Вот эти данные были взяты из Всероссийской книги памяти:

РОДИН Юрий Владимирович, мл. сержант,     ком-р     танка,     род. 15.04.1977     г.     в г.   Шадринск   Курганской обл. Окончил      Шадринское СПТУ № 14.
В Вооруженных      Силах РФ с 12.06.1995 г.
Принимал участие в боевых действиях на территории Чеченской Респ. с июня 1995 г.
Погиб 09.08.1995 г.
Награжден орденом Мужества (посмертно).
Похоронен   на   кладбище   №   2 г. Шадринск.
rodin-yu-v-kurgan-chechnya1st-

Вот эти данные и фото были взяты из Курганской книги памяти  : 


 
РОДИН Юрий Владимирович
Младший сержант Родии Юрий Владимирович родился 15 апреля 1977 года в городе Шадринске Курганской области. Призван в Вооруженные Силы России 12 июня 1 995 года Военным комиссариатом города Шадринска.
Участвовал в боях с чеченcкими сепаратистами.
Погиб в бою 9 августа 1996 года в городе Грозном.
Похоронен на втором кладбище города Шадринска.
Живы будем — не помрем!» — так заканчивал письмо  домой сержант Родин. Ах, какая у него фамилия! Красивая, говорящая... Фамилия — будто та самая рубашка, которая охраняет новорожденного до последнего момента. Увы, Юрий Родин родился не в рубашке. И Родина, пославшая его на войну, не смогла уберечь от смерти девятнадцатилетнего шад-ринского паренька. Когда в семье скромно отметили полгода со дня Юриной гибели, было много друзей и подруг. Снова и снова из рук в руки передавали редкие фотоснимки, перечитывали письма с фронта, вспоминали веселые и не очень случаи из жизни обыкновенного русского юноши, доброго и отзывчивого, озорника и выдумщика... О таких обычно говорят: душа любой компании!
— До сих пор не верится, что Юрика нет, — говорит старшая сестра Наташа. — что это случится именно с нами. И главное — за что? И сколько таких ребят положили? Сколько девчат не дождались любимых? У них могли бы родиться замечательные детишки. Мы нет-нет да и подумаем? Уж лучше бы Юра до армии женился — может, нянчились бы с его малышом.
— А племянника своего он видел?
— Нет. Юра в армии был, когда родился Егор. В марте прошлого года письмо пришло: «Поздравляю вас всех с рождением моего племянника. Ох, приеду — избалую его...». Очень хотел на него посмотреть, интересовался, на кого больше похож... «Как здоровье Наташи? — спрашивал. — Если она еще не выписалась из роддома, то купите ей от меня большой букет красных тюльпанов. Пожалуйста...»
— У брата со старшей сестрой, наверное, были особые отношения?
— Мы все его очень любили. Многое прощали. Живой был, активный, как и положено мальчишке. Как-то в шутку говорю ему: ты, мол, своей смертью не умрешь. Он оторопел: «Да ты что, Наташа?» Так оно и вышло. Получается, сама предсказала, любимая сестренка.
Предсказания, конечно, здесь ни при чем. Просто жил-был на свете обыкновенный мальчишка, каких миллионы. Бегал босиком, встречал рассветы, гонял лягушек по болотам, рыбачил и по вечерам играл с друзьями в волейбол... С годами взросления и роста начал посматривать на девчонок, искал ту единственную и неповторимую, с которой ассоциировалось бы слово «счастье».
Естественным образом менялись интересы, мечты, и желания постепенно приобретали почти осязаемые черты, а ощущение себя В этом мире наталкивало на мысли о выборе профессии. И Юра после школы начал овладевать секретами сварочного мастерства в 14-м профтехучилище. В узком семейном кругу строил далеко идущие планы: «Отец будет кирпич класть (он опытный каменщик), а я — по железу... Этакий семейный подряд. Только вот сначала в армию сходить надо».
Для многих мальчишек армия — тот самый Рубикон, с которого все начинается и который определяет дальнейшую жизнь. Волею родимого правительства рубиконом для Юрия Родина и его сослуживцев стала Чечня. Вечно чужая и непримиримая российская земля.

