08.08.1960 – 27.09.1980 
Он был обыкновенным парнем... 

    В биографии Хариса Айнова трудно выделить что-либо выдающееся. Она ничем особенным не отличается от биографий большинства его сверстников. Родился и вырос Харис в селе Салмовка, в большой и дружной семье. Учился в местной школе, затем в Каменнобродской средней. Одним из увлечений Хариса можно назвать спорт. Особенно он любил лыжи. По этому виду спорта юноша имел первый разряд. 
    От отца, Халила Абдулловича, всю жизнь связанного с техникой (работал в колхозе механизатором, главным инженером), Харису передалась любовь к ней. Завершив учебу в средней школе, он поступил на курсы шоферов. Окончил их с отличием. До призыва в армию оставалось немного времени, и Харис решил поработать в колхозе «Заветы Ильича» помощником комбайнера, принять участие в уборке урожая. 
    Судьба за два месяца до призыва нанесла тяжелый удар: умерла его мать – сельская учительница Магиря Хамзиновна. Тяжело переживал Харис эту утрату. Служба в армии в первый момент показалась ему возможностью вырваться из состояния депрессии и печали, когда каждая вещь в доме напоминает о близком человеке, вновь и вновь бередя душу и сердце. 
    24 октября 1978 года Харис получил повестку из Иссинского райвоенкомата, а в январе 1980 года в составе 191-го мотострелкового полка вошел в Афганистан. Первое время полк размещался в Пули-Хумри, а в мае его перебросили в южную часть страны, в город Газни, центр одноименной провинции. 
    Харис часто писал отцу, братьям и сестрам. Писал о природе, горах далекой страны, о нравах и обычаях афганского народа. Его интересовало все, и письма были интересными. 
    Газни – старинный город. Не раз различные завоеватели захватывали и разрушали его на пути в Индию, но он вновь отстраивался. От тех времен на окраине остались два одиноких минарета, искусно отделанных узорной кладкой кирпича и резной терракотой. В старой части современного Газни на высоком холме стоит военная крепость, а ниже по склону холма теснятся ярусы глинобитных жилищ и лавочек, окруженных высокой, тоже глиняной оградой. Еще ниже находятся базарные ряды. 
    Город расположен на высоте около 2400 метров над уровнем моря. Первое время это сказывалось: при ходьбе многие солдаты ощущали некоторую слабость, покалывание в сердце, одышку. В ушах стоял легкий шум, горло пересыхало. Но Харис в своих письмах на такие мелочи не жаловался. Не рассказывал он и о тех испытаниях, что выпадали на долю военных водителей на афганских дорогах. 
    От Газни до Кабула примерно 150 километров. На этом пути нет тесных ущелий, крутых поворотов, меньше угрозы осыпей и обвалов. Лишь перед самым городом довольно серьезное препятствие – перевал на высоте 3000 метров. Хотя горы не выглядят такими дикими и неприступными, как, к примеру, на пути в Джелалабад, покрыты травянистой растительностью, имеют мягкие, плавные очертания, но для душманских засад места и здесь хватает. 
    Большая часть провинции была под контролем моджахедов. Особенно выделялись отряды хазарейцев – компактно проживающего племени. Ими командовал некий Саид Джагран (Святой Майор). Эти формирования строились строго по армейской структуре, имели военную форму. Ходили слухи, что Саид Джагран учился в СССР вместе с командиром 191-го полка, и теперь им приходилось воевать друг против друга. 
    Впрочем, Хариса и других военных водителей больше волновало не чья пуля летит в них, а как без потерь преодолеть опасные участки трассы и доставить груз по назначению. Если к хазарейцам или пуштунам попадал кто-либо из шурави, над пленными одинаково зверствовали и те, и другие. Впрочем, и дорога после Кабула, через перевал Саланг в сторону Хайратона, была столь же опасна. Поэтому редкий рейс за грузами в Кабул или к границе с Союзом обходился без потерь. Но про это Харис тоже не писал... 
    Один из таких рейсов стал для Айнова роковым. О последнем дне Хариса рассказал его друг Володя, который сопровождал гроб с телом парня с пензенской земли... 
