– «Духовские» снайперы лучше наших стреляли! – как-то заявил мне один «афганец». – Порой так прижмут, что носа не высунешь! Сам видел, как один боец за камнем спрятался, только ступня наружу выглядывала. Так снайпер по той ноге вдарил. Боец от боли наружу выкатился и сразу пулю в голову получил. Наповал! 
    – Я так не думаю, – узнав об этом высказывании, возразил другой «афганец». – Просто у них целей побольше было. Он сидит один среди камней, а вокруг наших с полсотни бегает. Есть возможность выбрать самую уязвимую цель. Трудно судить, кто больше прав. В Великую Отечественную войну представители малочисленных народов Сибири и Севера считались прирожденными снайперами (на охоте белку в глаз били). Но достаточно вспомнить знаменитого снайпера Зайцева, в ходе боев за Сталинград уничтожившего более двухсот гитлеровцев, или девушек-снайперов той поры, чтобы стало ясно: национальность или многолетний боевой опыт (как у вечно воюющих афганцев) – фактор немаловажный, но не определяющий. 
    В советских частях, воевавших в Афганистане, в первые годы специальных снайперских школ не было, не практиковалось и соответствие воинских профессий. Зачастую все определялось требованиями конкретной боевой ситуации. То есть оператор БМП в походе становился пешим пулеметчиком, а снайпер на «боевых» превращался в гранатометчика. 
    Это уж потом, анализируя боевой опыт начала 80-х годов в Афганистане, советское командование обратило более пристальное внимание на снайперов. Стало ясно, что снайперская стрельба требовала специальной подготовки. Обучение стрелков для Афганистана наладили в центре «Шерабад» Туркестанского военного округа. Курс учебы помимо освоения оружия, навыков и специфики снайперского дела учитывал особенности маскировки и стрельбы в горно-пустынной местности, где соседство прогретых солнцем и тенистых склонов создавало множество воздушных потоков, вместе с солнечной рефракцией в «дрожащем» горячем воздухе серьезно сказывавшихся на точности стрельбы. 
    Имелись снайперские прицелы для автоматов и пулеметов, но штатным оружием снайперов оставалась специальная винтовка СВД (снайперская винтовка Драгунова) с оптическим прицелом ПСО-1. Благодаря хорошей баллистике и мощному патрону, отличавшемуся от обычного более качественной выделкой, винтовка имела большую прицельную дальность, что пригодилось в горно-пустынной местности. На дистанции в километр опытный стрелок укладывал пули в тридцатисантиметровый круг. 
    Анатолий Макаров снайпером стал тоже по воле командиров, узнавших, что он в карантине хорошо отстрелялся, и зачисливших его на должность взводного снайпера. И они не ошиблись. Анатолий хорошо запомнил первого «духа». Их 3-й батальон 181-го полка, как правило, чаще других подразделений использовался в боевых операциях дивизионного и армейского уровня. Но молодых солдат сразу на них не посылали, отправляли «на стажировку» на стационарные заставы, давая возможность постоянным гарнизонам побывать в полку, помыться в бане, постираться, выспаться и немного отдохнуть. 
    Это случилось в первый же день его пребывания на заставе, охранявшей подступы к Кабулу. Солнце только начало заползать за пики гор, обозначив их кровавой окантовкой. Начинающий снайпер взял винтовку, подошел к амбразуре в каменной кладке, подстелил тряпку, на нее аккуратно положил оружие. Макаров учел, что солнце заходит за его спиной, и потому с восточной стороны, со склона горы, где часто появляются «духи», его сложно заметить – мешают закатные лучи. Наклонился, заглянул в окуляр, плавно повел прицелом справа налево и обратно. Темнеющая громада горы словно прыгнула навстречу. Хотя первые сумерки уже начали смазывать очертания, он все же довольно четко видел седеющую каменистую кладку на склоне, видимо, сложенную «духами». Как сказали солдаты с заставы, одно время оттуда постреливали, но потом, получив «подарок» в виде залпа из «василька», душманы решили искать более удобное место.
    Стоп! Вроде что-то мелькнуло! Макаров чуть довернул прицел. Точно! В проеме кладки показалась белая чалма с темным пятном лица. Анатолий почувствовал, как бешено забилось сердце, взмокли ладони. Затаив дыхание, осторожно подвел перекрестье прицела под чалму, положил палец на спусковой крючок и начал плавно давить. Чалма качнулась и пропала. Снайпер скрипнул зубами от досады, но, прикусив губу, замер в напряженном ожидании. И как только белое пятно снова появилось в проеме кладки, Макаров тотчас выстрелил. Приклад сильно ударил в плечо. Чалма пропала. Неужели попал?! 
    Потянулись долгие секунды томительной тишины. Внезапно на склоне горы заискрились сразу с десяток пульсирующих огоньков. Потом что-то засвистело над головой и с глухим стуком начало долбить в каменную кладку. Наконец донесся беспорядочный треск. Так это же «духи» по заставе стрелять начали, сообразил Макаров. А из блиндажа уже бежали к своим боевым позициям солдаты, на ходу натягивая каски, передергивая затворы автоматов. Взводный подскочил к снайперу: 
– Что случилось? 
