СЕМЕНОВ Алексей Иванович, рядовой, стрелок — пом. гранатометчика, род. 1.01.1963 в дер. Соляновка Сосновобор-ского р-на Пензен. обл. Русский. Окончил Пензенский строит, техникум.
В Вооруж. Силы СССР призван 1.4.82 Первомайским РВК г. Пенза.
В Респ. Афганистан с авг. 1982.
В составе пар.-дес. роты 9.12.1982 сопровождал колонну с грузом через "зеленую зону" провинции Кандагар. На марше колонна подверглась внезапному обстрелу. В завязавшемся бою С. действовал мужественно и смело. Умело используя рельеф местности, он скрытно подобрался к огн. точке пр-ка и забросал ее гранатами. При выполнении боевого задания был смертельно ранен.
Нагр. орд. Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на Константиновском сельском кладбище.
От автора страницы памяти - этот парень есть и в списках павших по 56 дшб, и в списках павших по 70 омсбр, уточните пожалуйста кто что знает.
КНИГА ПАМЯТИ
Семенов Алексей Иванович
01.01.1963 – 09.12.1982
Рядовой, стрелок – помощник гранатометчика В/ч пп 71176, 70-я гвардейская ОМСБр (г. Кандагар)
Земеля
Как говорится, земляк земляка видит издалека. На службе в армии, да еще в боевых условиях, слово «земеля» приобретает особый смысл. Казалось бы, что могло объединить таких разных парней? Николай служил в артбатарее мотострелковой бригады, младший сержант, да и прослужил на полгода больше. Алексей – рядовой десантник десантно-штурмовой бригады. Но война плетет свой затейливый лабиринт человеческих судеб.
Десантный батальон 56-й ДШБР перебросили из Гардеза под Кандагар на усиление 70-й мотострелковой бригады. Палатки десантников оказались в десяти метрах от палаток артиллеристов. А дни дежурств Николая Сарбаева и Алексея Семенова часто совпадали. К тому же солдаты-сторожилы первым делом интересовались у вновь прибывшего пополнения или парней из новой части, есть ли среди них земляки.
Так и познакомились два пензенца и подружились. Николая привлекла в Алексее его крестьянская основательность и в то же время какая-то застенчивость. Хотя и не молчун, с ним интересно поговорить, посоветоваться. Как вспоминает Николай, они частенько сидели на лавочке в свободные минуты и разговаривали. О чем? О многом, но только не о войне. Ни вслух, ни в письмах Алексей на эти темы предпочитал не говорить. Службу нес исправно, достойно, но в свободные минуты сразу же отсекал в своих мыслях кровавые картины боев. И вообще, по натуре он был сугубо мирным человеком. Много рассказывал о доме, о селе, о своей профессии строителя.
А интерес к этому делу появился у Алеши еще в детстве. Родился он в деревне Соляновка Сосновоборского района, но в 1972 году родители перебрались жить в Константиновку. Оттуда после окончания восьми классов в 1978 году поехал в Пензу, поступил учиться в строительный техникум. А после третьего курса его направили на производственную практику в составе студенческого стройотряда в далекий Алтайский край, где возводился огромный коксохимический комбинат.
«...Пишу вам из далекой Сибири! Я работаю бетонщиком-плотником 3-го разряда. Живем в вагончиках. Попал я на ударную комсомольскую стройку, но по-ударному работают только несколько десятков человек, а всего на строительстве завода трудятся девять тысяч. Завод будет большой, площадью около ста квадратных километров...» Из Сибири Алексей приехал не только с первым рабочим опытом и впечатлениями, но и с Почетной грамотой за добросовестный труд. Круг его интересов не замыкался на будущей профессии. В блокнотике Леши не только стихи, рисунки и посвящения друзьям, как это обычно принято. Там старательно зарисованы китайские, древнеегипетские и шумерские иероглифы – он мечтал после армии заняться их изучением в свободное время.
Но судьба распорядилась по-своему: в апреле 1982 года Алексея призвали на срочную службу в воздушно-десантные войска.
