В Вооруж. Силах СССР с 20.8.71.
Окончил Орджоникидзевское ВОКУ.
В Респ. Афганистан с янв. 1980.
Личный состав роты под его командованием 12.4.1981 окружил группу пр-ка, укрывшуюся в нас. пункте. Возвращаясь в р-н боя после эвакуации раненых в безопасное место, БМД, в которой находился Д., подорвалась на мине и он погиб.
За мужество и отвагу нагр. орд. Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в дер. Языль.
ДОУНАР Пётр Віктаравіч
Нарадзіўся 11.7.1953 г. ў в. Языль Старадарожскага раёна Мінскай вобласці. Беларус. Член КПСС з 1978 г. Маці, Аляксандра Сяргееўна, працавала ў калгасе, цяпер на пенсіі, бацька, Віктар Андрэевіч, былы ваеннаслужачы, таксама на пенсіі. У 1968 г. Пётр скончыў восем класаў Языльскай сярэдняй школы, у 1971 г.— Мінскае сувораўскае вучылішча, у 1975 г.— Арджанікідзеўскае вышэйшае агульнавайсковае каманднае вучылішча. Служыў у дэсантных войсках. У пачатку 1980 г. быў накіраваны ў Афганістан. Старшы лейтэ-нант П. В. Доўнар загінуў 12.4.1981 г. Пахаваны ў в. Языль. Узнагароджаны ордэнам Чырвонай Зоркі, медалём «Воіну-інтэрнацыяналісту ад удзячнага афганскага народа». У П. В. Доўнара расце дачка Алеся, якая разам з маці, Тамарай Іванаўнай, жыве ў Мінску.
3 пісьма I. Скабея, сябра П. В. Доўнара, у выдавецтва
В начале мая наша бригада в составе 4-го, 3-го батальонов (в нём служил Пётр) и нашей роты убыли на юг на проведение рейда возле афгано-пакистанской границы.
В день гибели Петра я не был рядом с ним. Его рота вела бой, затем он на БМД и один танк поехали в район расположения основных сил, повезли раненых. Он был в качестве сопровождающего. Проводив колонну в безопасное место, он развернул свои две машины и поехал обратно. Когда поставили мины, неизвестно. Или они их объехали, когда везли раненых, или же мины поставили после их проезда.
Пётр сидел в машине по-боевому, только люк БМД был открыт. Мина разорвалась прямо под ним, прошибла днище. Солдат, подбежав, спросил: «Что с вами, товарищ старший лейтенант?» Петя положил руки на броню, сморщился, сказал: «Сейчас, сейчас...», захрипел и осунулся вниз. Так это было.
Са школьнага сачынення сястры П. В. Доўнара Ані
Я хочу рассказать об одном дне — 12 апреля 1981 года. В этот день над всей нашей страной гремела музыка, кругом были счастливые лица людей. Люди праздновали День космонавтики .
Двадцать лет назад молодой лётчик-офицер Юрий Гагарин шагнул в бессмертие. В этот же день 12 апреля 1981 года молодой офицер, тесно связанный с авиацией, погиб, защищая афганскую революцию. Этим офицером был мой любимый, родной брат — старший лейтенант воздушно-десантных войск.
С первых же дней свержения власти Амина он вступил на афганскую землю, чтобы выполнить свой воинский долг.
Жизнь его была очень короткой, он не дожил три месяца до двадцати восьми лет. Но и за это время он сумел сделать немало...
Встречались мы редко. Жили в раз-ных городах. Но каждый год 7 ноября я включала телевизор и смотрела парад войск. Там по Красной площади шёл мой брат. Ему была оказана большая честь сопровождать знамя воздушно-десантных войск. Это были самые счастливые часы.
Но вот дан приказ. Он оказался за тысячи километров от дома, на древней земле Афганистана...
Не знаю, останется ли он в чьей-либо памяти, но в памяти родных и близких, друзей и однополчан он будет жить всегда. Потому что таких, как он, в наши дни много. Они везде.
Они отдают свои молодые жизни, защищая наши границы и спасая горящий хлеб.
Так день 12 апреля 1981 года останется самым памятным днём в моей
жизни как день памяти о брате — Довнаре Петре Викторовиче.
И сколько мне суждено будет жить, я буду помнить этот день до самых последних минут своей жизни.
