас к обрыву сносит -
Жар в паху!
Вымирают даже мухи, а где-то здесь засели 'духи'
Наверху, наверху :
Где-то здесь их скрыта база, недоступна верхолазам
Всех систем.
Ну, а мы ее откроем и, конечно же, накроем -
Нет проблем !
Нет проблем у нас, в пехоте, при полете в вертолете
И в горах.
Только позже, после водки, спазм сожмет сухие глотки -
Это страх!
Страх проходит, жизнь в зените! Люди, строго не вините -
Это сбой:
Сборы быстры на пороге, батальон опять в дороге - снова в бой!
Афганский вальс
Старый друг, что-то вдруг захотелось с тобой поделиться
Тихой грустью по милым, исхоженным в детстве местам:
Странный сон в унисон этой грусти, порою, мне снится -
Словно здесь мы с тобой и, как будто бы, все еще там.
Там, где косы берез легкий ветер, в ладонях, полощет,
Там, где россыпи рос жемчугами в высокой стерне,
Там, где жизнь нам казалась значительно легче и проще,
Чем сейчас в этот час, в необъявленной, долгой войне.
О, не смел, улетел сон, как облачко в призрачной сини -
Охнул близкий разрыв и на землю смертельно осел.
Старый друг, новый круг нашей жизни начнется в России
С тяжкой памятью в сердце о тех, кто дожить не успел.
Эта шуточная песня посвящается нашим 'технарям',
которые работают с утра до ночи, ремонтируя нашу поломанную технику:
Технари
Окончен рейд. Уходит колонна на Герат.
Как это не походит на праздничный парад:
До дисков стерты шины, проломлены борта,
Ползут домой машины, спускаются с хребта.
Оркестр на пороге играет 'Встречный марш',
И позади дороги трехсуточный кошмар.
Последний раз надсадно взревели дизеля,
Не все дошли, досадно, ползут еще, пыля.
Ползут поодиночке, забыв про ДШК,
О подлой близкой ночке не думая пока.
Хрипят по связи матом и в Бога, и в Христа.
Спешат перед закатом укрыться в тень застав.
Но все, в конечном счете, имеет свой конец.
Последний не в почете, но он всему венец.
Дотянут и, в 'ремзону', поставят на осях,
Возиться нет резону - заминка в запчастях.
Там днем и ночью скрежет - колдуют технари:
Клепают, варят, режут с восхода до зари,
Все что-то, у кого-то и где-то достают,
То, что обычно в роту, вообще-то недодают.
Так вертимся и знаем - тяжка у нас стезя!
Паяем и латаем все, что достать нельзя.
Но нужно, кровь из носа, нам выйти снова в рейд,
И нет другого спроса ни с нас, ни с технарей!
Окончен рейд. Уходит колонна на Герат.
Как это не походит на праздничный парад:
До дисков стерты шины, проломлены борта,
Ползут домой машины, спускаются с хребта.
Не хочу возвращаться
Всем вам известно радостное чувство, когда вы уезжаете в отпуск,
также знакомо вам чувство огорчения и печали, когда приходится возвращаться
обратно...
Пылает расплавленный диск.
На нем самолет, словно крест.
Отстрелы ракет позади,
А в сердце прощальный твой жест.
А в сердце прощальный твой жест.
Казалось бы, что он меняет
Твой жест, что меня осеняет?
Но он, как напутствие в прошлом,
Не будет ни лишним, ни пошлым.
Пустыня плывет под крылом
Подернута рябью слегка.
Удачно прошли мы подъем -
Рука твоя, все же, легка.
Уходят в былое печали,
Как рано мы их повстречали.
Не хочется думать, поверьте,
О нами обманутой смерти.
Оставлены мной за бортом
Война и кошмарные сны,
Они возвратятся потом -
На самом излете весны.
Но радость от встречи с весною
Останется только со мною.
Не стоит загадывать дальше,
Не нужно ни правды, ни фальши.
Отпляшет весенняя мгла,
Осыплется, белым, мой сад,
И в сердце уколет игла -
Пора возвращаться назад.
И в душу вернутся печали
Как будто я снова вначале,
Но думать о смерти, поверьте,
Не стоит - ведь я же бессмертен!
