02.08.1959 – 17.05.1983 
Последней гранатой... 

    Как красиво и возвышенно звучит фраза: «Человек совершил подвиг и геройски погиб!» Но далеко не каждому суждено сделать нечто такое, что вызовет уважение и оставит добрую память у людей. А бывает так, что уже с первых лет жизни человек словно начинает готовиться к чему-то особенному, выделяясь среди сверстников и на глазах становясь личностью. Георгий Демченко был как раз из таких, особенных. 
    Жорик учился в пятом классе, когда в Грозный, где тогда жила семья Демченко, приехал из Киева брат его бабушки – дядя Боря, полковник. Жорик ходил за ним по пятам. Потом стали замечать: зачастил в военторговский магазин. То звездочку на шапку прикручивает, то солдатский ремень застегивает... В ветреный зимний день кеды на ноги – и в лес, бегать. Притащил гирю. Попросил сделать турник. Так в семье узнали, что Жорик решил стать военным. И уже готовится к армейской службе. 
    Сразу после школы Георгий поехал сдавать экзамены в военное училище, вернулся почерневший: провалился на сочинении. Вторая попытка – опять неудача. Его призвали в армию. Через полгода прислал ликующее письмо: «Мне дали отличную характеристику и направление в Орджоникидзевское высшее общевойсковое командное училище!» И вот в летний солнечный день Жорик бежит навстречу родителям от решетчатой калитки училища: «Радуйтесь, поступил!» 
    ...Уже на третьем курсе с Георгием случилась беда: схватил воспаление легких. Сокурсников попросил: не пишите родителям. Но болезнь оказалась серьезной. Капельницы, трубки, уколы, целый месяц только на каталке... Когда кризис миновал, вызвали в училище родителей. «Одно ваше слово – и мы Георгия комиссуем», – сказал врач. 
    – Нет, за него, взрослого, мы не можем решать, – подумав, ответила мать. 
После нескольких госпитальных месяцев Георгий написал в Грозный: «Экзамен сдал наравне со всеми. Меня похвалили...» Пришел счастливый день: «Сделали рентгеновский снимок. Врач удивлен, что эти прекрасные легкие – мои...» Воля, верность избранному делу и на этот раз, как и у многих других крепких духом людей, оказались сильнее недуга. 
    «Вам меня не придется стесняться», – сказал лейтенант Демченко, когда родные и близкие провожали его к месту службы. Вскоре из Пензы к нему приехала Надя, невеста. Девочка, будто сошедшая с акварели, – будущий филолог, его первая любовь. Он составил список книг: «Золотой теленок», «Человек, который смеется», «Отверженные», «Аэропорт» – это его пометки в ее записной книжке, и она с радостью разыскивала книги. Ему очень нравилось слово, обозначавшее его новое звание, – «лейтенант»... «Слово-то какое, ласковое, юное», – смеялся он. И Надя это понимала... Он хотел свадьбу небольшую, но красивую. Но однажды пришел домой смущенный: «Не обидишься? Деньги я своему солдату отдал – у него мать заболела, теперь он может срочно лететь...» 
    В марте 1983 года Георгий получил новое назначение – Афганистан. Местом службы стал Джелалабад, центр провинции Нангархар. Там дислоцировалась 66-я отдельная мотострелковая бригада. 21 апреля в его личном деле появилась запись: «командир мотострелкового взвода 3-й роты 1-го батальона». 
Из Афганистана он писал часто. 
«Здравствуйте, папа, мама и Таня! 
    Это, конечно же, я, у меня все хорошо. Горы здесь очень похожи на наши – как в Осетии и Чечено-Ингушетии. Уже немного освоился здесь. Батальон у нас замечательный, десантный, так что я теперь десантник и еще гвардии лейтенант. В Афганистане все налаживается, входит в колею. Народ работящий, поворот к новой жизни чувствуется во всем. Душманы это тоже видят, хотя и находятся далеко в горах. Афганская армия делает все, чтобы жизнь народа была нормальной...» 
    Насчет десантного батальона Георгий не оговорился: 66-я бригада была развернута на базе 186-го отдельного мотострелкового полка и 48-го отдельного парашютно-десантного батальона, в штат которого вскоре после прибытия в бригаду и был переведен лейтенант Демченко. 
    «...Ты волнуешься насчет моего перевода в воздушно-десантные войска, – написал он жене Наде. – День рождения ВДВ 2 августа, а это мой день рождения. Значит, быть десантником мне на роду написано. Я этим, честно говоря, горжусь. Не надо этого пугаться, тем более что у нас все нормально. Будь спокойна и уверена за меня, и все будет хорошо... Ну что, разобрались мы с тобой, мой маленький стратег?» 
    Не только цензура о войне в Афганистане порождала эзопов язык в письмах «афганцев» в Союз, но и явное стремление беречь спокойствие и сердца своих родных и близких. Да только трудно обмануть тех, кто уже наслышан о грузе «двести», что вот уже четвертый год везут и везут из-за речки «черные тюльпаны». 