3 пісем П. В. Доунара жонцы
Пётр Доўнар быў сярод першых нашых ваеннаслужачых, што трапілі ў Афганістан. Жонка і маленькая дачка, якія за-таліся ў Кастраме, атрымалі ад яго 62 пісьмы. Вытрымкі (пісьмы друкуюцца са згоды Т. I. Доўнар) з іх даюць магчымасць пачуць жывы голас гэтага чалавека, убачьіць яго душэўны стан, нагадваюць аб жорсткіх рэаліях нашага жыцця пачатку 1980-х гадоў. У пісьмах ёсць усё —і жаданне лічыць сваю справу важнай і пра-вільнай, і спроба разабрацца ў тым, што адбываецца, і нарастаючая збянтэжанасць, і пачуццё воінскага абавязку і абавязку перад сям’ёй, і туга па радзіме, ломе, надзея на вяртанне. Няма ў іх толькі казённага, паказнога аптымізму, характэрнага для рэдкіх публікацый таго часу пра афганскія падзеі. Вялікая адлегласць не была перашкодай для цес-най духоўнай сувязі паміж блізкімі людзь-мі. Ён, як мог, падтрымліваў і аберагаў жонку — адкрытае ўпамінанне пра баі, смяротную небяспеку прарвалася толькі аднойчы. Кроў, бруд, бесчалавечнасць вайны яму ўдалося пакінуць «за кадрам»...
6 снежня 1979 г. ...Вот ваш папа уже вдали от России. Долетели мы хорошо. 3-го декабря были уже в Ташкенте. Вышли из самолёта, а здесь ещё тепло. Как-то непривычно, у нас лежит уже снег, а здесь ещё зелёные газоны...
5 студзеня 1980 г. ...Вот уже скоро целый месяц, как мы сидим в песках под г. Джаркурган. Возьми атлас и посмотри на южной границе СССР, это в Узбекской ССР. Живём в палатках... Я, как только приехал сюда, подстригся наголо и выбрил голову. Можешь себе представить.., ведь ты меня никогда таким не видела...
8 студзеня 1980 г. ...Вчера получил от тебя письмо. Представляешь, в какой момент я его получил? Вчера летали на вертолётах в Афганистан на боевое дежурство. Дело в том, что афганский артиллерийский полк перешёл на сторону контрреволюции. Поэтому мы его бомбили с вертолётов и расстреливали из пулемётов... Посмотрел, что это за страна — Афганистан. Нищета ужасная, одним словом, люди, по-моему, живут в каменном веке... Ты только не пугайся и не впадай в панику. Меньше об этом говори и не вздумай писать об этом своим или моим родителям. От тебя я не могу ничего скрывать, поэтому и пишу...
22 студзеня 1980 г.
...Сейчас стоим за границей, в Афганистане. Сюда мы прилетели 13 января. Одним словом, найди на карте Афганистана город Кундуз — это то место, где нахожусь я... Хорошего, конечно, здесь мало. Я имею в виду саму жизнь. Народ живёт здесь край-не бедно... Крестьяне пашут землю на волах деревянной сохой. Писать и читать почти не могут... Ты просила, чтобы я выслал тебе денег. Дело в том, что я ещё не получал денег ни за декабрь, ни за январь. Да и как я тебе их вышлю? Если Олеська болеет, то поезжай-ка ты лучше домой, в Белоруссию. Поживи у своих родителей, потом у моих, отдохните немного. Чего вы будете маяться в этой голодной Костроме?.. Пишите. Очень жду от тебя, моя любимая, весточку, ведь здесь ничего нет родного, всё чужое...
28 студзеня 1980 г.
...Твои последние четыре письма уже почти выучил наизусть. Ещё не прошло и суток, как я их получил, а прочитал уже раз двадцать. Вот сейчас сижу в палатке, передо мной ваши письма и фотографии. Смотрю на вас, мои дорогие, и на душе легче. Понимаешь, Том, в письме всего не напишешь, да и не знаю, может быть, эти письма кое-где проверяют...
16 лютага 1980 г.