Выслушав объяснение, кивнул и произнес с усмешкой: 
– Видно, и впрямь попал! Ишь, как «духи» палят! Обиделись!.. 
    Вообще-то, по своей натуре Анатолий был не из тех, кто может кого-то обидеть из озорства или со злости. В той, теперь кажущейся далекой гражданской жизни он был обычным парнем, мало чем выделявшимся среди своих сверстников, живших в поселке Мичурино. И когда учился в местной средней школе, больше всего старался на уроках химии, биологии и географии... С интересом работал на пришкольном участке, во время уборочной страды в совхозе трудился помощником комбайнера. Да и в домашних, огородных делах был помощником родителям: сажал, поливал, ухаживал за овощами, выращивал на грядках что-то свое. Все-то у него ладилось и получалось. Не скрывал, что мечтает стать агрономом, а для начала поработает в совхозе трактористом, поэтому после девятого класса поступил в Мокшанское СПТУ №1. Но окончив его, поработать на тракторе толком так и не успел: 20 октября 1981 года Макарова призвали в армию, а в декабре он уже находился в составе 181-го полка мотострелковой дивизии. 
    Земля не любит торопливых. Анатолий и в мальчишеских компаниях никогда в лидеры не рвался. Предпочитал слушаться других, охотно выполнял общественные поручения. Эта основательность и выдержанность очень пригодились при освоении снайперского дела, когда порой приходилось часами неподвижно лежать в засаде, прежде чем нажать на спусковой крючок и произвести один, но разящий выстрел. У Макарова это получалось лучше, чем у многих в роте. А хороших стрелков в армии всегда уважали. 
    Джелалабад и Баграм, Джебаль-Уссарадж и Суруби, Руха и Чарикар – вот названия тех огненных меток, где Анатолий успел побывать всего за несколько месяцев службы. 
    А 3 марта 1982 года в ходе блокирования горного кишлака Калайи-Нау их взвод попал в засаду мятежников. В операции участвовал весь 3-й батальон. Роты разделились и пошли в обход. Горы разъединили батальон на части, и «духи» сумели отсечь и окружить взвод при подъеме на тактический гребень. По замыслу комбата он должен был оседлать эту высоту и перекрыть возможное отступление банды в данном направлении. Но моджахеды и сами приметили удобную позицию прикрытия. Их отряд успел забраться на гребень раньше и встретить шурави плотным огнем. А когда мотострелки залегли, «духи» начали обходить их справа, пытаясь прижать к скалам и перебить. Несколько снайперов, залегших на гребне, своим огнем в первые же минуты боя убили одного и ранили троих солдат, вынудив остальных вжаться в землю, не давая возможности отползти к спасительной расщелине справа, через которую можно было выйти из зоны огня и прорваться к своим. 
    Макаров огляделся по сторонам и заметил слева небольшой скальный выступ, частично прикрывавший подход к расщелине. Позиция! Какой же он молодец, что все-таки захватил на операцию свою «драгунку»! Хотя ребята советовали не тащить «костыль» – с ним неудобно лазать по горам, тем более когда намечался приличный бой, в котором некогда будет выслеживать конкретную цель. 
    Анатолий пополз к скальному выступу и на какое-то время выпал из поля зрения «духовских» стрелков. Так же незаметно сумел забраться на него, поудобнее пододвинул винтовку и прильнул к прицелу. Ага! Вот он, гад! Не мешкая, поймал в перекрестье оптики вражеского снайпера и нажал на курок. Тот как раз, чуть приподнявшись над камнями, увлеченно ловил кого-то в прицел, но выстрелить не успел, мотнул простреленной башкой, выронил винтовку и уткнулся бородой в приклад. 
    Одинокий выстрел Макарова потонул в общей какофонии боя. Тем не менее взводный, наблюдавший за действиями снайпера, тут же передал по цепи команду, и бойцы начали отползать к расщелине. А Анатолий уже ловил в прицел второго «духовского» снайпера. Тот, правда, успел-таки выстрелить, прежде чем забился в агонии: пуля пронзила его тело наискосок. 
    Но теперь душманы засекли сверхметкую стрельбу с каменного выступа: пулеметные и автоматные очереди начали крошить камни, за которыми укрывался Макаров. Тот отполз метра на два в сторону, приподнялся и выстрелил в ближайший пулеметный расчет. Пуля щелкнула по камню, брызнула искрами. Мимо! Но пулеметчики все же нырнули вниз и на время прекратили стрельбу. В ответ сразу дуплетом щелкнули пули перед лицом Анатолия: это начали пристрелку «духовские» снайперы. 
    Макаров перекатился влево, осторожно приподнялся и, поймав в прицел еще одну бородатую физиономию в чалме, тут же выстрелил. Моджахед вскинулся, выронив «бур», и, схватившись руками за голову, повалился набок. Мгновение спустя раскаленный стержень чиркнул по виску Анатолия. Кровавая вспышка перед глазами, и мир вокруг померк... Когда два бойца добрались до позиции Макарова, то обнаружили его бездыханное тело с окровавленной головой... За мужество и отвагу рядовой Макаров был посмертно награжден орденом Красной Звезды. Похоронен на Мичуринском кладбище.