Вот эти данные были взяты из Всероссийской книги памяти:

МАРУСЕВ Дмитрий Сергеевич, капитан, командир дивизиона, род. 14.12.1972 г. в г. Астрахани.
Окончил Коломенское ВАКУ в 1993 г.
В ВС с 1.08.1989 г.
Принимал участие в КТО на территории СКР РФ.
Погиб 21.08.1999    г.
Награжден     медалью «За отвагу» и орденом Мужества (посмертно).
Похоронен в г. Астрахани.
Имя его увековечено на монументе, установленном в г. Астрахани в честь погибших в Чеченской Респ.


Вот эти данные были взяты с адреса https://textarchive.ru/c-2913909-p33.html  :



  МАРУСЕВ Дмитрий Сергеевич



Родился 14 декабря 1972 года в Астрахани. В 1993 году окончил Коломенское высшее артиллерийское командное ордена Ленина Краснознаменное училище. Погиб 21 августа 1999 года под Ботлихом, Республика Дагестан.

Награжден орденом Мужества (посмертно). Капитан. Командир артдивизиона.

- Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды
Вооруженных Сил СССР, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным,
храбрым, дисциплинированным, бдительным воином. Строго хранить военную и
государственную тайну, соблюдать Конституцию СССР и советские законы...

Я клянусь... до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей со­ветской Родине...

Я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честно, не щадя своей крови и самой жизни...

Я клянусь... Я клянусь...

Как бы и в какие бы времена, при каких правительствах и правителях ни принималась военная присяга, произнося ее перед притихшим торжественным строем своих сослуживцев, перед знаменем своей части, молодой воин прежде всего клял­ся в священной верности своей матери-Отчизне.

ДО КОНЦА ОСТАЛСЯ ВЕРЕН РОССИИ

Он - Марусев Дмитрий Сергеевич, кадровый военный, командир артиллерий­ского дивизиона.

Из сообщений информационных программ РТР 22 августа 1999 года

«...В Ботлихе во время прямого попадания снаряда в артиллерийский склад, спасая своих солдат, погиб командир дивизиона капитан Марычев...»

Кто ошибся, называя фамилию погибшего, - ведущий ли программы, коррес­пондент ли, готовивший материал, мать сердцем почувствовала - это ее сын.

Ирина Аркадиевна Марусева - мать Дмитрия

- Был маменькиным сынком, как говорили в школе. Проблем с учебой не было. Много читал. Любил фантастику, особенно научную. Читал различные энцик­лопедии. С математикой дружил. Считал, что это ему необходимо. Планы были -
хотел окончить военную академию. Все вроде бы у него сбывалось. За шесть лет
дослужился до командира части мотострелковой дивизии.
Там был отдельный ди­визион.
Им командовал с декабря 1998 года.

В 1989 году окончил среднюю школу и поступил в Сумское артиллерийское училище. Не хотела я, чтобы он стал военным. Не хотела. У меня папа, Аркадий Соломонович Коганов, кадровый офицер. Войну прошел. Мама, Анисия Степанов­на, тоже войну прошла. Она астраханка. На фронте в Румынии они познакомились. Не хотела я, чтобы сын стал военным.

- Нет, - говорил, — хочу быть военным. В Морфлот хотел. Я даже говорила
ему, что не пройдешь комиссию. Он стоял на своем. Раз уж так, говорю, давай в
Сумы, в артиллерийское училище. Папа там заведовал кафедрой почти 20 лет.
Демобилизовался в 62 года. Уговорили. Сдал экзамены. Поступил. Когда распался
Союз, перед ним поставили вопрос: или ты украинец, или уходи из училища. Дима
решил, хотя дед был против: присягать Украине не будет. Начальника училища (по-
видимому, тоже не принял присягу) перевели в Коломну. Он забрал с собой неко­
торых курсантов, в том числе Дмитрия. Заканчивал училище уже в Коломне.