    В конце августа 1980 года колонна грузовиков под прикрытием бэтээров выехала из военного лагеря и двинулась в сторону Кабула. Первую ночевку сделали в пригороде столицы, на Теплом Стане – так прозвали советский военный городок, одновременно бывший перевалочной базой 40-й армии. А на третий день, миновав перевал Саланг и город Пули-Хумри, колонна двинулась в сторону Хайратона. 
    Машины довольно быстро ехали по достаточно ровной дороге, протянувшейся сквозь красноватую пустыню с редкими бурыми пятнами кишлаков. Справа и слева изредка виднелись отары пасущихся овец. На склонах невысоких гор копошились дехкане, обрабатывая квадратики своих полей. 
    Трех бородатых бабаев в чалмах, неспешно ехавших на своих осликах метрах в ста от дороги, Харис приметил еще издали. На вид обычные мирные дехкане. 
    Когда «КамАЗ» Айнова поравнялся с ними, бородачи вдруг проворно спрыгнули с осликов, залегли за грядой камней, что стаскивали с поля и складывали дехкане, и открыли по колонне огонь из ружей. Что-то с хрустом ударило по кабине машины. «Так они же по мне стреляют!» – мысленно ахнул Харис. Грузовик резко дернуло и повело влево. – Держи руль! – крикнул сидевший рядом Володя. – Кажись, колесо пробило! 
    Тем временем в ответ загрохотал КПВТ бронетранспортера сопровождения. По гряде ударили крупнокалиберные пули, кроша и дробя камень. Один из бородачей вскочил, взмахнул руками и упал, двое других то ли отползли, то ли сразу были убиты. 
    Айнов свернул к обочине и остановил «КамАЗ». Оба водителя выскочили из кабины и увидели спущенное переднее колесо. Мимо проезжала колонна. Один грузовик притормозил, из приоткрытой дверцы высунулся взводный: 
– Что у вас случилось?.. А, понятно!.. Помощь нужна? 
– Сами справимся, – ответил Харис. – Тут работы на пять минут! 
    Они не мешкая принялись за дело: сняли запаску, установили домкрат, начали откручивать на диске гайки крепления... Вся работа по замене пробитого колеса заняла минут пятнадцать. Друзья снова забрались в кабину, только теперь за руль сел Володя, и помчались догонять колонну, уже скрывшуюся за ближайшим холмом, лишь медленно ползущий к небу пыльный шлейф указывал на ее присутствие. 
    Когда выбрались на холм и начали спускаться, справа на пологом склоне метрах в трехстах от дороги показались дувалы кишлака. Оттуда загремели выстрелы. Володя прибавил газу, пытаясь выйти из зоны обстрела. В этот момент треснуло стекло на дверце. Харис ощутил тупой сильный удар в живот, от которого на секунду перехватило дыхание, замер, потом с трудом выдохнул и скрипнул зубами от нарастающей обжигающей боли внутри. 
– Тебя ранило?! – с тревогой спросил Володя. 
– Ничего, потерплю, – выдавил Харис. – Ты гони. Не останавливайся! 
    «КамАЗ» летел по трассе на предельной скорости. Харис вцепился руками в ручку двери и, сжав губы, напрягая всю силу воли, молча терпел боль и тряску... Им удалось уйти от обстрела и догнать колонну. Через несколько часов машины наконец доехали до перевалочной базы в Хайратоне и остановились на стоянке. Харис сам выбрался их кабины, кое-как спустился на землю, шагнул и медленно повалился, теряя сознание... На срочно вызванном вертолете его доставили на ближайший аэродром, а оттуда самолетом перевезли в госпиталь в Ташкент. И там врачи больше месяца боролись за его жизнь. Но все усилия оказались напрасными... 
    Сам Харис не думал о смерти. В предпоследнем письме домой сообщил, что ему сделали операцию – удалили аппендицит и что скоро он будет дома. И только в последнем письме, написанном рукой другого солдата, сообщал, что ему тяжело, что он хочет повидать отца... Свиданию не суждено было состояться... 27 сентября 1980 года Харис умер. 
За мужеству и отвагу, проявленные при исполнении воинского долга, рядовой Х. Айнов был посмертно награжден орденом Красной Звезды. Похоронен на гражданском кладбище в селе Верхняя Салмовка Иссинского района.