...Получил от тебя последних три
письма. Лучше, конечно, таких писем
не получать. Да, я представляю, как ты там мучаешься, моя бедняжка. Но чем я могу тебе помочь отсюда... Доверенность на деньги за два месяца я отослал вместе с твоим письмом. Если там идиот начфин, я имею в виду в Чирчике, то я обязательно схожу к начальнику политотдела. По-моему, это порядочная сволочь, если он получил мою доверенность и ещё не выслал тебе деньги. Ведь я не получал ничего с декабря месяца... Главное, не вешайте носа. Мужайтесь, ведь вы тоже военные. Если пока не получила денег, то возьми где-нибудь в долг... Крепись, моя дорогая. Я понимаю, что тебе сейчас очень трудно, потерпи немного, и скоро опять будем вместе. По идее, к марту мы должны быть дома, и я сразу же приеду в отпуск. Ведь ты уже там совсем замаялась одна. Меньше переживай и волнуйся, будь немного оптимисткой...
7 сакавiка 1980 ...Перерыв в моих письмах был, причину пока написать тебе не могу,расскажу при встрече... Народ здесь безграмотный и забитый... Их абсолютно не интересует, кто сейчас у власти Считают так, вот вы, русские, приехали и делайте за них революцию. Когда кончится у них революция — тоже трудно сказать. Сама пойми, ведь здесь почти нет рабочего класса, а без него ох как трудно делать какие-то социальные преобразования...
14 сакавіка 1980 г ...Моя любимая, как я уже устал по тебе... Сейчас только и живу тем чтобы быстрее дождаться апреля месяца.( Маецца на ўвазе будучы адпачынак.) Да, сейчас вам труднее, чем мне, тем более что ты всё берёшь близко к сердцу... Олеську, наверное, уже выписали, и вы уже вместе, всё-таки вам веселее. А я по-прежнему как какой-то отщепенец. Только и живу вами, что вы у меня есть на этом свете. Сейчас над кроватью висит ваша фотография, где вы сняты вдвоём, поэтому вы всегда со мной, я ложусь и поднимаюсь вместе с вами, мои любимые. Но последнее время совсем что-то не спится, к чему бы это — не знаю. Если бы ты знала, как всё осточертело. Никто ничего толком не может сказать, сколько и за что мы будем торчать здесь, в этом «чудесном крае» земли. Вот это больше всего бесит меня, и не только меня. Вот уже пошёл четвёртый месяц, как жрёшь эту «чудесную» пищу. Тебе, конечно, трудновато представить, что это за пища, и кто и как её готовят. Но это всё, конечно, мелочи, если всё рассматривать с точки зрения мировых проблем.! А нам, увы, простым смертным, такая судьба, наверное, должна и быть. Ладно, что-то я совсем расфилософствовался, пускай этим занимаются те, чей это хлеб... Ты совсем не пишешь, как там дела дома у нас, в Белоруссии. Ведь ты сама прекрасно знаешь, что я никому не пишу — ни своим, ни твоим. Зачем их там совсем расстраивать. Пускай наше нам остаётся, нам ведь, моя дорогая, вдвоём хлебать надо, они здесь ни при чём. Им всем пиши, что у меня всё хорошо...
6 чэрвеня 1980 г.
Стоим мы сейчас в Файзабаде, востоке Афганистана, охраняем аэродром... Здесь, конечно, намного лучше, чем в Кундузе. Более-менее человеческие условия, даже можно сходить на речку искупаться, хотя с автоматами, но можно. Правда, питание никуда не годится. А ты всё в отпуске смеялась, что я много ем, я же знал, что меня здесь ожидает...
13 чэрвеня 1980 г.
...Ты пишешь, что получила получку 1 РУб. 25 коп... Если бы ты знала, сколько я уже ссорился на эту тему с замполитом батальона, но что он — сам в этом деле пешка. Я же писал тебе, что мы стоим сейчас не со штабом бригады, даже не к кому здесь сходить и решить этот вопрос...
18 чэрвеня 1980 г.
...Вчера здесь у нас была хохма. За ужином я говорю своему замполиту батальона: «Если жена через неделю не получит деньги, то я напишу в ООН в отдел «Защита прав человека». У него, бедного, отвисла челюсть. Он подумал, что я на самом деле хочу сделать это!..
9 ліпеня 1980 г.
...Насчёт вывода теперь уже нет никаких слухов. Дали нам уже свою полевую почту... А ведь мы были здесь больше семи месяцев без полевой почты. Я думаю, что на 2 месяца её никто не давал бы. Поэтому мужайся, моя любимая, жди меня, и я когда-то приеду. Сегодня уже 9 июля. Через 2 дня мой день рождения. Как жаль, что мы с тобой не вместе. Это первый наш день рождения в разлуке...
11 лiпеня 1980 г.