По окончании училища - Урюпинск, потом Капьяр. Писать не любил. Больше перезванивались. Одиннадцатого декабря 1994 г. звонок в дверь. Открываю - мо­лодой офицер. «Я вам привез письмо от сына». Лейтенант из его части. Он расска­зал, что наши уже в Чечне. Стоят под Грозным. А Дима все писал, что на полигоне.

Это письмо Дмитрия было уже из-под Грозного

«Здравствуй, дорогая мама!

Сейчас мы уехали на полигон и довольно-таки далеко. Сутки на поезде. Как говорят, здесь будем меньше трех месяцев. Собирались так быстро, что я ни позво­нить, ни написать не успел. Один товарищ поедет в Капьяр, с ним и передам пись -мо. Адрес свой сообщить не могу. Стоим в степи, одни бараны бродят. Все хорошо. Как приеду, сразу позвоню или сам приеду. Обещают отпуск на несколько дней. Ни о чем не спрашивай. Не расстраивайся. Как смогу, так сразу о себе сообщу. До свидания. Целую. Дима. 9.12.94 г.».

Включаю где-то в 8 часов телевизор - передают, что российские войска начали входить в Грозный, - продолжила свой рассказ Ирина Аркадиевна.

Дальше - декабрь, январь уже 95-го года... Ни писем, ни звонков. По «горя­чим линиям» я не могла узнать о нем ничего. Ужасное было время. Все же через знакомых узнала, что жив, здоров, представлен к медали «За отвагу». Восемнадца­того февраля телеграмма от него. Вернулся. Уже Капьяр... На 23 февраля приедет домой. Уже комбат. Его представили к званию капитана. Вроде бы все хорошо.

Позже узнаю, что их полк переведен в Майкоп. Там был полгода, прислал письмо.

«Здравствуй, дорогая мама!

Извини, что долго не писал. Не знаю, дошло ли мое предыдущее письмо, в котором я писал, что уехал далеко, на три месяца. Прошло уже полгода и обещают не раньше, чем в марте, закончить эту ерунду. Сразу не писал, потому что не знал своего адреса. Да и не верилось, что отсюда письма доходят до дома. В ближайшей деревне, куда нас не пускают, почты нет. Ты, наверное, не поверишь, но я всегда так говорю, когда на полигон выезжаю. Это действительно так. Нашему лагерю дали свой адрес. Он довольно-таки оригинальный: «Москва-400», воинская часть 21797. Теперь мы, оказывается, в «Подмосковье» перекочевали.

В общем довольно-таки неплохо. Выкопали землянки. В них даже электричес­кое освещение. Обогреваемся от движка. Правда, спать не дает, тарахтит. Кормят неплохо. Даже дают сырокопченую колбасу. Так что живем. Иногда стреляют.
Ходим в караул. Погода хорошая. Сначала был снег. Растаял. Зазеленела постепенно трава. Думал — весна. Сейчас опять выпал снег. Пока вроде бы все. Как у тебя дела? Надеюсь, что все хорошо. Очень надеюсь. Это для меня сейчас самое главное. За меня не беспокойся. Пиши обо всем. Я специально дождался, когда по этому ново­му адресу письма начнут приходить, чтобы до конца быть уверенным, что твой ответ дойдет. Видела ли ты Андрюшу, Женьку? Как у них дела?

Вроде бы и все. До свидания. Целую. Дима.

20 января 1995 г.».

- В декабре 98-го предложили ему отдельную часть, - вспоминает Ирина Аркадиевна. - Звонит - переводят в Буйнакск. Говорю ему: куда ты едешь? А он мне: мама, это раз в жизни бывает.

В мае приехал в отпуск. Говорит, есть представление на майора. И вроде бы все хорошо. Но мать ведь чувствует... Что-то не то. Хочет в другом месте служить. Уста­ет. Нервотрепка. Все время крадут и офицеров, и солдат. В общем, разговор сво­дился к тому, что его должны перевести.

