Если взглянуть на карту Афганистана, то от столицы его, Кабула, до ближайшего города в СССР Термеза не так уж далеко. По прямой километров четыреста. Но недаром говорят: гладко было на бумаге, да забыли про овраги... Весь Афган – как скомканное одеяло: вдоль и поперек пересекают его горные цепи высотой до 6,5 тысячи метров над уровнем моря. А потому и дороги петляют здесь, как пьяные: вверх-вниз, влево-вправо. То заснеженный перевал, то цветущая долина. И «прямые» четыреста превращаются в семьсот. 
    Уж кому бы это не знать, как не Сашке Цыплакову? Год, как он ездит по этой дороге на своем армейском «Урале», возит из Термеза в Кабул самые разные грузы, мирные в основном. О них даже в письме домой можно рассказать, не вычеркнет военная цензура: 
    «Здравствуйте, мои дорогие Мама, Папа, Вова, Лена, Бабушка, Дедушка! – пишет Александр перед очередным рейсом (уважительно пишет, каждого – с заглавной буквы). – В первых строках своего письма хочу сообщить, что я жив, здоров, чего и вам желаю. Дела идут потихоньку, настал долгожданный дембельский 1982 год. Еще немного – и домой. 
    Сейчас возим из Термеза уголь, потом будем возить щитовые дома. Короче, все время в пути по горам и перевалам, дни летят быстро...» 
    Саша написал на конверте адрес: СССР, Пензенская область, Лопатинский район, совхоз «Комсомолец» и хотел было заклеить его, но вспомнил лицо матери перед расставанием и дописал в письме еще пару строк: 
    «Мама, вы не думайте, что меня убили или еще что, а то подумаете – писем нет долго, значит, что-то случилось. Всем большой привет, ваш сын Саша. 15.01.82 г.». 
    До рокового дня оставалось меньше месяца. 
    А родился Саша Цыплаков в первый день июля 1961 года все в том же «Комсомольце», окончил местную школу, пошел работать в совхоз. С детства мечтал быть шофером, а потому и курсы окончил водительские, и трудиться стал по любимой специальности. Весной семена возил к сеялкам, летом – зерно от комбайнов... Да мало ли в хозяйстве всяких грузов? А хозяйство крупное было, передовое. Молодой шофер тоже не на последнем счету. Когда подошла пора в армию идти, проводили призывников всем селом, дали наказ служить честно, не опозорить родной «Комсомолец». (О том, чтобы «закосить» от армии, в ту пору и помыслов ни у кого не было). 
Только раз дрогнуло сердце молодого солдата – когда в «учебке» после принятия присяги стали отбирать толковых ребят для службы в Демократической Республике Афганистан. 
    «Когда предложили мне ехать в Афган, то я немного помялся, а потом подумал: как откажешься? Скажут, мол, боится, – писал Александр вскоре после прибытия в Кабул и решительно добавлял: – Служить в ДРА – большая честь для любого солдата!». 
    Сегодня, четверть века спустя, только ленивый не хает решение Правительства СССР направить в Афганистан Ограниченный контингент советских войск. Как говорил Козьма Прутков, «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». То, что это трудное решение вынашивалось месяцами, что завоеваниям Апрельской революции 1978 года грозила смертельная угроза со стороны Запада, а руководство ДРА само неоднократно просило СССР помочь войсками, сегодня уже мало кто помнит. Но те, кто служил, знает: для советского солдата понятие «интернациональный долг» не было пустым звуком. 
    ...Раздается команда «По машинам!» – и колонна движется вперед. Из Термеза – в Кабул. Пересекли понтонный мост через Амударью – и вот он, Афганистан! В кузове «Урала» – уголь. Зима потому что. Хоть Афган и южнее самой южной точки Союза – Кушки, но горная страна, а в горах и летом не жарко, а уж зимой тем более. 
    Уже год, как служит в Кабуле рядовой 1415-го зенитного ракетного полка 108-й мотострелковой дивизии Александр Цыплаков. Юг, конечно, чувствуется. Вот февраль наступил, в сурском крае метели метут, а здесь в низинах ни снежинки и солнышко уже припекает по-весеннему. «Днем лето, ночью зима», – шутят бывалые солдаты. Стоит солнцу закатиться за горизонт, как сразу холодает. Сейчас утро, едет Сашок в одной гимнастерке, но бушлат всегда с собой. Высоко в горах еще настоящая зима, снег, вершины льдом покрыты. 