Пылает расплавленный диск :
Про бирки
Как-то собрался солдат на войну.
Взял котомку, ружжо и пошел. Долго-долго шел.
Но случилась с ним оказия - котомка без бирки была!
Дознался про то Главный воевода, и хлебнул солдат
Через это много-много горя великого.
Про то песня наша:
Собрались как-то раз до Кандагару:
В трубу сыграли, похватали вещмешки.
'Дадим там этим самым 'духам' 'жару!' -
Послышались утробные смешки.
Но нет, шалишь, так было б очень просто!
Отбой тревоги, не готовы мы к войне:
Нашили бирки вкривь и не по росту -
А это наказуемо вдвойне!
Без бирки не начнешь нормально боя,
Без бирки враз померкнет белый свет!
Ну, как стрелять тут - лежа или стоя?
Вопрос не ясен, если бирки нет!
Их 'три на пять' нарежем из фанеры,
И 'восемь на семь', если будет в том нужда.
В далекие 'добирочные' эры
Душила предков дикая вражда!
Все потому, что бирок не пришили
Хватали в руки все, что попадет.
И этим, всем, друг другу морды били,
Да так, пока до пяток не дойдет!
Ну, а теперь совсем другое дело!
Умней воюет 'забиркованный' солдат:
По полю минному идет без страха смело -
Есть бирка 'МИНЫ!' - и никто не виноват!
Один из рейдов в провинции Гильменд. Боевые действия там проходили
в районе кишлаков Мусакала и Сангин. Итак, песня:
Мусакала
Остатки сна про времена,
Когда в походах были модны стремена,
Спугнул сигнал - горнист не спал -
И досмотреть чего-то главного не дал.
Опять в поход труба зовет,
И впереди, конечно же, удача ждет.
Долой покой - нам нужен бой,
Фортуну за косы ухватим мы с тобой!
'Мусакала, - вопит мулла -
Здесь 'шурави', они сожгут тебя дотла!'
Я жизнь люблю, и по рублю
Не разменяю, и по каплям не пролью.
И не хочу ни в ад, ни в рай,
Но, чтобы жить, мне нужно видеть жизни край!
И вот стою я на краю,
Судьбу кромсаю и, по-своему, крою.
Здесь не прошли - нет колеи -
Но цель отчетливо маячит там вдали:
Настал момент и, словно стенд,
Внизу раскинулась провинция Гильменд.
'Мусакала, - вопит мулла -
Здесь 'шурави', они сожгут тебя дотла!'
Не вой, старик, твой хриплый крик
В кровь мусульман уже давным-давно проник:
'эРэС'ов вой над головой -
Как подтверждение тому для нас с тобой!
Прошло три дня, но для меня
Не по нутру вся эта тухлая возня:
Фальшивый мир затерт до дыр,
У них забота - не запачкать бы мундир!
Остыла ночь, уходим прочь,
И безразличию, глухому, не помочь.
Развал жилья, вой шакалья
И, как зарубка в сердце, мертвые друзья.
Письмо любимой.
'Здравствуй, родная моя, и прости,
Что задержался с ответом.
В месте прелестном сейчас мы гостим,
Между зимою и летом.
Между зимою и летом.
Ширь необъятная, пляж без конца,
Солнца, февральского, ласка.
Чтоб не испортить нам кожу лица
Ходим, как правило, в касках.
Снега здесь нет, но бывают дожди -
Все-таки это не летом.
Чтоб не схватить воспаленье в груди
Греюсь под бронежилетом.
Ты не волнуйся - приветлив народ,
В зоне кишлачной, что сносят -
Так, что бывает всю ночь напролет
'Светим' им, если попросят.
Ну и, как дружбы 'великий венец'
Днем принимаем визиты -
Сами не ходят, но сталь и свинец
Шлют, чтобы были мы квиты.
Все, закругляюсь - машина не ждет -
Лихо вращает винтами.
Палец большой поднимает пилот -
Облачность только местами.
Он долетит, мы уверены в нем:
'Духи' молчат, как нарочно,
Все-таки дело не ночью, а днем -
Жди, будет весточка точно!'
Два друга
Тяжкий зной как стеной придавил наши взмокшие спины,
И бросает в лицо злой 'афганец' колючую пыль.
