Анатолий даже друзьям не писал о том, что делал и как служилось в Афганистане. Одному из друзей, Николаю Юдину сообщил в первом письме после призыва в армию, что попал служить в воздушно-десантную учебку под Витебском. – Толян с самого начала в десант рвался, – вспоминает Николай. – Ну, вот и попал… 
    Семья Парваткиных была многодетной – четверо братьев и сестра – Анатолий оказался третьим ребенком, но по своей бурной, инициативной натуре в подчинении у кого-либо ходить не любил, с малых лет стремился к самостоятельности в принятии решений и поступках. Как вспоминала его мама, Татьяна Севостьяновна, Толя был очень любознательным мальчиком, рано начал читать и писать и в школу пошел с большой охотой. Дел в сельской семье хватало всем, и парнишке с детства приходилось много трудиться по дому: колоть дрова, ухаживать за скотиной, так что вырос он неизбалованным, привыкшим к труду и ответственности. 
    Семья Парваткиных жила в поселке Войково, но там была только начальная школа, поэтому с пятого класса ребята продолжали учебу в соседнем Царевщине. После окончания восьмилетки, Анатолий уехал в Пензу, поступил в ГПТУ,  потом работал слесарем-сборщиком на электроламповом заводе. Еще в училище начал активно заниматься боксом, участвовал в различных соревнованиях, получил спортивный разряд. Но работа на заводе не пришлась по сердцу. Анатолий поступил на курсы киномехаников и сдал экзамены на категорию. Его направили на работу в Мокшан, в тогдашний кинотеатр «Мир». Там-то он и познакомился с Юдиным. 
    – Анатолий был штатным киномехаником, а я на подхвате, так как днем шоферил, а вечером помогал ему «крутить кино», – вспоминает Николай. – Несколько месяцев мы с ним снимали комнатку на двоих и даже спали на одном диване. С Толькой было интересно и весело, вместе по вечерам ходили на танцы и к девчонкам…В армию меня забрали первым, весной 1979 года, а его осенью, в октябре. Потом стали переписываться. Но про себя Толян мало что писал: «Служба идет нормально, все хорошо!» 
Такая скупость на подробности не столько от секретности, сколько от натуры: 
ну не любил Анатолий жалиться на свои проблемы и невзгоды, предпочитал решать и одолевать их сам. А служба в десанте и тогда была не из легких: ребят готовили серьезно, гоняли и по физподготовке, и по боевому делу, ибо «крылатая пехоты» всегда считалась элитным родом войск и слюнтяев и нытиков там не держали. 
    А когда в промозглую, декабрьскую ночь 1979 года полки 103-й воздушно-десантной дивизии подняли по тревоге и ревущие моторами бронеколонны, соблюдая светомаскировку, двинулись к районам ожидания возле своих аэродромов, десантники поняли: дело предстоит серьезное. Но то, что местом назначения окажется Афганистан, в тот момент знали только командиры дивизии и частей... 
    К утру 26 декабря главные силы дивизии были переброшены по воздуху транспортными самолетами и сосредоточены на аэродроме Кабула, а один парашютно-десантный полк – на аэродроме Баграма, откуда его перебросили самолетами АН-12 в столицу страны. К исходу этого дня стал формироваться огромный палаточный городок дивизии, появились некоторый признаки воинского порядка. Ночью среди гор было холодно, а палаток на всех не хватало. Под пункты обогрева начали срочно использовать танковые брезенты, не хватало и печек. Но опять, уже в который раз, проявил свою смекалку русский солдат, который, как в сказке, может кашу сварить из топора. В ход пошли железные бочки, канистры и баки, из которых делались, как окрестили их солдаты, «камины». А бойцы разведроты 357-го ПДП, в составе которой служил Парваткин, на третий день соорудили даже баню, выкопав яму и натянув над ней брезент. Так что перед Новым годом ребятам удалось даже помыться. 
    Вот так начиналась афганская служба рядового разведчика Анатолия Парваткина. Первое время десантники полка в основном действовали в составе подвижных патрулей и групп проверки на улицах Кабула. Средством передвижения, в основном, были разведовательно-дозорные машины (БРДМ), вооруженные крупнокалиберным пулеметом КПВТ. У патрулей в ночное время часто происходили стычки с бандитами со стрельбой, и нередко КПВТ становился козырной картой патруля. Принятыми мерами удалось в столице навести нечто похожее на порядок и пресечь вольное передвижение по ночному городу бандитских групп. 
    Но, по мере того, как нарастало вооруженное сопротивление мятежников, десантники стали все чаще использоваться в боевых операциях вне Кабула и в других провинциях страны. Большая часть личного состава 357-го полка была задействована автономно или в составе других боевых частей дивизии. Группы разведчиков выходили в рейды, участвовали в засадах, перехватывали караваны душманов. 
