С портрета на памятной мемориальной доске, что установлена на здании средней школы №1 поселка Земетчино, на нас смотрит красивый парень с грустными глазами. Каким он был, Юра Казаков, о чем мечтал, что любил и что ненавидел? 
– Юра у нас очень добрый был, – говорит его мама Екатерина Ивановна Казакова. – Всегда мне помочь стремился. Помню, мы еще в Матчерке жили, скотины много держали. Ему и лет-то было 6 или 7, а все помочь хотел. То теленка в дом заведет, то кур, гусей покормит. Радовались с отцом, помощник какой растет. 
    Когда переехали в Земетчино, Юра в первый класс пошел. Рос спокойный. Читал много. Не озорничал с ребятами, не курил, с родителями не спорил. У него в школе не много было друзей. Вот когда в строительный техникум в Пензе поступил, там настоящие товарищи появились. Может, и девушка была, но он нам никогда не рассказывал про это. А вот товарищ его, уж как звать – не помню, к нам приезжал, когда Юру в армию забирали. Приехали они ближе к вечеру, а утром уже нужно было быть в Пензе на пересыльном пункте. Юра из Пензы призывался, сразу после выпускных экзаменов в техникуме. 
    Мы вечером проводы собрали, а ночью сели на поезд – и в Пензу. Я тоже с ним поехала, у меня сестра в Бессоновке живет, заодно хотела и ее навестить. Прибыли на призывной, а там забор высокий, не подойдешь. Я стала смотреть в какую-то щель, а не видно ничего. Один раз его только и увидела, когда мимо проходил. Так случилось, что это был последний раз, когда я видела своего сына живым... Другие-то ребята, кто посмелей, на ограду и к воротам лезли, чтобы родственники их видели. А наш-то скромный, ненаглый был... 
    Было это 1 апреля 1982 года, в День смеха, который оказался грустным для родителей Юры Казакова. А в ноябре, после окончания сержантской «учебки», младший сержант Казаков уже находился в Афганистане, в городе Джелалабаде, центре провинции Нангархар. 
    На восток от города на десятки километров простиралась Джелалабадская долина, с севера ограниченная рекой Кабул, а с юга – предгорьями мощного хребта Сулеймановых гор Сафедкох. Афганцы чаще называют этот хребет на языке пуштуСпингар. Оба названия переводятся как «белые горы», как бы подтверждая справедливость афганской поговорки: «На Спингаре всегда-всегда снег». 
    До 70-х годов Джелалабадская долина в большей своей части представляла собой галечниковую пустыню. Благодаря помощи советских строителей-мелиораторов за пять лет был проложен магистральный оросительный канал длиной в 70 километров. Джелалабадская долина, эта жемчужина Афганистана, засияла во всем своем блеске. На месте безводной галечниковой равнины раскинулись обширные фруктовые сады, зазеленели поля, позволяющие снимать до трех урожаев в год. Даже климат изменился, стал более влажным. 
    После ввода советских войск этот благодатный край стал ареной ожесточенных боевых действий. Сказалось и важное стратегическое значение провинции, через которую проходила трасса Кабул – Пешавар, и близость Пакистанской границы, откуда непрерывно шли караваны с оружием и боеприпасами для отрядов моджахедов, а также пополнение из учебных лагерей, расположенных на той стороне. 
    Все это вынудило советское командование в мае 1980 года разместить в Джелалабаде 66-ю отдельную мотострелковую бригаду, в состав которой вошел 48-й отдельный десантно-штурмовой батальон. Ее задачей было прикрытие границы с Пакистаном на восточном направлении. Зона ответственности включала три провинции – Нангархар, Кунар и Лагман. Младший сержант Казаков был направлен в десантно-штурмовой батальон. 
    Штаб бригады и основные силы находились в пригороде Джелалабада, в живописном местечке Самархель. С одной стороны протекала речка Кабул. В этих местах, спустившись с гор, она становится очень широкой и полноводной. Вода несется со скоростью поезда. Невысокая гряда охватывает пятачок земли и прижимает его к реке. Повсюду заболоченные участки в зарослях камыша. Прямо на территории бригады были запущенный цитрусовый сад и бело-снежная вилла, когда-то принадлежавшая директору ирригационного канала. Почти вплотную к бригаде примыкала деревня Самархель. А за ней в сосновой роще располагался советнический городок: три десятка западноевропейского типа каменных особняков. 
    Почти сразу после прибытия и размещения бригада была втянута в постоянные боевые действия. Не проходило и дня, чтобы одно из ее подразделений не выходило на операцию. К тому времени, когда Казаков прибыл в бригаду, среди бойцов 40-й армии уже бытовала поговорка: «Если хочешь пулю в зад, поезжай в Джелалабад!» 
    Не успел свежеиспеченный командир отделения как следует оглядеться и познакомиться со своими подчиненными, как поступила вводная из штаба армии: десантуре грузится на вертолеты и вперед на Баграм на чистку долины. Было это где-то к полудню – даже пообедать не успели, пришлось сухпаем затариваться. Дальнейшие события в памяти Юрия стали происходить в каком-то рваном темпе, то ускоряясь, то замедляясь. 