...Вчера написал вам письмо, а сегодня пишу опять. Дело в том, что сегодня стою помощником дежурного, время есть, и я решил его не терять даром. Сейчас по местному ровно без двадцати двенадцать ночи, т. е. ровно через полтора часа наступит мой день рождения... Вот сейчас сижу и думаю, где только я не встречал свои дни рождения после 15 лет. Оказывается, всюду: и в поезде, и в наряде, и даже здесь у чёрта на куличках. Ну ладно... будем придерживаться пословицы: «Всё, что ни делается,— всё к лучшему». За последнее время изменений в моей жизни существенных не произошло, разве только то, что я опять в Кундузе. Жара здесь невыносимая. Описать её, конечно, трудно, её надо почувствовать. Дело прошлое, я думал, никогда не привыкну к ней, но, как видишь, ничего не происходит, цел и невредим. Правда, днём ходишь, как моль в обмороке, сто потов из тебя выходит, но зато ночью немного отдыхаешь... Пиши, Томочка, что нового у тебя с Олесенькой? Как здоровье у моей дочурки? Олесенька, ты жди папу, я обязательно приеду и привезу тебе черепаху. Том, высылаю тебе фотографию, где сфотографировался перед самым отпуском. Пускай Олеся узнает меня сама, только напиши — узнала или нет?... Вот и наступил мой день рождения. Вы уже спите глубоким сном. Спокойной вам ночи, мои дорогие и любимые...
15 ліпеня 1980 г.
...Пишешь, что вы взвешивались с Олесей. Конечно, мне понятно, почему ты весишь 55 кг... На столе сейчас стоит твоя фотография с Олесей в Берендеевке. Смотрю на вас и думаю, как вы всё-таки далеко от меня. Просто как-то обидно становится, что никто не считается с твоим желанием. Я бы, например, желал всё время быть с вами вместе. Но увы, не всегда человек может распорядиться своей судьбой как хочет...
18 ліпеня 1980 г.
...Сейчас уже половина двенадцатого ночи, вся непогода успокоилась. Можно спокойно написать письмо. Представляешь, сегодня целый день дул «афганец» — всё в пыли. Так, что не видно неба и даже солнца. От пыли прямо некуда деться. Знаешь, я теперь, наверное, самый счастливый человек. Каждый день, когда есть почта, я получаю от тебя письмо. Знаешь, как это приятно, что тебя не забывают и ты кому-то нужен... Насчёт нашего вывода отсюда всё успокоилось, по-моему, до нового года такого не произойдет. Ты только совсем не отчаивайся, ведь должно наступить такое время, когда мы снова будем вместе...
23 ліпеня 1980 г.
...Вы уже, конечно, дома, в Белоруссии. Наконец-то ты стала получать деньги. Хоть с этим вопросом до нового года не будет мороки... Дела у меня идут по-прежнему, без всяких изменений. Жара стоит за 40°. Дня два была температура +35°, так это был настоящий рай...
29 ліпеня 1980 г.
...Прилетел в Кундуз, а от тебя целых
4 письма, два из Костромы, одно из Москвы и Минска — настоящий праздник... По письму, которое ты написала из Минска, я понял, что ты была сильно чем-то расстроена. Даже письмо было написано каким-то непонятным почерком. С тобой такого ещё не было. Не надо расстраиваться из-за различных пустяков. Вот приснился плохой сон, и ты начинаешь думать. Я тебя прекрасно понимаю, что ты волнуешься за меня, зная, что здесь я нахожусь не на отдыхе. Будь оптимисткой и надейся всегда на лучшее. Рано или поздно, но когда-то всё это кончится. Только надо набраться терпения и ждать. Я понимаю, что трудно так жить, но ты у меня хороший и мужественный человек. Не все смогут перенести такую разлуку и вообще нашу жизнь. Но пойми меня правильно, есть такое слово «надо»...
30 лiпеня 1980 г.
...Нового в моей жизни, конечно,
ничего не произошло, хотя на самом деле это не так. Пойми меня правильно, в письме обо всём не напишешь... Мне сейчас становится совестно, что я иногда обижал тебя. Пойми меня, моя любимая, что я никогда не хотел сделать тебе больно. Помни только одно, что жизни без тебя не представляю. Всё это начинаешь полностью оценивать в разлуке, особенно в таких условиях, как здесь. Я счастлив, что у меня есть ты, которая мне подарила такую славную дочурку. Ведь она — это наша с тобою любовь, и мы эту любовь друг к другу должны сохранить на всю жизнь...
