Когда в октябре 1978 года Юрия Багрова призывали на службу в армию, об Афганистане он мало что знал и слышал – сведения из школьного учебника географии, отрывочно оставшиеся в памяти, да редкие телесообщения, которые и вовсе мало чем запомнились. Жизнь его складывалась так же, как у большинства простых ребят из рабочих семей: школа, учеба в Кузнецком ГПТУ № 11, год работы слесарем по вентиляционным установкам на Кузнецком заводе радиоприборов. Теперь предстояло отдать воинский долг Родине, чтобы потом со спокойной совестью вернуться на свой завод и продолжить обустройство в жизни: завести семью, заработать квартиру. Может быть, если желание появится, в техникум поступить и работать мастером или технологом. Все эти решения Юрий отложил на потом. Быстро прошли шумные проводы, последние минуты прощания с родными и знакомыми. Потом был перестук колес, мелькающие за окнами вагона пейзажи, знакомство с такими же, как и он, новобранцами, совместное уничтожение домашней снеди, что собрали в дорогу матери ребят. Под шумок, тайком от строгих «покупателей», раздавили и пару пузырей «Столичной». Уже под утро поезд остановился, по коридору застучали сапоги пограничников: 
– Ваши документы! 
    А потом в рассветной хмари за окном замелькали непривычные, на колокола похожие лесистые горы, острые стога сена, белые домики с красными черепичными крышами и квадратики «огородов». «А где же у них поля?» – удивился кто-то из сельских ребят. И только тогда Юрий поверил, что их на самом деле везут за границу. А точнее – в Венгрию, что по тем временам воспринималось чуть ли не как турпоездка «за бугор»! 
Однако в мотострелковом полку, что разместился возле небольшого мадьярского городка с названием, которое разве что с пятого раза выговоришь – Кишкупмайта, «туристам» в солдатских гимнастерках сахарную жизнь не устраивали, держали в строгости. В увольнение отпускали изредка, да и то группой, под присмотром офицеров. Но привычного к дисциплине Юрия это особо не стесняло: солдатская служба была ему не в тягость, нарядов получал не больше других, да и то больше для «науки», чем по провинности... 
    ...В октябре 1979 года внезапно их и соседний полк подняли по боевой тревоге. Начались суета, перемещение подразделений, составление списков взводов и рот. По солдатскому телеграфу быстро пролетело сообщение: из двух полков формируют один и направляют в Союз. Потом бойцов и командиров погрузили в эшелоны и на самом деле повезли на север. Офицеры на осторожные вопросы подчиненных только пожимали плечами: «Сами не знаем куда! Приедем – увидим!» 
    В Союзе к их эшелонам добавились составы с боевой и прочей техникой и вооружением, тщательно укрытыми брезентом. После чего поезда двинулись на восток, постепенно поворачивая на юг. Скоро заснеженные лесистые просторы России сменились степным безлюдьем с редкими юртами и верблюдами рядом. Становилось все теплее и солнечнее. Степи сменились песками с невысокими барханами и кучками колючек, зелеными оазисами и глинобитными дувалами и домами вперемежку с кирпичными и сборно-щитовыми строениями, возле которых суетились люди в пестрых халатах и тюбетейках. Это был Узбекистан. На одной из станций эшелоны стали под разгрузку. Бронетехника и грузовики походными колоннами двинулись в глубь песков, двигаясь на юг, к границе. Именно тогда среди солдат впервые замелькало непривычное для слуха слово «Афганистан»... 
    ...Почти всю войну основным местом дислокации 191-го отдельного полка в Афганистане был город Газни, центр одноименной провинции, но первоначально, после пересечения в декабре 1979 года границы, полк базировался вблизи города Пули-Хумри, прикрывая трассу Хайратон – Кабул вплоть до перевала Саланг. Так пулеметчик рядовой Багров, преодолев полстраны, снова оказался за границей, в экзотическом горном Афганистане, чей народ вел свой отсчет времени, причудливо сочетая пользование современной техникой с дремучим средневековым укладом быта и хозяйствования. Впрочем, первоначально Юрий отнесся ко всему этому довольно философски: Афган так Афган. Как никак уже год с хвостиком в армии оттрубил, скоро служба дембелем запахнет... 
    Но запахло порохом... 
    Уже в январе начались первые обстрелы советских застав и колонн. В феврале стычки с «духами» во время сопровождения колонн участились. Появились первые раненые и убитые. Но наши бойцы не оставались в долгу. Открыл свой боевой счет и пулеметчик Багров. 
    Однажды вечером подняли по тревоге мотострелковую роту, где служил Багров, и бросили на перехват отряда душманов, который, по агентурным сведениям, должен был выдвинуться к трассе для перехвата колонны «наливников», остановившейся на ночевку в Пули-Хумри. На бэтээрах доехали до нужного места, незадолго до рассвета перешли неширокую горную речку и три часа поднимались на горное плато. Если бы можно было идти по прямой, это расстояние не превышало бы двух километров. Однако тропа вилась серпантином у скал, взбираясь по крутизне. С непривычки не хватало дыхания, часто бухало сердце, не привыкшее к высоте. До гребня добрались, когда уже совсем рассвело. И тут внезапно с двух сторон засвистели пули – рота попала под перекрестный огонь двух пулеметов. Потом Юрий и сам удивлялся своему хладнокровию: мгновенно углядел удобное место для огневой позиции, залег, установил пулемет и ударил длинной прицельной очередью под основание скалы, откуда вел огонь душман. Трассиры двух очередей скрестились, но Багров оказался точнее: трепещущий огонек под скалой погас. 