    Находиться в засаде или, как разведчики говорят, «залечь» – дело не из легких, особенно днем да еще в непосредственной близости от противника. Передвигаться запрещено, шевелиться можно, но только незаметно. Тело от усталости деревенеет, руки отнимаются, глаза устают, а после прохладной и бессонной ночи, на солнце сильно клонит ко сну. Кто этого не испытал, тому тяжело понять все прелести службы разведчика. 
    Анатолий хорошо освоил и способность терпеть в засаде, и умение действовать быстро и мгновенно в скоротечном  бою. И все же, в ходе одного из рейдов по Чарикарской долине, не уберегся , был ранен в ногу. Случилось это уже в 1981 году, всего за четыре месяца до дембеля. Казалось бы, вот уважительный повод для досрочного комиссования в запас по ранению. Но не для такого парня, как Анатолий: он отказался лететь в Ташкентский госпиталь. Мол, и в Кабуле подлечусь! 
Правда, десятидневный отпуск домой Парваткину все же дали, хотя и повод для него был более чем печален: в августе Анатолию выпало сопровождать тело погибшего сослуживца-земляка в одно из сел Белинского района. Оттуда приехал в Войково. Друзья заметили, что он слегка прихрамывает, но только одному из односельчан Анатолий признался, что был ранен, однако тут же попросил, чтобы матери об этом – ни слова! Провожая сына обратно в Афган, она так и не догадалась о ране. 
А еще была у Парваткина негаданная встреча на улице Пензы с Юдиным. Николай до сих пор вспоминает и вновь переживает тот момент: «Неужели, Толян?! Вроде похож, только прихрамывает!» Я оглянулся: он или не он? Он тоже оглянулся, но мы оба так и не остановились, пошли дальше... До сих пор жалею, что не остановился, не окликнул, и мы не поговорили... А потом я работал в Бессоновском районе и даже не сразу узнал, что Толю похоронили... В сентябре 1981 года разведгруппа вышла в очередной засадный рейд в район дороги Кабул – Баграм. Бронетехника ночью доставила десантников к заданному району, а дальше они двинулись пешим порядком. Через час вышли к мосту недалеко от кишлака Паймунар. Фактически он предоставлял собой две перекинутые через овраг бетонные балки. Глубина оврага около четырех метров, берега обрывистые. На той стороне было тихо, ни огонька. Разведчики не рискнули перебираться: а вдруг, на том берегу засада? Двинулись вдоль оврага. На рассвете группа сделала дневку в густых зарослях возле небольшой речушки-ручейка. Командир разведгруппы выдвинул вперед дозор из двух бойцов во главе с Парваткиным. 
    Десантники перебрались через речушку, прошли метров двести и затаились на небольшом бугре, метрах в ста от дороги. Лежали молча, пристально вглядываясь в окрестности. Когда начало светать, вдали загудел мотор. Анатолий сделал жест: внимание! Вскоре они заметили шлейф пыли, а потом разглядели и пеструю, поблескивающую никелем облицовки коробку на дороге. Автобус! Так рано и один? Глаза Анатолия загорелись азартом: 
– Давайте его тормознем! Гадом буду, там наверняка духи есть! 
– Надо командира предупредить! – возразил напарник, хотя и в его глазах был заметен боевой азарт. 
– Пока до своих добежим, «барбухайка» укатит – ищи ветра в поле! А так мы их тормознем для осмотра, заставим выйти на дорогу и уложим мордами вниз, а там и наши подоспеют! 
    Соблазн был слишком велик, и десантники не удержались. Еще двое бойцов с автоматами наперевес выскочили на дорогу и дали короткую предупредительную очередь, автобус тоже остановился. Парваткин первым подскочил к двери, она распахнулась. Анатолий успел крикнуть: «Выходи по одному!», как на него, прямо со ступенек бросился чернобородый мужик в чалме, сшиб его с ног, выбил из рук автомат и повалил на землю. Следом выбежало еще несколько чалмоносцев. Это было так неожиданно, что напарник Парваткина не успел даже выстрелить: на него тоже накинулось несколько духов. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Анатолий сумел вывернуться из-под нападавших. Второму десантнику тоже удалось вырваться. Оба бросились бежать, бородачи за ними. Вскоре духи настигли бойцов, рукопашная схватка разгорелась снова. Десантники успели достать свои ножи и пустить их в ход, но силы были неравными… 
    Когда разведгруппа, услышав звук выстрелов, прибыла к месту схватки, там уже никого не было, автобус уехал. Бойцы, обнаружив следы, дошли до заброшенного колодца и там нашли изувеченные тела своих товарищей. Когда погибших достали оттуда, в сжатом кулаке Анатолия десантники увидели клочок полосатой материи, вырванной из халата одного из нападавших духов. Это произошло 9 сентября... 
    Тело Анатолия Парваткина привезли в село Царевщино и похоронили на сельском кладбище. В местной школе есть стенд с фотографиями и воспоминаниями родных и близких, посвященный отважному разведчику. Ученики и жители Царевщина бережно ухаживают за могилой односельчанина, до конца исполнившего свой воинский долг.