20 жніўня 1980 г.
...Дней пять тому назад я получил письмо, где была фотография моей дочурки. Все, кому я ни показывал эту фотографию, мне говорят так: если ей сейчас усы — то это будет вылитый папа. А знаешь, как мне приятно такое слышать, и даже не верится, что у меня такая большая дочка. И такая красивая, красивая...
24 жніўня 1980 г.
...Здесь дни ничем не отличаются друг от друга. Тоска берёт независимо от дня недели. Устал по тебе, моя любимая, откровенно говоря, сил уже больше нет... Всё думаешь о тебе и о своей дочурке, где вы, чем сейчас занимаетесь. А ночью вообще долго не можешь уснуть, мысли разные лезут в голову, и дурные, и хорошие. Когда мы с тобой расстались, если всё это время проанализировать, получается какой-то кошмарный сон. Но, как я неоднократно говорил, будем оптимистами... Сейчас начинают потихоньку болеть гепатитом. Боюсь, как бы не подхватить эту заразу...
1 верасня 1980 г.
...Наконец я собрался написать вам пару строк. Дело в том, что вам я могу писать, хотя не каждый день, а вот от вас получать письма нет возможности. Но ничего, вернусь в Кундуз, а там меня будет ждать целая пачка писем, и все от тебя, моя любимая. Сегодня уже 1 сентября, все дети пойдут в школу. Представляешь, через 4 года пойдёт в школу и наша Олесюшка. Конечно, мы с тобой вместе поведём её первый раз в первый класс... Стоим сейчас в районе города Менданда. Здесь высокогорье, где-то 2 с лишним тысячи метров. Представляешь, ночью температура доходит до +3°, а днём все 35. Народ, конечно, при таком перепаде температуры немного мёрзнет... Здесь рядом у нас речка, горная, хорошая, вопрос с водой решён. Даже иногда балуемся рыбкой...
12 верасня 1980 г.
...Вот уже больше двух недель, как я не имею возможности получить от тебя письмо... Время потихоньку, но движется вперёд. Как-то незаметно уже прошло почти полсентября. Так незаметно скоро пройдёт и осень. Сейчас привёл на речку своё войско. Хлопцы стирают обмундирование и приводят себя в порядок. А я устроился на берегу и пишу тебе письмо...
15 верасня 1980 г-...Вчера у меня был целый праздник. Прилетел вертолёт из Кундуза, который привёз почту. И я получаю шесть писем, и все от тебя. Представляешь, какая это была радость для меня. И сегодня с утра ещё дали одно, которое нашли в газетах. Итого целых семь писем. На три письма я ошибся, я всем говорил, что вот придёт почта, и я получу десять писем...
11 кастрычніка 1980 г.
По-моему, я тебе уже не писал более десяти дней. Такого за всё пребывание здесь у меня не было. Пойми правильно, писать тебе не было возможности... С твоим здоровьем не всё в порядке. Я тебя сколько раз просил, чтобы ты меньше нервничала, ведь все болезни на нервной почве!.. Скоро уже будет 5 лет, как мы с тобой вместе. Вернее, будет четыре, последний год можно не считать. Этот год мы с тобой вместе только по письмам. Но всё это должно скоро кончиться...
19 кастрычніка 1980 г.
...Ты пишешь, что к 26-му съезду нас сократят до минимума. По-моему, всё это чепуха. Сюда мы пришли не для того, чтобы сразу уйти. Мы всё здесь начинали, а продолжать будут другие... Ты, конечно, права, что у меня вырастет дочка, а сам я этого и не замечу. Думаешь, мне не обидно, что так происходит, но ведь это не по моей воле. Успокаиваешь себя тем, что скоро всё это кончится, и мы снова все втроём будем вместе. Откровенно говоря, я даже не поверил, что она сама уже может написать слово «папа» и рисовать. Когда я был в отпуске, это у неё не получалось. А если подумать, то уже прошло полгода, как я вас не видел. За это время много утекло воды, мы с тобою немного постарели, а наша дочка повзрослела...
10 снежня 1980 г.
...Вот мы и снова в разлуке... Эти Две недели, которые мы были вместе с тобой (У красавіку 1980 г. П. В. Доўнар не змог скарыстаць адпачынак цалкам. Два тыдні яму далі для пабыўкі потым, у канцы года).