«...У меня по-прежнему все хорошо, хотя и трудно, но я не унываю. Ребята у нас веселые, отличные, с такими и захочешь, не дадут загрустить. Даже когда плакать нужно, все смеются... 12 июня прыгнул с «АН-12». С него было пострашнее прыгать, чем с «АН-2». Такая махина ревет! 60 человек за полторы минуты покидают самолет. Зрелище красивое! 60 куполов полнеба закрыли, солнца не видно. Тут только и смотри по сторонам, чтобы не сойтись с кем-нибудь...» 70-я мотострелковая бригада дислоцировалась юго-восточнее Кандагара, километрах в пятнадцати от города. Там в свое время американцы построили крупный аэродром, на котором теперь базировалась смешанная советская авиаэскадрилья. Особенность такого расположения бригады состояла в том, что выехать из военного гарнизона и попасть на автомобильную трассу, связывающую Кандагар с Шиндандом, Гератом и северо-западными провинциями Афганистана, наши машины могли только по одной дороге, которая проходила через город. Другого пути просто не было. Этим душманы и пользовались. Не проходило ни дня чтобы наши колонны не подвергались нападениям. Порой движение прекращалось на несколько суток.
Как вспоминал Николай, артдивизиону бригады приходилось нередко вести огонь не только по «зеленой зоне», опоясывающий город, и массиву Черных гор на северо-западе от Кандагара, но и по отдельным городским кварталам, где занимали позиции отряды моджахедов, блокировавших основную магистраль. А уж десантники под этим «артзонтиком» зачищали осиные гнезда среди дувалов и глиняных хижин. Конечно, без потерь не обходилось, гибли люди, горела техника. Но в письмах Алексея поездка за получением новой техники выглядела совершенно безобидной и даже обыденной операцией:
«...Мама, извините, что долго не писал. Я был в командировке с 6 по 16 августа. Ездили в город Шинданд за новыми машинами МТЛБ. Это 500 с лишним километров севернее нашего Кандагара. В Шинданд добирались колонной на «КамАЗах» два дня. Неделю пробыли там. Пока принимали машины, пока заправляли. Оттуда своим ходом добирались тоже два дня. Я был оператором-наводчиком и пулеметчиком... Мама, вы зря расстраиваетесь, ничего со мной не случится. Служить здесь нормально, даже интересно. Много перепадает фруктов: виноград, дыни, арбузы, абрикосы и т. д.».
Тот жуткий день 26 октября 1982 года Николай Сабаев запомнил во всех подробностях. Был получен приказ на уничтожение крупной банды душманов в Черных горах, в очередной раз блокировавших дорогу. Артдивизион 70-й бригады в сопровождении боевого охранения десантников на МТЛБ двинулся через Кандагар. Воинская колонна растянулась на узких улочках, стиснутых глиняными дувалами и заполненных разномастной афганской автотехникой вперемежку с нагруженными тюками осликами и верблюдами и моторикшами.
Трудно сейчас сказать, по чьей вине и как это случилось, но основная колонна отстала от взвода охранения. Зато водителям автомашин бросились в глаза стремительно опустевшие улицы. Солдаты насторожились: не к добру. Колонна миновала перекресток трех улиц, двинулась мимо полуразрушенного здания двухэтажной гостиницы слева. Справа тянулись глиняные дувалы. Именно оттуда внезапно ярко метнулась к дороге молния и вспухла огненным клубком на месте кабины головного «ЗИЛ-131». Тут же шквал огня обрушился на остальные автотягачи. Брызнуло лобовое стекло грузовика, в котором находился Николай Сабаев. Вскрикнул и схватился за бедро побледневший водитель. Словно какая-то волна подхватила Николая и вышвырнула из кабины под грузовик, за колеса. В считанные мгновения перед ним промелькнула вся прошлая жизнь, лица отца и матери.
Но спустя несколько секунд оторопь прошла: а чего я здесь лежу? Надо ребят выручать! Он увидел, как огненный росчерк реактивной гранаты чиркнул по крылу транспортера, шедшего за их тягачом, и ушел в сторону. Мимо! Тут же вскочил и подбежал к МТЛБ: «Ребята! Выходи! Следующий – ваш будет!» – и помог экипажу выбраться наружу, потом снова бросился под защиту колес грузовика и открыл огонь из автомата по плюющимся пулями дувалам... ...Тем временем боевое охранение, заслышав стрельбу в тылу, развернулось и бросилось на выручку, но вскоре само попало под шквальный отсекающий огонь «духовской» засады.
