11.10.1963 – 28.02.1983
След на земле

    Юрий Малышев мог не служить в армии: у него была бронь от призыва, как работника оборонного предприятия. Но он сам пришел в райвоенкомат и обратился к военкому с просьбой призвать его в ряды Советской армии. По нынешним временам, когда вокруг тысячи «косящих» и «уклоняющихся», – глупость. По тогдашним – поступок нормального парня, заявившего родителям:
    – Кто не служил в армии, тот настоящим мужчиной не станет!
    Ничего особенного в его предармейской истории тоже не было: школа, ГПТУ №3, работа на заводе.
    Так уж получилось, что в их призывной команде из 22 человек четверо знали друг друга и раньше, даже дружили: Юрий Малышев, Олег Бирюков, Александр Капустник и Сергей Колокольчиков. Пока поезд добирался до Туркмении, было о чем поговорить, друг к другу присмотреться. Так все вместе и попали в учебный полк, дислоцировавшийся в городке Иолотань.
    Совсем рядом был Афганистан, где второй год чадила горем и смертью непонятная война. Местные жители знали, куда потом пошлют этих солдатиков в пропыленных гимнастерках, и чем могли привечали служивых, невзирая на то, был ли парень в самоволке или гулял по легальной увольнительной.
    В «учебке» готовили наводчиков и артиллерийских разведчиков. Проще говоря, тех, кто потом будет наводить и корректировать огонь орудий и реактивных установок. Помимо учебы курсантов периодически посылали на одноименную железнодорожную станцию для разгрузки воинских эшелонов. Там-то зачастую и происходили смычки с местным населением, скрепленные стаканчиком-другим самодельного вина – чешмы.
    Однажды вернувшаяся в полк хозкоманда не успела прошмыгнуть в казарму и попалась на глаза командиру роты – крутому мужику, уже успевшему повоевать в Афгане. Хотя у всех двенадцати поблескивали глаза и лучились физиономии, капитан почему-то основной гнев обрушил на курсанта Малышева. Завел парня в «ленинскую комнату» и принялся драть Юрия в хвост и гриву, кивая на стенды, часть которых помогал оформить Малышев: ты такой-сякой, немазаный! Разве так можно себя вести?! Вон посмотри, про каких людей тут написано! Вот с кого надо брать пример!
А Юрий, окинув взглядом плакаты, тихо, но твердо сказал:
    – Зря вы на меня так кричите, товарищ капитан. Наступит момент – тоже лицом в грязь не ударю, – неожиданно улыбнулся и показал рукой на пустующую часть стены. – Видите, сколько еще места! Может, придет время, и про меня там напишут?!
    По свидетельству друзей, Юрий был шустрым парнем. Острый на язык, не скулил и не ныл, хотя служба была не сахар. Свое солдатское житье-бытье в письме к брату описывал с юмором:
    «...Ты пишешь, что баню поставишь. Я сегодня уже был в бане. Только не такой. На всю баню дается 15 минут. За это время надо раздеться и одеться, да еще урвать чистое белье. В общем, если хочешь вымыться, то не достанется белья, а если хочешь белье, то не вымоешься. Мне лично все удается. Иногда, правда, и нет, но это редко...»
Новый, 1983 год рядовой Юрий Малышев встречал уже в Афганистане. Его и еще 48 курсантов перебросили под город Шинданд (провинция Герат), где дислоцировался 1060-й артиллерийский полк 5-й мотострелковой дивизии.
    Фактически в этой каменистой долине на месте бывшего карьера размещались основные части и подразделения дивизии – штаб, тыловики, аэродром, танковый и один из мотострелковых полки. В общем, скучно не было. Опять же, душманы тоже о себе регулярно напоминали.