моя любимая, как сон, так они быстро пролетели. Но ведь они были на самом деле, и от этого становится немного легче. Ты меня, пожалуйста, прости за тот последний вечер в Домодедово. Ведь, пойми меня, я тогда специально опоздал на самолёт и только ради того, чтобы побыть с тобой ещё...
14 снежня 1980 г.
...Всё это время каждый день езжу с колонной в Ханабад... Сегодня суббота, неделю назад мы с тобой были ещё вместе, а кажется, что это уже было давно. А честно говоря, плюнул бы я на весь этот оптимизм и вернулся к тебе, и никогда в жизни не уезжал бы ни на минуту от вас, мои дорогие и любимые...
16 снежня 1980 г.
...Я прекрасно понимаю, какое сейчас состояние у тебя, у меня оно ничуть не лучше. Ты это прекрасно сама знаешь. Вот уже больше года мы с тобой в разлуке, и особенно сейчас заметно, что мы не можем друг без друга... Олесюшка, дорогая моя доченька, я опять по тебе сильно-сильно соскучился. Ты расти хорошей и умной девочкой и слушай маму. А я скоро приеду и буду водить тебя в садик и забирать раньше всех...
20 снежня 1980 г.
...Всего ровно две недели тому назад мы с тобой были вместе и могли разговаривать просто так. Только теперь понимаешь, что это было всё так просто, сидишь и можешь о чём угодно разговаривать и смотреть друг на друга, сколько тебе хочется... Мы с тобой говорили, говорили и так не договорились, куда поедем отдыхать летом. Ты, пожалуйста, напиши своё мнение — куда ты хочешь поехать. А то время пролетит, приеду в отпуск, а у нас нет единой цели... Поздравляю, мои дорогие, с наступающим Новым годом, и пусть в этом году сбудутся все ваши мечты и желания...
28 снежня 1980 г.
...Завтра еду в другой батальон, теперь я стал командиром 9-й роты... Скоро Новый год. Что он нам принесёт,1981-й...
4 студзеня 1981 г.
...Пишу письмо уже из Ходжагара, в своей новой должности. Принимаю роту, сегодня, наконец, разобрался с оружием... Мужайся, теперь ты будешь очень редко получать письма. Дело в том, что нам завозят продукты на полмесяца — это единственная возможность отправить письмо и получить от тебя. Завтра отправляю солдата, больного желтухой, придёт машина за ним, вот с ней и отправлю тебе это письмо... Самое обидное то, что граница совсем рядом, даже когда едешь в Ходжагар, на нашей стороне видна дорога, по которой едут простые советские машины...
8 студзеня 1981 г.
... Снова пишу вам, хотя от вас уже давно ничего не получал... Командую гарнизоном в Ходжагаре. Потихоньку знакомлюсь с личным составом роты, по долгу службы приходится этим заниматься. Офицеры у меня в роте ребята хорошие, толковые. Живём мы теперь в хороших условиях, лучше, чем в Кундузе. Все солдаты живут в комнатах по 5—6 человек, в здании гостиницы хлопкового завода...
18 студзеня 1981 г.
...Вчера приехали ребята из Кундуза и привезли мне от тебя целых шесть писем. Да, я понимаю, моя дорогая, как тебе плохо и как обидно, что мы не вместе. Но ведь я тоже здесь один, и мне ничуть не лучше. Только разница в том, что я мужчина и мне не приходится раскисать, да и работа такая, что не позволяет этого делать. Ты, пожалуйста, меньше расстраивайся из-за меня. Ты всё время думай, что у меня всё хорошо и всё в порядке... Да, кстати, сегодня ведь у нас с тобой юбилей. Пять лет нашей совместной жизни. Вернее, будет четыре года, ведь последний год мы с тобой, как ты подсчитала, были вместе всего 58 дней. Ничего, моя любимая, будем надеяться, что больше такого у нас никогда не будет...
29 студзеня 1981 г.
...Вот уже целых две недели не получаю от тебя писем и не имею возможности отправить тебе. А знаешь, как плохо, когда нет писем от родного и самого близкого для тебя человека. Старые твои письма читаю по несколько раз в день, хорошо, что их у меня много. Сегодня уже 29 января, уже прошёл целый месяц нового года, смотришь, всё ближе к нашей встрече. За это время у меня нового ничего не произошло. Стоим на старом месте и поддерживаем народную власть...
7 лютага 1981 г.