    А над головой уже свистели, ударялись о скалу пули другого вражеского пулеметчика. Юрий переполз влево, повернул пулемет и вступил с «духом» в дуэль, из которой тоже вышел победителем, позволив роте выйти из огневого мешка... 
    За тот бой пулеметчик Багров был представлен к медали «За отвагу». Потом были новые бои и стычки с моджахедами. А в марте 191-й полк подняли по тревоге: недалеко в одном из афганских городков взбунтовалась часть подразделений афганского танкового полка. Было известно, что и раньше многие афганцы не очень охотно шли служить в правительственные войска, дезертируя при первой же возможности вместе с врученным оружием. После же прихода советских войск этот процесс нарастал с каждым годом. В разных точках страны вспыхивали мятежи, целые батальоны и полки выступали против кабульского правительства. В подавлении этих выступлений участвовали афганские спецчасти совместно с советскими подразделениями. 
    От других солдат Багров знал, что взбунтовавшийся полк оснащен двумя десятками устаревших танков «Т-34», из которых половина неисправна и лишь загромождает грудами бесполезного железа машинный двор части. Но к бунтовщикам присоединился крупный отряд моджахедов, так что бой предстоял серьезный. Поэтому в операции принял участие не только 191-й полк, но и часть подразделений 201-й мотострелковой дивизии, усиленных дивизионом реактивной артиллерии. 
    После мощного огневого обстрела и стремительной атаки с нескольких направлений советские части рассекли мятежников. Часть из них сдались в плен, а остатки (в основном разрозненные группы душманов) начали отступать в сторону Доши, надеясь укрыться в горах и Панджшерском ущелье. Их-то и преследовали подразделения 191-го полка, стремясь отсечь от гор. Небольшие колонны, состоявшие из БМП, БТР и грузовиков, ползли по раздолбленным, ухабистым дорогам мимо невысоких каменистых холмов, покрытых черной бахромой кустарника. Солдаты в касках и бронежилетах сидели на броне, держа под прицелом автоматов и пулеметов окрестности. Внезапно сквозь надрывный рев движков Юрий услышал нарастающий томительный вой. Потом за спиной сильно грохнуло, по броне что-то дробно застучало. Кто-то из ребят вскрикнул. А следом уже нарастал новый вой, в кустах на одном из холмов вдруг запульсировали бледно-алые огоньки выстрелов. Солдаты горохом посыпались с брони, разворачиваясь в цепь и на ходу открывая ответную стрельбу. Над их головами заухали пушки, гулко задолбили крупнокалиберные пулеметы. Черные заросли покрылись барашками разрывов. 
    Так начался бой, в ходе которого рота Багрова «сбила» засаду моджахедов и погнала вдоль реки Сурхаб дальше в горы. Цепь стрелков, преодолев вершину холма, залегла, обстреливая «духов», спешивших удрать как можно дальше, за гребень другой возвышенности. Потом бойцы снова ринулись вперед, спустившись в каменистую долину неширокой, но бурной реки, и двинулись вдоль нее. В этот момент с того берега из кустов снова полетели пули и реактивные гранаты. Багров, бежавший чуть позади правого фланга цепи, залег с пулеметом за ближайший валун и повел по душманам прикрывающий огонь длинными очередями. В пулеметной ленте часть патронов были трассирующими. И поэтому Юрий четко видел, как летят стремительные желто-красные росчерки, накрывая огневые позиции «духов». 
    Плотный и меткий огонь пулеметчика все же повлиял на плотность и меткость обстрела врага. Багров вступил в огневую дуэль с пулеметчиком и несколькими автоматчиками. Буквально в нескольких метрах грохнула реактивная граната. Юрий перекатился влево, меняя позицию. Вставил новую ленту и вновь открыл прицельный огонь. Моджахеды, видимо, уже посчитавшие, что шурави убит, и выскочившие из кустов, кинулись обратно, что-то выкрикивая. Огневой поединок возобновился с новой силой. 
    Тем временем рота вышла из-под обстрела, заняла боевые позиции и открыла ответный огонь, поддержанный пушками и пулеметами подошедших БМП и БТР. Духи поспешили ретироваться. Постепенно стрельба затихла. Несколько бойцов спустились к берегу реки, где вел огонь пулеметчик Багров. Они обнаружили его бездыханное израненное тело среди россыпи гильз... 
    Боевое мужество и стойкость пулеметчика Багрова, проявленные в бою, были посмертно отмечены орденом Красной Звезды. Его похоронили на городском кладбище в г. Кузнецке. 
    «Я понимаю ваше большое горе, – писал родителям Юрия Алексею Семеновичу и Александре Ивановне замполит роты лейтенант Криштотек. – Оно ни с чем не соизмеримо. Но вы должны гордиться своим сыном как родители, воспитавшие верного патриота нашей великой Родины, человека, который не дрогнул в трудной обстановке и проявил героизм и мужество... Мы скорбим вместе с вами». 
    К этим словам трудно что-либо добавить. Молодые ребята честно выполняли воинский долг в Афганистане, свято веря, что обеспечивают безопасность своей страны. И последующие события, когда экстремизм расцвел в ряде среднеазиатских государств пышным цветом, а в Россию устремились караваны с наркотой, растлевающей нынешнюю молодежь, показывают, что они были правы.