Из писем Юрия Родина домой:
«Здравствуйте, мои дорогие мамочка, папа, Наташа и Валера! Пишет вам сержант российской армии... Наверное, думаете, что из армии — и то неприятности исходят от меня (ха—а!), но в этом дурдоме иначе нельзя. Если здесь никак не расслабляться, то можно с ума сойти, честное слово...»
« Умею стрелять из 4-х видов танков. Готовим роту для отправки в Чечню. Правительство не право: нет чтобы нас отправить, моего призыва — как-никак опыт больше. Но им по ... до того, что они будут гибнуть...»
События в то время разворачивались стремительно. Юркина Чечня была не за горами. Где-то там, в Грозном, уже поджидала отлитая специально для него пуля. А здесь, в Еланских лагерях, все чаще посещали мысли о дембеле. «Сегодня суббота, на душе так хорошо. Скоро должны принести фотографии, так что ждите — можно будет сравнивать, как я изменился...» И в одном из следующих писем: «Даже не верится, что когда-нибудь я буду дома с вами со всеми, мои родные. Так хочется сесть дома, включить магнитофон, налить большую кружку холодного пива и поговорить ...
Охота увидеть Егорушку...»
«Потихоньку привыкаю к кавказскому климату. Стало пас 22 танкиста. Меня поставили командиром Т-72, 6-й экипаж, а всего их десять... Такая скука, тоска по дому, по родным местам, по друзьям, по свободе. Дорогие мои. мне так не хотелось вас расстраивать, что попал на эту ненужную войну! Не знаю, что со мной будет завтра, а на сегодняшний день все нормально. Днем здесь спокойно, а часов с 9-ти вечера начинают стрелять. Скоро начнем ездить на боевые...»
«Приду — на руках будет «лимонов» 20. Но мне эти деньги, как говорится, по... — не нужны, лишь бы домой прийти живым, здоровым...»
«Скоро у вас начнется лето, а у нас палящая жара. За день так выматываешься! Вода здесь привозная — ее почти никогда не бывает, как в пустыне. Так что живем у Господа за пазухой (ха-ха!)...»
Почти каждое письмо старший сержант Юрий Родии закапчивал оптимистичным постскриптумом: «Живы будем — не помрем!» Словно заклятие, истово повторял. Вдруг поможет? Не помогло. О событиях последнего для Юрия дня рассказал в своем письме к Родиным его друг и сослуживец Владимир Тайчинов, коему выпало остаться живым.

Последнюю весточку от сына Татьяна Захаровна и Владимир Николаевич получили в июле, как раз накануне второго тура выборов Президента.
Юре. как и всем ребятам, было не до писем — на то она и горячая точка. Верные воинской присяге, они будто специально торопились жить: сами рвались сопровождать колонны, вызывались дежурить на блок-посту... Это рвение объяснимо. Когда ездишь — кажется, что время бежит быстрее, а там и до желанного дембеля рукой подать. В редкие минуты отдыха рассказывали друг другу про свои родные места, вспоминали доармейскую жизнь, мечтали после службы у каждого побывать в гостях, отгулять на свадьбах. Но у войны свои законы.
8 августа 1996 года две бронегруппы федеральных войск вышли из Алхан-Юрта по направлению к Грозному. По рации сухо передали быть готовыми к бою. В пригороде мятежной столицы вторая группа, где находились и Юра с Володей, остановилась, а первая стала пробиваться к Дому правительства. Но, полная раненых, вернулась пи с чем. В два часа ночи, уже 9-го, выдвинулась и вторая группа, сопровождаемая пехотой. Было темно, и чеченцы никого не трогали. Но с рассветом командир роты приказал никому не высовываться, потому что кругом снайперы, а лучше часиков до десяти поспать. Конечно, упрашивать солдат не пришлось.
После двух часов тревожного сна -— приказ выстраиваться в две колонны. Цель все та же — Дом правительства. Примерно в 700-х метрах от блок-поста на танки и БМП обрушился шквал огня противника. Юрий начал отвечать из пулемета. «Много их?» — спросил Володя. «Они здесь повсюду!» — выкрикнул Родин. Это были его последние слова. Чеченские гранатометы остановили русские танки. Володя потерял сознание, но через минуту пришел в себя и услышал позывные: «Дельфины» горят, всем назад!»
Юрия не было. Его наводчик тоже не знал, где он. Танк ротного стоял подбитый. Та же участь постигла и все БМП. Гарь, смрад... Солдаты лежали на улице убитые, а некоторые — раздавленные своей же техникой. Володин танк но приказу обстрелял правые дома, забрал раненых и затем вернулся на блок-пост.
Механик ротного тоже был ранен, но его выбросило из танка, и он пробрался к своим. Позже Володя узнал от него, что, когда подбили наши танки, Юрик бросился на помощь к ротному, но не добежал: пуля попала в шею. Тела ребят, убитых в этом бою, подбирать не разрешили... Было очень опасно.
Юру похоронили 20 ноября в Шадринске. Из 16-ти параметров, по которым делается опознание, совпали только 12.
Слишком много времени прошло — тело не узнать. «Но кто бы ни лежал в могиле, — говорит Владимир Николаевич, — мы ее не оставим. Все они наши сыновья...»
Шлепает по маленькой комнате Егорка, лопочет что-то на своем языке. Дай Бог ему здоровья и более счастливой участи! Это пожелание и от дяди Юры. К сожалению, незнакомого ему дяди.
Сергей Ильиных.