И порой мы с тобой забываем про пули и мины,
Забываем про то, что не бред эта жгучая быль!
А вдали корабли поднимаются ввысь и уходят
Курсом 'Nord' к берегам, где прохлада и запах берез.
И внизу, под слезу, наши челюсти судороги сводят, F7
Отпустив тормоза, сердце бешено скачет вразнос.
И тогда, как всегда, сжав до боли обмякшие души,
Отвернув наши взоры от этих 'небесных крестов',
Мы ползем на подъем, проклиная безжизненность суши,
Этот, бывшей стихии, застывший в базальте остов.
Наша цель - эта щель, к ней подход преградили уступы,
Бьет оттуда короткими, злыми чужой ДШК.
Пули с визгом от скал, пули с хрипом и чавканьем в трупы,
И один на магазин двоих - наш последний б/к.
Я не смог твой бросок уловить из-за камня на скаты,
Но ребристый комок вздыбил вверх тупорылую смерть:
Ты лежал среди скал и не слышал разрыва гранаты -
Ты обрел навсегда в черном камне последнюю твердь!
Свысока, в облаках, этот бой совершенно не видим,
И счастливцы плывут, оставляя войну за бортом.
Я спиной, как стеной, тело друга прикрыл, я в обиде
На судьбу, что оставила счастье его 'на потом'.
Тяжкий зной как стеной придавил наши взмокшие спины,
И бросает в лицо злой 'афганец' колючую пыль.
И порой, мы с тобой, забываем про пули и мины,
Забываем про то, что не бред эта жгучая быль!
Тот, кому посвящена эта песня, мы думаем, догадается сам. Итак:
Рок-опера 'Репрессированный'
Смущает нас, своей игрой, мерцанье эполет -
Как бабочки ночной порой, летим на этот свет:
Сияньем, золото погон влечет нас, как бычков в загон!
Влечет нас, как бычков в загон:
Спешим связать с судьбой своей аплодисментов плеск,
Романтику военных дней, и ратной славы блеск:
Ах, как кружит сей блеск мозги - не видим мы за ним ни зги!
Не видим мы: Не видим мы: Не видим мы за ним ни зги:о-о-о
Ах, вот он - юный лейтенант! Блестит, как медный таз!
Фуражка, китель, яркий кант - все сшито на заказ:
По улице идет, как бог, все бабы у блестящих ног!
Все бабы: все бабы: все бабы у блестящих ног:
Мелькают дни, летят года - мудреет командир:
Сквозь пальцы, иногда, смотрит на скомканный мундир -
Ему не до того сейчас, давно не шьет он на заказ:
Давно не шьет он на заказ:
Брюзжит любимая жена, что сын забыл отца,
Что служба на уме одна, что нет на нем лица:
Никак не думала она, что будет по ночам одна.
Что будет по ночам одна:
Ему, увы, не повезло - нет 'шерсти на руках'!
'Отращивал', судьбе назло, в итоге - полный крах!
Прости, любимая, прости - не хочет, подлая, расти:
Не хочет, подлая: не хочет, подлая: не хочет, подлая, расти:
Судьбой 'убитый' капитан решил идти 'ва-банк'!
Давно вынашивал он план сбежать в Афганистан:
Там, либо 'голова в кустах' или, напротив, - 'грудь в крестах'!
Или, напротив, - 'грудь в крестах':
В жару, совсем не напоказ, нимало не смущен,
Надел на ноги 'adidas' - и с роты был смещен:
'Ты подрываешь дух казарм!' - ему заметил командарм.
Ему заметил: ему заметил: ему заметил командарм:
С тех пор ни рейды, ни бои ему не шли в зачет -
Делила власть среди 'своих' награды и почет.
Про этих, хм, поговорка есть - 'без мыла могут в 'зад залезть!'
Без мыла могут: без мыла могут: без мыла могут в 'зад залезть'::
И вот уже 'пенсионер' в неполных тридцать лет:
Его судьба - юнцам пример, их будущий 'портрет':
Не надевайте эполет, друзья мои, коль 'лапы' нет
Друзья мои: друзья мои: друзья мои, коль 'лапы' нет:. это мой совет!