    Однажды командир батареи решил провести утреннее построение. Только личный состав выстроился в шеренгу, как с ближайшей горы душманы «послали привет» из крупнокалиберного пулемета. В каких-то нескольких метрах от солдат вскипела цепь каменистых фонтанчиков. Артиллеристы попадали кто куда. Хорошо, никого не зацепило. С тех пор подобных показух больше не организовывали: командиры поняли, что так можно и без бойцов остаться.
    Хотя друзья попали в разные дивизионы, но практически ежедневно встречались друг с другом, обменивались новостями. Да и весь пензенский призыв старался держаться вместе, не давать себя в обиду. А это было немаловажно в условиях так называемой дедовщины, когда плохо подготовленные солдаты сдают перед трудностями и становятся объектом насмешек и притеснений более подготовленных и организованных сослуживцев.
    По штатному расписанию Малышев числился наводчиком 122-миллиметровой гаубицы. Но вскоре был переведен в состав экипажа бронемашины управления – МТЛБ, где совмещал должности башенного стрелка и радиста. Во время боевых рейдов их экипаж выдвигался вперед и корректировал огонь батареи или дивизиона. Основным местом действий полка и дивизии был город Герат и его окрестности.
    Зима 1982/83 годов для советско-афганских войск оказалась непростой. До этой зимы формирования оппозиции вели активные боевые действия весной, летом и осенью. С наступлением холодов они уходили в Пакистан и Иран, где отдыхали, пополнялись людьми и оружием, проходили боевую подготовку под руководством иностранных инструкторов. С наступлением теплого времени вновь возвращались в Афганистан. Зимой 1983 года многие отряды оппозиции впервые не ушли на отдых – это было категорически запрещено. Началось создание базовых районов, в том числе и возле Герата. Соответственно, активные боевые действия продолжились и зимой. Особенно усилились диверсионные акты, минирование дорог и внезапные обстрелы.
    В провинции действовала сильная группировка Исмаил-хана, вторая по численности в Афганистане после отрядов Ахмад-шах Масуда. «Духам» даже удалось сбить вертолет с советским генералом и рядом афганских чиновников, пролетавший над горами на подходе к аэродрому в Шинданде.
    «...Я попал с корабля на бал, – писал Юрий брату. – Почти сразу нас в рейд отправили. За эти дни вдоволь настрелялся из автомата. Без него никуда. Даже спишь вместе с оружием. Новый год встретил на посту. Мы его отмечали дважды: по местному и по московскому времени. Салютовали из автоматов, пулеметов, гранатометов и пушек, в общем, у кого что было, из того и стреляли. А если бы ты видел нашу новогоднюю елку – здорово бы удивился. Вместо елочных игрушек мы украсили ее боевыми патронами, гранатами Ф-1 и ракетницами».
    Юрий в письме упомянул одну из ответных операций против душманов, которую успешно проводил командир 5-й МСД генерал-майор Г. Касперович. В декабре части дивизии совместно с афганскими войсками провели наступление сразу по нескольким направлениям в горах Лукорх (провинция Фарах). Целью операции был разгром базовых районов мятежников, расположенных в трех ущельях. Эти базы были хорошо укреплены, заминированы и надежно охранялись.
    Успех в операции был достигнут в результате оригинального решения комдива и внезапных ночных действий, когда были захвачены все господствующие вершины. Утром после огневого налета подразделения дивизии стремительно ворвались в ущелья и захватили расположенные в гротах и пещерах склады моджахедов с оружием и боеприпасами. Во время боевых действий в дивизии погибло всего три человека.
    И все же основным направлением для дивизии являлся Герат. Он был словно кость в горле у советско-афганского командования. Особенно база и опорные пункты мятежников на склонах гор вокруг города. Артиллерийскому дивизиону, где служил Малышев, и ракетной батарее 5-й МСД приходилось то и дело выезжать на боевые позиции и производить огневую поддержку не только советских частей, но и воевавшей совместно с ними афганской 17-й пехотной дивизии.