    Дороги в Афгане даже хуже, чем в России. Лишь местами асфальт, а по большей части обычная грунтовка – каменистая, щебенчатая, кое-где развороченная фугасами. Такова самая известная в стране кольцевая магистраль Кабул – Мазари-Шариф – Меймене – Герат – Кандагар – Кабул... Остальные и вовсе караванные пути. Только верблюд, «корабль пустыни», чувствует себя на них привольно. Такое средневековье Саня только в кино видел прежде. Даже год у афганцев еще лишь 1362-й. На 620 лет отбросило Саньку назад, в далекую древность. 
    Он усмехнулся. Вот только оружие у моджахедов не древнее, а самое что ни на есть современное. Командиры рассказывают на политзанятиях, что весь Запад вооружает «духов». Ракеты «Блоупайн» поставляет Англия, зенитные установки «Эрликон» – Швейцария, спутники связи и перехвата – Америка. Удобно устроились эти натовцы: чужими руками воюют, все свои новинки на «афганском полигоне» испытывают. 
    ...Ближе к обеду колонна замедлила ход, объезжая глубокую воронку на трассе. Просто уму непостижимо, сколько «легких» мин и тяжелых фугасов устанавливают «духи» на дорогах, по которым такие же «водилы», как Санька, везут в Афган продовольствие, топливо, медикаменты... Других транспортных артерий нет в этой горной стране – ни железных дорог, ни больших судоходных рек – таких, как наша Волга... Только эта полуразбитая трасса соединяет Термез с афганской столицей. 
    Саша усмехнулся своим мыслям. Это дома можно было проскочить в соседнее село хоть левой дорогой, хоть правой – вдоль каждого поля своя «трасса». В горах выбора нет. Здесь все определяют перевалы. Порою сотни километров нужно отмахать в объезд только для того, чтобы перевалить через хребет в единственном на всю округу месте. Все другие для машины неприступны... 
    Есть в Афгане такие перевалы, которые известны не меньше, чем города или реки. Например, знаменитая Дора в горах Гиндукуш. На высоте 4,5 километра скалы слегка расступились, чтобы дать дорогу людям, идущим из Афгана в Пакистан или обратно. Прежде здесь ходили мирные люди, а нынче – вооруженные отряды. 
    На трассе Кабул – Термез самым известным считается перевал Саланг, печально известным: еще при вводе советских войск в декабре 1979 года здесь погибли 12 военнослужащих. Это были первые жертвы начинающейся войны. Правда, в то время никто о войне и не думал, считалось, что наши части только помогут местной армии охранять правительственные объекты, склады, пункты дислокации. Так рассказывали вновь прибывшим «салажатам» те, кто вошел в Афган одними из первых: 
    – Считали, что будем миротворцами, а не вышло, – с горечью говорили «старики». – Когда стоишь в оцеплении, а рядом бой идет, нейтральным остаться трудно. Правительственные войска отступают, просачиваются сквозь наши ряды, и мы остаемся с душманами один на один. По нам лупят из всех стволов! Тут хочешь – не хочешь, надо отбиваться. Вот и втянулись в бой! 
    ...Машины идут в гору. Натужно ревут двигатели. Впереди – перевал Саланг. 
    Не раз преодолевал его за минувший год на своем мощном «Урале» Саша Цыплаков. И всякий раз удивлялся: серьезный объект, один тоннель длиной три километра, а солидной охраны нет. У других важных пунктов и мощные укрепления, и своя комендатура. А здесь нет ничего... 
    Не успел он додумать эту мысль до конца, как тяжелый взрыв потряс ущелье, и тотчас ожили горы, загрохотали смертельным огнем. 
– Засада! – крикнул напарник, схватил автомат и выскочил из кабины. 
    Александр поставил машину на «ручник», выдернул ключи из замка зажигания, выхватил из гнезда оружие и последовал за другом. Всего-то несколько секунд задержки, но обжигающая пуля нашла его именно в это мгновение. Раздался звон стекла, автоматная очередь прошила кабину, и острая боль пронзила тело бойца. 
    Сдерживая стоны, он сполз на землю и укрылся за колесом своего верного «Урала». Напарник лежал с другой стороны, вел прицельный огонь по валунам, за которыми скрывались «духи». 