...Вот уже больше месяца прошло, как я ничего не знаю, что у вас дома... Я прекрасно понимаю, как ты пере-
живаешь за меня... Нам с тобой остаётся только ждать лучшего будущего. Ведь должен же когда-нибудь прийти конец такой жизни. Ты ведь сама говоришь, что за расставанием будет встреча... Ты права, что сейчас у нас нет настоящего, а живём мы прошлым или будущим... У меня, как всегда, нового за это время ничего не произошло. Да и что может здесь быть новое, до лучших времён здесь, по-моему, ещё далеко...
10 лютага 1981 г.
...Вчера, наконец-то, я получил от тебя целых десять писем. Целые сутки уже читаю и всё стараюсь осмыслить. Хорошо то, что вы уже не болеете, и дома у вас всё в порядке...
16 лютага 1981 г.
...Всё идёт по-старому. Стою на старом месте, вдали от всей цивилизации и всех новостей. Поэтому что-нибудь написать тебе обнадёживающее я не могу. Я имею в виду своё возвращение... Скоро уже будет три месяца, как мы с тобой расстались. Ещё столько, и мы опять хоть немного, но будем рядом друг с другом...
7 сакавіка 1981 г.
...Долго уже я не писал тебе, моя любимая... вот только теперь появилась возможность...
Узнал все ваши новости. Наконец-то вы выписались и пошли в садик, смотрите, больше не болейте, а то мне и без того плохо здесь, а когда у вас что-то не в порядке, вообще не находишь себе места... Пишешь, что эта разлука пойдёт нам на пользу. Я с тобой согласен, что мы лучше стали относиться друг к другу, даже сильнее любить друг друга, но уж слишком большая она. По-моему, нам и такой уже хватит по горло... Завтра праздник, 8 Марта. Это уже третий праздник, который проходит лишь бы как. Я представляю, что для тебя эти все праздники — точно то же, что и для меня. Это для кого-то праздники, но только не для нас. Но ничего, будет и на нашей улице праздник. У нас, любимая, будет праздник всю жизнь. Мне так хочется, чтобы это было... Спокойной вам ночи, мои любимые. Сейчас половина первого ночи...
3 красавіка 1981 г.
...Вот, наконец-то, появилась возможность написать тебе, моя родная,
пару строк. И представляешь, в какой день — в день твоего рождения. Конечно, до слёз обидно, что в этот день я не могу сделать для тебя что-нибудь хорошее, а так хочется сделать это... Последнее время ты не получала от меня писем и очень волнуешься и переживаешь. Прости меня, что не смог написать. Это письмо я тебе пишу из Кандагара - юг Афганистана. Посмотри на карту и ты увидишь этот город и где он находится. Вот поэтому была задержка с письмами. Да и сейчас с ними будет хуже, чем раньше... Ты спрашиваешь, что у нас слышно насчёт замены. Выступал перед нами один большой начальник и сказал, чтобы мы не вешали носы и что больше двух лет ни один офицер здесь не будет. Кстати, замполиты у нас уже некоторые заменились. Так что будем надеяться, что в мае заменят и нас, командиров. Может, в мае и вернусь, уже навсегда. Ежели этого не произойдёт, то приеду летом в отпуск. А вообще всё уже ужасно надоело, это трудно даже объяснить и описать. А как соскучился по тебе, моя родная, по-моему, нормальный человек не понял бы меня, если бы ему
всё начал объяснять. Слов и ума у меня уже не хватает, чтобы тебе всё это описать... Как хочется уже покоя и нормальной человеческой жизни...
6 красавіка 1981 г.
...Сегодня получил от тебя целых два письма — здесь, в районе Кандагара, можно сказать, почти на самом юге Афганистана. Здесь уже в полном разгаре лето. Температура такая, как в лучшие годы летом у нас в Костроме. Скоро будет совсем жарко, ведь совсем рядом пустыня Регистан... По-прежнему командую своей ротой. Ко мне уже приехал новый замполит, старый уже заменился. У них самая трудная работа, поэтому их меняют в первую очередь. Скучаю по тебе, моя родная. И Олесюшка- непослушница совсем выросла большая, приеду, наверное, и не узнаю... Пиши мне чаще, моя родная, ведь твои письма здесь для меня всё... До свидания. Целую вас 10000 раз. Остаюсь навеки твой. Я.
Пісьмы П. В. Доўнара падрыхтаваў да друку кандыдат гістарычных навук У. I. Кузьменка, г. Мінск.