    Особенностью местных гор было обилие гранитных и базальтовых пород повышенной прочности, что позволяло моджахедам строить надежные укрепления. Чтобы их разрушить, в ход пускали все калибры имеющейся артиллерии и тяжелые авиабомбы. Но результаты оказывались ниже ожидаемых. По свидетельствам очеидцев, порой после разрыва тяжелого 122-миллиметрового снаряда на камне оставалось лишь пятно, напоминающее оскалину! Словно спичкой чиркнули о боковину коробка!
    Однажды советские генералы не выдержали и пригнали на боевые позиции несколько установок залпового огня «Ураган». Оглушительный рев ракет, яркие огненные хвосты сменились тяжелым гулом взрывов, от которых задрожали горы. Над городом и окрестными склонами взметнулись многометровые тучи пыли с кровавыми прожилками огня. Это зрелище навсегда осталось в памяти тех, кто его видел. Лишь после такого сокрушительного удара была разгромлена база и взяты под контроль окрестности Герата.
    Некоторое затишье в боях позволило Юрию переключиться на мысли по обустройству личной жизни. Там, в далекой Пензе, его ждала любимая по имени Наташа, и не просто ждала. Одно из ее писем принесло Юрию ошеломляющую весть: у него будет ребенок. А раз так, то будущий сын (а кто же еще?) должен иметь законного отца. Командование полка не возражало: после возвращения с операции поедешь в Пензу, оформишь отношения, как положено. Но боевые выходы следовали один за другим: душманы упорно пытались взять реванш за потерю базы под Гератом. Их отряды все активней проникали в город. В феврале Юрий узнал о рождении сына. Радости молодого отца не было предела. Еще сильнее захотелось увидеть Наталью. Командование полка дало «добро»: «Оформляй проездные документы и поезжай!» Было это 26 февраля, а 27-го утром он узнал о предстоящем рейде на Герат. Сам подошел к командиру батареи:
– Разрешите, я поеду с вами в рейд?
– А как же отпуск?
– Ребята будут воевать, а я отдыхать? Нет уж, вот сгоняю в рейд и поеду. День-другой дела не решают!
    В тот же день написал брату письмо: «...Сегодня наша батарея уезжает в Герат. Примерно дней на 11 – 12, а может, и больше. Я теперь не наводчик, а связист взвода управления батареи. Буду ходить с разведкой и радиостанцией в горы, корректировать огонь. В этот раз мы будем находиться в самом Герате, а огневые далеко от города, теперь моя задача – выжить. Но ты, братишка, за меня не расстраивайся, все будет хорошо!»
    Колонна артдивизиона вышла за ворота и направилась в сторону Герата. МТЛБ шел впереди боевых машин батареи. Юрий, зарядив башенный пулемет, спустился в десантный отсек, где размещалась рация, чтобы проверить настройку и качество связи.
    Мощный взрыв фугасов буквально подбросил бронемашину. Рвануло пламя из двух топливных баков, размещенных по бокам десантного отсека. Из последних сил Юрий рванулся к башне, толкнул люк, но он не сдвинулся – заклинило взрывом. Остальные члены экипажа, успев выскочить через свои люки, с ужасом смотрели на объятую огнем машину. Страшный жар буквально выжег все, что было внутри МТЛБ. Как потом с горечью сказал один из Юриных друзей, все, что от него осталось, поместилось в цинк из-под патронов.
    Но это неправда. Остался сын, которого тоже назвали Юрием. Осталась жена Наталья. Да, да, мама Малышева, Евдокия Дмитриевна, сумела получить разрешение оформить посмертный брак сына с любимой девушкой. И теперь ее внук тоже Малышев. Осталась память друзей о веселом и неунывающем парне, посмертно награжденном орденом Красной Звезды. А еще есть дерево в далеком Афганистане, подобно другим, по заведенной традиции, посаженное в месте дислокации полка в память о каждом погибшем. Много это или мало – судить не мне, а людям, которые его знали и любили и, главное, помнят до сих пор.