    Вместо поздравительной первомайской открытки он прислал Наде фотокарточку. Знамена, молодые десантники чеканят шаг: «Взгляни, с апреля я назначен знаменосцем, точнее, ассистентом знаменосца. В общем, все время, когда выносится знамя части, я с ним. В части у нас все хорошо, со службой тоже, уже получил три благодарности...» 
    Далеко не каждому доверяют сопровождать боевое знамя, а лейтенант Демченко получил такое право уже через месяц после прибытия в бригаду, да еще несколько раз был отмечен за отличную службу! Хороший офицер пополнил ряды Советской армии, и кто знает, каких бы высот он достиг, если бы не та война... 
    ...Это была обычная боевая операция по уничтожению выявленной разведкой банды душманов. Десантный батальон на вертолетах был высажен в горах северо-западнее Асадабада. Одна рота двинулась по ущелью Ганджагал, а две других по отрогам и склонам справа и слева, чтобы при обнаружении душманов окружить и взять их в огневое кольцо. Двигаться по гребню сложнее и медленнее, поэтому обе роты отстали, а третья ушла вперед, но комбат не сразу обратил на это внимание: до кишлака, где, по данным разведки, засел на дневку отряд «духов», было еще несколько километров. Свою лепту в разнобой в движении внес климат: в здешних местах май оказался очень жарким. Температура в тени достигала плюс пятидесяти градусов. А откуда взяться тени в голых скалистых горах, когда солнце в зените, а ты весь, как на ладони? Хотя места живописные: многие горы имеют почему-то сглаженные вершины, а кое-где – переходящие в плато, но десантникам, конечно, сейчас не до созерцания окрестных красот – тут бы с жарой да с многокилограммовым грузом за плечами справиться! 
    Взвод лейтенанта Демченко был выдвинут в боевое охранение и шел первым, в паре сотен метров перед ротой. Георгий то и дело сверялся с картой: пока вроде бы правильно движутся... Выстрелы загремели в тот момент, когда взвод завернул за изгиб ущелья и потерял зрительную связь с ротой. Десантники бросились прятаться за ближайшие камни и в расщелины, открыли ответный огонь. 
    В первый момент Демченко был ошеломлен этой канонадой, многократно усиливаемой эхом, но очень скоро сумел унять нервную дрожь, осмотреться и оценить обстановку: «духов» явно было в несколько раз больше. Позади тоже гремел бой: моджахеды стремились отсечь от взвода основные силы. 
    – Всем отходить! Я прикрою! – передал по цепи команду Демченко. Заметив, что недалеко лежит раненый гранатометчик, броском добрался до него, взял упавший гранатомет. Уловив момент, когда пули перестали щелкать по прикрывавшему его валуну, на секунду приподнялся, прицелился и выстрелил – вражеский пулеметный расчет окутался облачком разрыва. Не мешкая, схватил вторую «муху» и снова выстрелил – еще два автоматчика распластались на камнях. В ответ послышались вопли разъяренных «духов», сосредоточивших огонь на позиции Демченко. Это позволило десантникам начать отступление. 
К Георгию подползли два бойца: 
– Товарищ лейтенант, мы с вами! 
    Демченко кивнул, взял у одного из них ручной пулемет и показал, где кому занять позицию. Бой разгорелся с новой силой. Огонь группы прикрытия снова заставил залечь кинувшихся было в преследование моджахедов. Георгий, хладнокровно целясь, бил короткими очередями, перестав обращать внимание на то, как что-то, словно пчелы, то и дело обжигает тело: то ли пули, то ли осколки камней, выбитых теми же пулями... Когда, клацнув затвором, пулемет смолк, опустошив последний магазин, Демченко лишь досадливо поморщился: «Так быстро?! Жаль!» – и отбросил раскаленное, но уже бесполезное оружие. Только теперь заметил, что оба десантника уже не стреляют, неподвижно лежат на земле. Схватил гранату, бросил в душманов, потом вытащил из кобуры пистолет. На фоне автоматно-пулеметной трескотни пистолетные хлопки совсем не были слышны. И Георгий не уследил, в азарте нажал на спусковой курок восьмой раз. 
    А когда сообразил, то скрипнул зубами от досады и отчаяния: неужели плен?! Моджахеды, поняв, что у шурави кончились патроны, перестали стрелять, встали и двинулись к валуну. Рука Георгия машинально коснулась ремня, и вдруг ладонь ощутила ребристое тело. Граната! Последняя! Волна мстительной ярости захлестнула десантника, и он, выдернув кольцо, замер в напряженном ожидании... Взрыв прогремел в тот момент, когда трое «духов» подошли к нему вплотную. 
    ...Это случилось 17 мая 1983 года. За совершенный подвиг лейтенанту Г. Демченко было присвоено звание Героя Советского Союза, он награжден орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда» (посмертно). Похоронен на центральном кладбище г. Грозного. Там его именем названа одна из улиц.