Лето уже было. Звонил на удивление часто. Каждое воскресенье.

Спрашиваю: ты где? в Буйнакске? Отвечал: «Нет, выезжаю иногда». Последний звонок был 14 августа 99-го. «Все хорошо. Пришел приказ. Меня переводят в Хаба­ровск на ту же должность. Здесь немного побуду, потом приеду недели на две».

Когда он был в Чечне, буквально все информационные телепрограммы смотре­ла. И вот 20 августа вечером передали, что от прямого попадания в артиллерийский склад стали взрываться боеприпасы и что погиб, спасая солдат, офицер... Я плакала по любому поводу. Не знала, что он именно в этой части.

В воскресенье утром не включала телевизор. А в три часа включила - сказали уже подробнее. Погиб командир дивизиона Дмитрий Марычев. Я поняла, это он. Пошли звонки. Звонили подруги, говорят, что в сообщениях названа другая фами­лия. Но слишком много было совпадений. В понедельник вечером дозвонились до части. Ответили, что у них ничего не произошло. Облвоенком пообещал узнать во вторник, когда придут сведения. Сказал, что пока по области погибших нет. Успоко­илась немного. В среду, 25 августа, ко мне пришли из нашего райвоенкомата. Пред­писание - выехать в Ростов на опознание. С кем ехать? Родственники престарелые. Поехали. Никто не встретил. Четыре часа утра. В шесть пришел военный комендант железнодорожного вокзала. Что-то объяснял. Мы город не знаем. Как, куда ехать? «Может, - говорит, - вас еще отвезти?» Что ему ответить? Приехали по указанному адресу. Там нет. Увидели «скорую помощь» на улице. Обратились с надеждой, может быть, помогут? Они помогли. Приехали в военный госпиталь. А там: «Вы на обследование ложитесь?» Все оборвалось. Когда же эта нервотрепка кончится? Упала. Пришла в себя. Повели в морг. Он на территории госпиталя. Показали на компью­тере пленку... Узнала. Это ужасно...

...«Ужасно» — пожалуй, слишком мягко. Если точнее - подло. Случилось так -погиб единственный сын, надежда и опора родителей. Так уж тем, кому это по статусу положено, - отдайте должное его отцу и матери. До земли поклонитесь и повинитесь, что не смогли уберечь. До земли. За всех и каждого.

«Уважаемая Ирина Аркадиевна!

С прискорбием сообщаем Вам о гибели Вашего сына, Марусева Дмитрия Сер-

геевича.

Ваш сын Дмитрий был настоящим офицером, человеком высокого долга, за­щитником Отечества.
В трудный для нашей страны час он вместе со своими товарищами выступил против незаконных вооружённых бандитов, вторгшихся на территорию Дагестана. Они рассчитывали на лёгкую победу, хотели безнаказанно грабить мирные села и издеваться над жителями.

Бои были жестокими. Они требовали высокой боевой выучки, бесстрашия и хладнокровия. В этой обстановке Дмит­рий показал себя настоящим командиром. Своими смелыми и самоотверженными действиями он увлекал за собой своих подчиненных, был для них примером. Он погиб, но в сердцах боевых друзей оста­нется навсегда.

Командование 136 гвардейской от­дельной мотострелковой бригады вместе с Вами скорбит по постигшей утрате. Кре­питесь, будьте мужественны. Помните, Ваш сын до конца выполнил свой воин­ский долг. За смелость, мужество и геро­изм Дмитрий представлен к государствен­ной награде. В эти трудные для Вас дни мы с Вами.

С уважением, командир 136 гвардейской отдельной мотострелковой бригады гвардии полковник Г.Элиадзе».

На этом памятнике, воздвигнутом в честь майора Дмитрия Сергеевича Марусе-ва и его товарищей, глубокого смысла слова: