Вот эти данные были взяты из Всероссийской книги памяти:
ВОРОНОВ Анатолий Владимирович, сержант, стрелок, род.
14.10.1964 г. в г. Ярославль Ярославской обл. Работал крановщиком на стройке.
В Вооруженных Силах РФ с 17.11.1995 г.
Принимал участие в боевых действиях на территории Чеченской Респ. с ноября 1995 г.
Погиб 20.06.1996 г.
Награжден орденом Мужества (посмертно).
Похоронен на Игнатовском кладбище г. Ярославль.
От автора страницы памяти - возможно , этот парень служил в 166 омсбр, уточните пожалуйста кто что знает.
Вот эти данные и фото были взяты с адреса http://pov-83.livejournal.com/1030.html :
ВОРОНОВ АНАТОЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
14.09.1964 - 20.06.1996
ВОРОНОВ АНАТОЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ (14.09.1964 — 20.06.1996)
Спортом Толя занимался самозабвенно. И когдаучился в ярославской школе № 40, и когда приобретал специальность машиниста-крановщика в ГПТУ № 24. Не раз занимал призовые места на районных и городских со-ревнованиях. В начале восьмидесятых отслужил срочную командиром стрелкового отделения во внутренних войсках. Сержант-контрактник, в Чечне он оказался в ноябре 1995 года. Одна-ко боевая биография гранатометчика войсковой части № 22033 Анатолия Воронова насчитывает лишь несколько месяцев. Вместе с сослуживцами, дежурившими на КПП 8 марта 1996 года, Анато-лий был захвачен в плен чеченцами. На этом его следы терялись... Больше года, пока сын числился пропавшим без вести, его мать Людмила Андреевна Кочешкова вела поиски. К сожалению, запросы через официальные каналы результатов не дали. А сердце матери не могло вынести неизвестности. Мирному обывателю трудно понять, что это такое — негласное брат-ство тех, кого сплотило общее горе, чьи сыновья, мужья, братья попали в чеченскую мясорубку и о судьбе которых месяцами нет известий. Одно несчастье объединило матерей со всех уголков России. Тревожные пись-ма, телефонные звонки — каждая из них старалась помочь Людмиле Анд-реевне хоть маленькой весточкой, переданной через десятые руки. Вес-точкой, дающей надежду на то, что сын жив... Когда очередная ниточка, ведущая к сыну, обрывалась, охватывало отчаяние : нет, ей никогда не найти Толю! Но наступал новый рассвет и приносил следующее письмо. И надежда снова возвращалась. Из Курска в Ярославль пришло письмо от сестры солдата, пропавшего безвести в Чечне. Незнакомая девушка писала, что получила письмо из Воронежской области от матери, нашедшей тело своего сына в одном из ростовских морозильников: «Ее сын, служивший по контракту, был расстрелян в июне или июле 1996 года и в ноябре отправлен в ростовскую лабораторию. При нем обнаружили записку с именами ребят, видимо, вместе слу-живших или попавших в плен. Среди них значится и ваш Анатолий...» Значит, все-таки плен?! Но захваченных контрактников чеченцы рао стреливают не церемонясь! Надежда на то, что ее Толя жив, рухнула в одночасье... Я перебираю пачку писем, присланных на имя Людмилы Андреевны. Они написаны разными почерками. По обратным адресам можно изучать географию страны. Перечитываю их, и становится страшно. Нет, не от кро-ви. От обыденности описываемых в них страшных событий, в которых, ка-жется, невозможно сохранить здравый рассудок. Или человек может при-выкнуть ко всему? Даже к нечеловеческому существованию? К плену, из-биениям, бомбежкам, во время которых в чеченских горах под российски-ми бомбами гибнут российские солдаты. «Не знал Вашего сына...», «Мы в плен попали в разные места...» На-дежда вернулась к матери вместе с письмом, написанном на обычном тет-радном листе, со строчками, вымаранными армейской цензурой: «8 марта в четвертом часу утра нас захватили боевики, говорят, баса-евцы. До ночи нас продержали в Шали, а ночью увезли в горы — Марке-тинский район, бывший колхоз имени Орджоникидзе. Срочников и офи-церов оставили там, а нас, контрактников, увезли в село Гойское. Потом вместе с пленными строителями из Саратова перебросили в село Старый Ачхой. После удара российской авиации нас увезли еще дальше в горы. Оттуда я убеж^л 16 марта. Когда я видел Анатолия в последний раз, он был живой. Правда, нас там били. Досталось всем. Ему отбили почки. Двое ребят были ранены при захвате блок-поста, двоих ранило при бомбежке. Ромку из Воронежа убило осколком... Но сами боевики пленными дорожат, хотят их обме-нять... Вообще все, что знаю, я рассказал в ФСБ в Ханкале и в Твери. Они все знают, но почему-то не говорят родителям...» Следом в Ярославль пришло другое письмо: «Мы служили с Вашим сыном в одном взводе. До конца моего пребы-вания в плену я видел Анатолия живым. 