02.01.1965 – 07.07.1983 
Ущелье Чара 

    2 января 1980 года в Кандагарском аэропорту приземлился 280 ОВП (отдельный вертолетный полк). Через несколько дней сюда же подошел мотострелковый полк 5-й мотострелковой дивизии, впоследствии переформированный в отдельную 70-ю мотострелковую бригаду. Воинские части расположились в нескольких километрах от аэродрома и начали размещать посты и заставы в Кандагаре и его пригородах, а также вдоль трассы, ведущей в сторону Шинданда. 
    Главарям местных бандформирований не понравилось такое соседство. Начались обстрелы и нападения. Очень скоро бригада увязла в боевых действиях, которые, за исключением непродолжительных периодов, продолжались до самого вывода советских войск из страны. 
    Фактически Кандагар превратился в своеобразный «афганский Сталинград». Особенность расположения бригады состояла в том, что выехать из военного гарнизона и попасть на автомобильную трассу, связывающую Кандагар с Шиндандом, Гератом и северо-западными провинциями страны, можно было только по одной дороге, которая проходила через весь город. Другого пути просто не было. От авиабазы до Кандагара пролегала бетонная трасса, построенная советскими дорожниками еще во времена Н. Хрущева. Можно было только удивляться мудрости строителей, покрывших дорожное полотно бетонными плитами. Устанавливать мины и фугасы на таком шоссе было невозможно. Трудно представить себе, сколько жизней наших ребят, автомобильной и боевой техники сохранилось благодаря удачному проекту советских специалистов. Поэтому душманы очень редко проводили на этой трассе минно-взрывные действия, предпочитая внезапные обстрелы из засад. 
    Все колонны, проходившие по бетонной дороге через зеленую зону реки Аргандаб, берега которой густо поросли виноградниками и различными деревьями, постоянно подвергались нападениям диверсионных групп и банд различной численности. На одиночных машинах без серьезного прикрытия никто не передвигался даже вблизи военного городка. Такой риск был равнозначен игре в русскую рулетку. Все постройки вдоль маршрута движения были в руинах. В кюветах шоссе валялись корпуса сгоревшей техники.
    ...Война в Афганистане продолжала разгораться чадным костром смерти. «Черные тюльпаны» и госпитальные самолеты везли и везли в Союз искореженные металлом и взрывчаткой тела молодых парней, а людям продолжали врать про то, как советские солдаты строят школы и сажают сады. Саша Василькин, конечно, уже кое-что слышал про Афган и про то, что оттуда привозят убитых и раненых. Но слышать и знать – далеко не одно и то же. И потому про тамошнюю войну думал меньше всего. После окончания восьмилетней школы в родной Алексеевке он свою дальнейшую жизнь планировал так же, как и многие из сверстников: работа, семья. И профессию выбрал самую обычную: поступил учиться в Камешкирское СПТУ №27, решив получить «корочки» водителя и механизатора, собираясь потом трудиться в своем совхозе. 
    Но когда пришла повестка из военкомата, почему-то первой мыслью было: «В Афган, что ли?» Оказалось, и правда, в Афганистан, в «ограниченный контингент». С момента призыва события промелькнули, словно транзитный грузовик по улицам Алексеевки. 4 апреля 1983 года Александр прибыл с вещами на сборный пункт Камешкирского райвоенкомата, а в конце мая уже шагал по бетонке Кандагарского аэродрома. Рядовой Василькин был зачислен в состав автомобильной роты материально-технического обеспечения 70-й мотострелковой бригады, прозванной солдатами «ротой риска». В числе других автотранспортных подразделений 40-й армии она доставляла из Союза грузы по трассе Тарагунди – Герат – Шинданд – Кандагар. 
    Значительная часть пути проходила по пустыням Дашти-Марго (пустыня смерти) и Регистан (страна песков), где жара достигает 52 градусов в тени. В этих пустынях зарождается горячий ветер «афганец». Глубокая тишина, от которой звенит в ушах, замерла над коричневой гладью неоглядной равнины. Раскаленная почва, как зеркало, отражает лучи палящего солнца. Жаркое марево плывет над дорогой. Камни сморщились и потрескались от жары. 
    А каково приходилось военному водителю внутри раскаленной кабины грузовика, да еще упакованного в каску и бронежилет, постоянно ожидающего выстрела и удара пули в лобовое стекло или дверцу?! И такие, порой запредельные, нагрузки ложились на плечи 18 – 20-летних ребят! 