    Вот его отделение, взвалив на спину РД, взяв автоматы, сгибаясь под тяжестью груза, бредет к выстроившимся в ряд вертолетам «МИ-8». Спереди и сзади «пчелки» зажаты двумя парами «шмелей» – вертолетами огневой поддержки. 
    Вот начинают рокотать двигатели, винт медленно-медленно раскручивается, набирая обороты. Проходит еще минута, и двигатели входят в рабочий режим, переключаясь с малого на большой газ. Десантники уже сидят внутри, тела людей вибрируют в такт дрожи, сотрясающей корпус «вертушки». 
А вот уже волна металлических стрекоз идет над каменными пиками на запад. Проплыло ущелье, мрачно разинувшее свою пасть. 
    И вот они уже выпрыгивают из вертолетов среди черно-серых безлистных рядов фруктовых деревьев Чарикарской «зеленки», рассыпаясь в цепь и направляясь в сторону далеких глинобитных строений какого-то кишлака... 
    В тот раз все обошлось. Батальон, выполнив задачу, на третий день вышел из кишлачной зоны к шоссе на Кабул. За три дня – только несколько раненых и много трофеев. Правда, личный состав устал и промерз настолько после ночевок на фоне заснеженного ландшафта, что все мечтали лишь об одном: о бане... 
    Так закончилась первая боевая операция младшего сержанта Казакова. А потом были другие, с грохотом выстрелов и взрывов, с кровью и горечью потерь. Постепенно скромный, спокойный сельский паренек становился опытным воином и умелым командиром. Почти год он успел прослужить в Афганистане, приняв участие в 12 операциях, в ходе которых проявил храбрость и решительность, с честью выходя из сложных и опасных ситуаций. Зато домой, чтобы не тревожить и не пугать близких людей, писал, что у него все нормально. И лишь в письмах, адресованных тете, признавался, как скучает по дому и мечтает, чтобы быстрее все закончилось. 
    2 октября 1983 года десантно-штурмовой батальон 66-й бригады участвовал в очередной боевой операции в районе Черных гор. Несмотря на октябрь, стояла обычная жара. Только ночью термометр опускался до 23 – 25 градусов. Роту Казакова на «вертушках» выбросили километрах в десяти на плато, которое тянется вдоль Черных гор, чтобы отсечь возможные пути отхода душманов из зоны блокирования. Две другие роты, при поддержке «брони» двинулись по дороге, которая была буквально нафарширована минами. Саперы шли впереди колонны, проверяя всю поверхность специальными щупами. Темп движения резко упал. 
    Тем временем отступавшие «духи» навалились на роту прикрытия. Отделение младшего сержанта Казакова, выдвигавшееся по одной из боковых горных троп, буквально лоб в лоб столкнулось с передовым дозором «духов». Десантники не растерялись, первыми открыли огонь в упор, буквально нашпиговав пулями трех «бородачей». Остальные успели скрыться за скалами. Но и в отделении Казакова двое оказались раненными. Через полчаса «духи», истошно вопя и паля из карабинов и автоматов, снова двинулись в атаку. Пару раз ухнул гранатомет. Бой разгорелся с новой силой. Десантники держались стойко. Слева от них, ближе к дороге, тоже грохотал бой – это держали оборону основные силы роты. Лишь через пару часов с помощью подоспевших «вертушек» удалось отбить натиск «духов». А потом стемнело, и бой окончательно затих. 
    На рассвете на дороге показались основные силы батальона. Но вокруг стояла тишина: судя по всему, ночью душманы все же сумели найти обходные пути и уйти в горы, в сторону Пакистана, а заодно унесли с собой раненых и убитых, оставив на месте боя кровавые лохмотья да разбитые карабины и автоматы. Вполне реально, что погибших они свалили где-нибудь в расщелине, завалив камнями, но комбат не рискнул посылать вдогонку по незнакомым тропам своих бойцов. Так или иначе, но боевая задача была выполнена, противник понес серьезные потери, и десантники, погрузившись на боевые машины, двинулись в обратный путь. 
    Через полчаса батальон миновал заброшенный кишлак, поворот ущелья и вышел, как говорится, на финишную прямую: до места базирования бригады оставалось всего несколько километров. БМД Казакова шла третьей. Юрий сидел на «броне», как и остальные десантники, держа наготове автомат и привычно внимательно поглядывая на склоны скал, готовый мгновенно ответить выстрелом на выстрел. А в голове упрямо вертелись совсем другие мысли: скоро год, как он в Афгане, а там и до приказа всего ничего останется. Как же хочется домой!.. 
    Звонко лопнул воздух, вздыбились перед глазами горы, опрокинув голубое небо прямо на Юрия. Что-то свинцово-тяжелое со страшной силой ударило в грудь и все исчезло... Взрыв противотанковой мины оказался таким мощным, что подбросил и опрокинул БМД, словно пушинки разбросав десантников. Юрий погиб сразу... 
    За мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга, младший сержант Ю. Казаков был посмертно награжден орденом Красной Звезды. Похоронен на родине, в районном поселке Земетчино.