1 марта Дудаев издал приказ: никого из пленных не убивать, и боевики этот приказ выполняли. Правда, я не надеялся на обмен и бежал. После выздоровления я порвал контракт и вернулся домой...» Вот строки еще из одного письма: «Со слов моего сына Саши, Ваш Анатолий был вместе с ним в плену. Ребята там как могли поддерживали друг друга. Но 20 марта моего Сашу обменяли, и о дальнейшей судьбе товарищей ему больше ничего не изве-стно. Из Воронежа там было шесть человек, и никто не вернулся... Обид~ но то, что никто из тех, кто посылал наших сыновей в Чечню, ничего не знает и не несет никакой ответственности. А ведь наши мальчики отправились туда не отхорошей жизни... К нам приезжала одна мама. Она почти всю Чечню объехала, была в Ростове, в Твери — и все безрезультатноТам столько родителей, но редко кто находит своих сыновей...» ТЗМ ^Последнее письмо окончательно погасило надежду матери: Я Рыжикова Ирина Леонидовна, почти два года искала своего сына не' Опознала его тело в лаборатории Ростова-на-Дону. Когда я доби- 6 1/гг\/мямии сына, оказалось, что в яме их закопано 30 человек. Я не пась экиум°ч а и их тела не забрать в Ростов. Там, в лаборатории, в кармане Вашего сына и нашли записку с домашним адресом. Его тело под номером 863 числится как неопознанное. Поедете за ним, озьмите медицинские справки,фотокарточку... Начинайте смотреть номера с 830 до 973, эта группа эксгумирована 28 и 29 октября 1996 года, в ней и Ваш сын В марте 1997 года в лаборатории Ростова-на-Дону будет общее захоро-нение, всех положат в братскую могилу, так как много лежит неопознанных трупов. И их все привозят и привозят,уже нет места в морозильниках...» В воинских документах Анатолия Владимировича Воронова значит-ся: «20 июня 1996 года расстрелян в плену. Умер от огнестрельного пуле-вого ранения головы». И только пять лет спустя после гибели сержанта Воронова стали из-вестны подробности, о которых матери тогда, в 1996-м, никто из офици-альных лиц не мог поведать. В феврале 2001 года военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа закончила расследование уголовно-го дела в отношении рядовых Клочкова и Лимонова. Эти фамилии ничего не говорили матери Анатолия Воронова, тем более что и служили парни в другой воинской части, во внутренних войсках. Однако судьба свела их троих в чеченском плену. Следствие подтвердило, что пленные, в том числе Анатолий Воронов, содержались чеченскими сепаратистами в лагерях для незаконно удерживаемых лиц так называемого «департамента государственной безопасности Ичкерии», находившихся в подчинении у полевых командиров Резвана Эльбиева, Ахмеда Дудаева, Мовлади Раисова на территории Ачхой-Мартановского и Урус-Мартановского районов Чеченской республики. В плену каждый выживает как может. Один — помогая и всемерно поддерживая товарища. Другой — спасая жизнь любой ценой, в том числе ценой предательства. Среди первых оказался Анатолий Воронов. Среди которых — рядовые Роман Клочков и Константин Лимонов. •—- Захваченные в плен Клочков и Лимонов перешли на сторону незаконных вооруженных формирований, приняли ислам и с марта 1996 года пользовались уже таким доверием у боевиков, что им вернули автоматы Калашникова с боекомплектом и резиновые дубинки, — поясняет старший помощник военного прокурора СКВО, начальник следственного отдела полковник юстиции А. М. Климанов. — Какой ценой было куплено это доверие? Предатели стали служить надзирателями лагеря. Они не только охраняли других пленных, конвоировали их на работы, но и наказывали -^ избивали, истязали, казнили своих вчерашних сослуживцев... То ли не дождавшись обмена пленных, то ли по приказу готовясь к дальнейшим активным боевым действиям, при которых охраняемые ста-новились ненужной обузой, но 20 июня 1996 года бандиты вывезли в рай-он находившегося неподалеку селения Рошни-Чу шестнадцать контракт-ников войсковой части № 22033. Вместе с ними прихватили задержанно-го учителя из селения Старый Ачхой. Клочков и Лимонов преданно следо-вали за своими хозяевами. Всех пленных расстреляли, а потом по чечен-скому обычаю перерезали им горло. Рядовой контрактной службы Анатолий Владимирович Воронов был опознан и идентифицирован в ходе криминалистической экспертизы, про-веденной в 124-й Центральной медицинской лаборатории Ростова-на-Дону. Похоронили его на Игнатовском кладбище в Ярославле. 28 апреля 2001 года военный суд Северо-Кавказского военного ок-руга приговорил предателей К. М. Лимонова и Р. С. Клочкова к 15 годам лишения свободы. У Анатолия Воронова остался сынишка Сергей 1988 года рождения. Среди писем и документов, которые бережно хранит Людмила Андреевна, есть и стихи, написанные Анатолием: **
По великой Руси,
По обширным степям
Вот уже который год
Ходят четверо славян.
Ищут счастия они
И не могут найти,
Потому что легко
Можно сбиться с пути.
Песня — хлеб славян —
Да вина кувшин...
По обширным степям
Песня вторит им...
По обширным степям
Вот уже который год
Ходят четверо славян.
Ищут счастия они
И не могут найти,
Потому что легко
Можно сбиться с пути.
Песня — хлеб славян —
Да вина кувшин...
По обширным степям
Песня вторит им...