    Примерно таким оказался первый выезд за грузами для Александра Василькина. Пока выезжали из Кандагара и пробирались через «зеленку», за рулем сидел «дед». Когда миновали опасную зону и дорога пошла по пустыне, он расслабился. Горячий, потный, скинул каску, повесил бронежилет, небрежно, между сиденьем и дверцей, сунул автомат. Расстегнул китель на потной груди. 
    Крутил «баранку», поворачивая широкое, в каплях пота, лицо к Александру, утонувшему до бровей в глубокой каске, зачехленному в зеленую попону бронежилета. 
    – Ты правильно делаешь, что голову в железо обул, – усмехнулся «дед», оглядывая напряженное лицо соседа. – Ты на меня не смотри, что я так. Тут покамест спокойно. Тут «духам» негде укрыться, негде окопчик отрыть. А дальше – опасно. Учись, пока я рядом!.. 
    Та поездка для Александра прошла удачно. Несколько раз колонна попадала под вялый обстрел. «Духи», как правило, берегли боезапас и старались стрелять прицельно и по делу. Боевое сопровождение колонны энергично отвечало, накрывая место засады ливнем свинца, и колонна шла дальше. Ни одна пуля в кабину «КамАЗа» Василькина не попала. 
    Зато второй выезд без приключений не обошелся. Сначала их колонну остановили на трассе перед Гератом и продержали два дня. Оказалось, шедшую впереди «нитку» накрыли «духи», сразу же подбив среди горных теснин головной и последний грузовики. На беду в колонне были «наливники». Каждая цистерна, взрываясь, захлестывала огненным валом соседние машины. Пришлось ждать, пока разберутся с «духами» и расчистят трассу. 
    Наконец прозвучала команда: «Вперед!», и через пару часов сидевший за рулем Александр увидел незабываемое зрелище. Колонна шла буквально сквозь железное месиво из раскуроченных, сваленных в кучу, обугленных и искореженных остовов машин. Особенно впечатляли цистерны: вспученные, хищно ощерившиеся острыми краями емкостей, разорванных изнутри взрывами горючего. В кабину проникла чудовищная, тошнотворная смесь сгоревшего металла, жженого масла и паленого человеческого мяса. 
    Миновав страшное место, несколько часов ехали молча, думая каждый о своем. Лишь когда миновали Шинданд, немного отлегло от сердца. Но вскоре впереди замаячили темные пики горного массива, по причудливой игре природы возникшего среди каменистой пустыни Дашти-Марго. 
    – Чара! Черт бы ее побрал! – зло сплюнул напарник, посуровел лицом, поудобнее передвинул лежавший на коленях автомат. 
    Колонна втянулась в узкое ущелье, стиснутое отвесными стенами. Подчиняясь его изгибам, завиляла и дорога. Многократным эхо загремели с двух сторон выстрелы. Засада! «Духам» удалось подбить две передние машины. Колонна остановилась. Водители начали выпрыгивать из машин, падая в кювет или прячась за колеса и открывая ответную стрельбу. БТРы сопровождения, задрав стволы КПВТ, начали долбить скалы короткими гулкими очередями. Ситуация стала накаляться: попали в каменный мешок! 
    И в этот момент по рациям пролетела команда ротного: «Делай, как я: вперед, не останавливаться!» Первая машина рванулась вперед, лихо обогнув подбитые грузовики, и помчалась по дороге. За ней вторая, третья... Поднимая клубы пыли, мешающей вести прицельный огонь, яростно ревя моторами, грузовики один за другим вырывались из зоны поражения и на предельной скорости мчались по ущелью. Изумленные «духи», не ожидавшие такого маневра от шурави, не успели среагировать и перестроить огонь. 
    Вырвавшись из каменного массива и проехав с десяток километров, колонна остановилась. Командир роты приказал взводным проверить личный состав и доложить о потерях. Он сначала не поверил услышанному: убитых нет, только легкораненые! Бывают на войне и такие чудеса... 
    После той поездки Александр осознал, что не всякая пуля, даже попав в кабину грузовика, может ранить и убить. Но в Афганистане был и другой, еще более коварный и беспощадный враг – инфекционные болезни, к которым был непривычен организм большинства военнослужащих 40-й армии. Порой, трудно было даже понять, где и как человек умудрился заразиться. Хотя больше всех свирепствовал гепатит, но от него редко умирали. Зато брюшной тиф свои жертвы собирал исправно. Среди них оказался и Саша Василькин. После очередного рейса он почувствовал себя плохо, тело охватило жаром, и утром его из палатки, уже на носилках, отнесли в полевой госпиталь бригады. 7 июля 1983 года Саши не стало. Тело молодого солдата отвезли на родину и похоронили в селе Алексеевка Камешкирского района.