Алексей Семенов вел огонь из башенного пулемета второго МТЛБ. Он увидел, как заряд гранатомета ударил в башенку головного транспортера. Ахнул и на миг зажмурился: хана Сереге! Когда открыл глаза, ахнул снова: взрыв снес, словно картонку, всю броню. На корпусе транспортера остался сидеть десантник с пулеметом в руках. Опомнившись от шока и неожиданности, он тут же продолжил яростный огонь по позициям «духов».
Десантники отчаянно пытались прорваться на помощь артиллеристам. Вскоре оказались подбитыми все транспортеры. Бой шел в пешем порядке. Алексей, зло прищуриваясь, бил короткими очередями по краю дувала, ловя в прорезь прицела мелькавшие чалмы, а в мыслях в такт выстрелам стучало: как там Колян? Как там ребята?..
...Тяжелораненый водитель грузовика все же развернул машину и вывел из-под обстрела. На помощь артиллеристам подошел танк. Тяжело ухнул выстрел, другой, третий. Снаряды вздыбили глиняные стены, огонь нападавших заметно ослаб. Прикрываясь броней танка, Николай и другие бойцы выбрались из-под линии огня, вывели машины и орудия. А потом вместе с подошедшими десантниками атаковали позиции «духов». Но те уже успели удрать, как обычно, унося с собой раненых и убитых. Найти их в лабиринтах узких проулков, подземных ходов и переходов не удалось... ...
После того боя Алексей и Николай долго сидели и разговаривали, но не про то, что испытали в жестокой схватке на улицах Кандагара. Похоже, Алексей относился к войне, как к тяжелой, но все же работе, о которой вовсе не обязательно думать и говорить еще и в свободное время. В тот вечер больше вспоминал о доме, о родном селе, шутил: «Чую, за два года Константиновка так расстроится, что на мою долю ничего не останется! Правда, Колян, знаешь, как у нас много строят! Совхоз богатый, на виду. Народ приезжает, вот начальство и старается удержать! Как только «дембельнусь» – сразу же ко мне в гости приезжай! Сходим на пруд, порыбачим. У нас, земеля, знаешь, какие там карпы водятся?!»
Кто мог знать, что это была одна из последних их встреч?!
«...Сегодня улетели наши «дембеля» и прилетели молодые. Улетели пять моих земляков. Один живет в «Дубках». Наступила зимушка-зима. Начались дожди, холодные ветра. Ночью сплю под двумя одеялами и шинелью и все равно холодно. Но скоро должны поставить печки – по две на палатку. И тогда настанет проблема с дровами...» Это было последнее письмо Алексея домой. 12 декабря 1982 года их рота отправилась в очередное сопровождение грузовой колонны из Кандагара в Шинданд. Машины удачно проскочили город, пояс «зеленки» и узкую придорожную теснину Черных гор. Алексей мысленно перевел дух: кажется, пронесло!
Словно горохом сыпануло по бортовой броне транспортера, взрыхлило песок на обочине дороги: кто-то дал автоматную очередь из переплетений бурых кустов. Алексей довернул башню, повел стволом пулемета по кустам, но выстрелов больше не было: видно, «пошутил» какой-то псих в чалме. И все же командир экипажа дал команду, и механик вывел бронемашину из колонны на обочину, чтобы прикрыть грузовики на случай возможного обстрела. Огненный шар вспух под гусеницами и подбросил машину, окутав ее огнем и пылью. Раскаленный смерч ворвался внутрь, в доли секунды оборвав струну жизни пензенского парня...
– Солдаты не любили МТЛБ, – пояснил Николай Сарбаев. – Если БТР благодаря конструкции днища мог выдержать минный взрыв и давал шанс спастись экипажу, то у легкого тягача броня была тоньше, и меньше всего шансов успеть выскочить оставалось у башенного стрелка...
...Николай вместе с другими земляками-сослуживцами Алексея Семенова все же приехал в Константиновку, увидел дом, где жил земеля. Но самого Лехи там уже нет: его прах покоится на сельском кладбище. Зато память о храбром, надежном парне осталась в сердцах и душах односельчан. 27 декабря 1998 года на здании средней школы, которую окончил Алексей, была открыта мемориальная доска, в школьном музее собраны его личные вещи, документы и фотографии.
19 февраля, накануне Дня защитника Отечества, его друзья приезжают, чтобы почтить память Алексея, принять участие в ежегодном спортивном турнире, посвященном воину-десантнику, гвардейцу и кавалеру ордена Красной Звезды.