    Превозмогая боль, Саша тоже вскинул автомат. Целился тщательно. Он вообще хорошо стрелял, еще со школы, когда щелкали по мишеням из старенькой пневматической винтовки. 
    Услышав выстрелы, напарник обернулся, увидел кровь на гимнастерке Александра: 
– Ты что, Сашок? Ранен? 
– Есть немного, – выдохнул Цыплаков. 
– Давай перевяжу! 
– Потом, Серега. Отобьемся сначала. 
И они начали отбиваться в два автомата. А это всегда веселей, чем в одиночку. 
    «Здравствуйте, мои Мама, Папа, Вова, Лена! Привет из Кабула. 
    ...Вы не беспокойтесь, что меня убьют, не думайте про это и не слушайте, что говорят люди: мол, стреляют каждый день и убивают десятками. Все совсем не так. Бывает, и постреливают, но это далеко в горах, а здесь спокойно все. Погода теплая, ходим в х/б, снега пока нет, а может, и вовсе не будет. Короче, еще раз прошу вас: не переживайте. Не вздумайте присылать деньги и посылки. Ваш сын Саша». 
    С какими чувствами писал он это письмо, собираясь в очередной рейс, мы уже никогда не узнаем. Конечно, в курсе был Александр Цыплаков, что не просто «постреливают» в горах, а разгораются там беспощадные бои, в которых нередко гибнут наши ребята. У нападающих масса преимуществ. Фактор неожиданности, прекрасное знание местности, предварительная рекогносцировка – все на стороне моджахедов. Не раз доводилось солдату видеть изуродованные тела своих однополчан перед тем, как, уложивши в гроб, их отправляли «черными тюльпанами» на родину... Но не только писать об этом – даже нотку тревожную в письмах домой не мог себе позволить любящий сын. Помочь ему родные ничем не могут, а волновать попусту дорогих тебе людей недостойно настоящего мужчины. 
    ...Вторая пуля оказалась роковой. 
    «Цыплаков Александр Владимирович, русский, до призыва работал в совхозе «Комсомолец». Призван 23.10.80 Лопатинским РВК. В Республике Афганистан с февраля 1981. При совершении очередного рейса 2.02.1982 участвовал в отражении нападения противника на колонну на перевале Саланг. Действовал умело и решительно, проявляя мужество и отвагу. Будучи тяжело раненным, Цыплаков не покинул поле боя. Продолжая вести стрельбу, он подавил несколько огневых точек противника. Был ранен вторично, на этот раз смертельно. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Похоронен на родине». 
    Эта скупая запись сделана рукой командира части, в которой служил Александр. А вот что вспоминает его однополчанин Николай Курников из Пензы: 
    – Сашок был отличным парнем. Веселым, компанейским. Но это когда на привале, между делом. А к службе он относился очень серьезно. Машину холил, лелеял, как добрый казак своего коня. Личное оружие – тоже. И то, и другое – все у него было всегда в исправности. Если бы не та засада, Санек еще много бы дорог исколесил за свою жизнь. Водитель был от Бога! 
А вот отрывок из стихотворения, которое посвятили Александру друзья его детства в день похорон: 
Ему сейчас всего лишь двадцать, 
А жизнь прошла уже вдвойне. 
Как трудно, трудно расставаться 
С тобой, убитым на войне, 
Хотя войны и нет как будто... 
    Но она продолжалась – необъявленная война в Афганистане. Еще не раз в военных сводках прозвучит слово «Саланг». В ноябре того же 1982 года в тоннеле погибнут и пострадают несколько десятков советских военнослужащих, и только после этого будет принято решение о создании штатной эксплутационной комендатуры в районе перевала Саланг. 

    * * * Каждый год 2 февраля в Комсомольской средней школе Лопатинского района проводится день памяти воина-интернационалиста Александра Цыплакова – бывшего ее ученика. Приходят на встречу с юным поколением родные Александра, его бывшие одноклассники, ветераны-учителя. Возложив цветы на могилу воина, школьники проводят Вахту памяти, соревнования по стрельбе на приз его имени, а мать отважного солдата Антонина Ивановна самолично вручает этот приз – испеченный ею торт. Погладив русые головы сегодняшних мальчишек, она желает только одного: чтобы ни один из них не пал на чужбине, как ее сын. 
    «Мужчина должен быть солдатом, но если уж воевать, так только за свою Родину», – считает она.