Перед уходом в армию Саша Лукин привел в дом любимую девушку и сказал родителям, что хочет жениться. 
    – Ни против свадьбы, ни против Ирины я ничего не имею, – ответила мама, Нина Максимовна, – только не лучше ли будет, если вы проверите свои чувства? Ведь Саше два года быть в армии! 
    ...В небольшом селе Мажарка, что в Городищенском районе, Нина Максимовна работала дояркой, а учитывая трехразовую дойку, мама пропадала на ферме с раннего утра и до позднего вечера. На третью дойку, как правило, приходил ее единственный сын Сашка и, как мог, помогал маме. А днем он успевал ухаживать и за кроликами, которых немало было в их хозяйстве. Словом, трудолюбивым был парнем. 
    Потом семья переехала жить в Уральск. В школе Саша слыл активистом, большим энтузиастом популярных в 70-е годы походов по местам боевой и трудовой славы советского народа. Экспедиция их школы «Поиск» шла по следам 118-й Мелитопольской дивизии, и Саша участвовал в раскопках безымянных захоронений, устанавливал имена погибших бойцов. Их усилиями были собраны материалы о Великой Отечественной войне, ставшие основой открытого в школе музея. Главными экспонатами стали проржавевшая солдатская каска, гильзы от снарядов и патронов, священная земля с места боев. Это для сегодняшнего поколения несколько непонятен энтузиазм их сверстников тех лет, непонятно, почему они «прежде думали о Родине, а потом о себе», почему дотошно изучали историю и природу родного края, города, села. Им непонятно, почему так тогда были воспитаны все школьники, почему понятие «любовь к Родине» было свято для всех. 
После школы Саша поехал в Ленинград поступать в мореходное училище, но здесь его ждало разочарование – не приняли по здоровью. Но парень не спасовал – поступил в Новоладожское училище, где готовили матросов речного флота и аккурат в дни московской Олипиады-80 он стал мотористом-рулевым теплохода «Шторм», и хотя Ладогу, конечно, нельзя сравнить с Балтикой, но и гладь речных просторов будоражила душу парня, и он мечтал, укрепив здоровье, стать настоящим моряком. К сожалению, видимо, по той же причине, Александра не взяли служить на флот, а зачислили в матушку-пехоту, и уже поздней осенью 1980 года он оказался в Афганистане, в городе Кундузе. 
    В первых письмах, полученных от него, узнавался все тот же ершистый, независимый характер: Саша свое «школьное» понимание чести и достоинства человека перенес и во взрослую солдатскую жизнь. 
    «Понимаешь, мама, – объяснял он, – хотя я и моторист и мог бы, наверное, приносить пользу в ремонтной роте, но как я тогда буду смотреть в глаза ребятам, с которыми призывался? Поэтому я вместе с ними в разведроте». Легко сейчас, спустя более 20 лет, судить: мол, парень, за кого ты кровь проливал? А кто тогда об этом знал? Кто тогда обсуждал: право или нет правительство СССР? Ведь солдатам сказали, что их ввели помогать Демократической Республике Афганистан строить новую жизнь и в 1980-м, а это первый год войны, они видели босоногих, одетых в лохмотья детей, которые на каждом шагу попрошайничали у них хлеб. Они видели беспросветную нищету и голодную жизнь крестьян, видели, как с советских машин раздавали им хлеб, консервы, ткани, швейные машинки, сельскохозяйственный инвентарь – и они не могли не верить этому. Другое дело – потом оказалось, что в Афганистане столько проблем, свитых в тугой узел за всю его историю, что они и по сей день не могут в них разобраться. Но тогда ни по телевидению, ни по радио, ни в газетах не писали об этом ни слова. Лишь в середине 80-х начали публиковать небольшие заметки о парнях, погибших в «местных локальных боях». Такое было время. И заметим, тогда даже речи не могло быть, чтоб отказаться от службы в армии. 
    В середине 1981 года Александр Лукин, видимо, стал уже другим человеком. Он уже пишет о службе так, чтобы маму успокоить: «Служба идет нормально, мама. Хожу я в кедах, в них удобнее ходить по горам. Погода здесь такая же, как и у нас, только дождей нет. А недавно дыни ели, они здесь очень вкусные». И ни слова о палящей 60-градусной жаре, которую не только люди, а даже техника не выдерживала, и потому все перевозки перевели на «КамАЗы», ни слова о воде, качество которой здесь было жуткое. Парень был настоящим потомком суворовских солдат – не привык хныкать, а воспитан был терпеть трудности и лишения. 
    Война перевалила на второй год, и если раньше моджахеды воевали между собой, то теперь вся оппозиция объединилась против «неверных». Мальчишки перестали просить милостыню, а завидев шурави, бежали прятаться от них со всех ног. Теперь нашего солдата на каждом шагу ожидала опасность. 17 сентября 1981 года машина, в которой ехал Саша Лукин подорвалась на мине. От взрыва уроженец нашей области Александр Петрович Лукин погиб. За добросовестность, бесстрашие и мужество при выполении боевых задач он награжден орденом Красной Звезды (посмертно). 
    После похорон единственного сына Нина Максимовна горько жалела, что не разрешила свадьбы, глядишь, остались бы внуки. Обидно, что и у Иры жизнь как-то не задалась, слишком кровавым рубцом на сердце легла смерть любимого. Такая вот история. Я к ней ничего не прибавлял, ничего не выдумывал... Иногда от простоты изложения жизнь видна четче и убедительнее, и всегда есть над чем подумать.