Вот эти данные и фото
были взяты из Курганской книги памяти :
МАКСИМОВ КОНСТАНТИН БОРИСОВИЧ
Лейтенант милиции Максимов Константин Борисович родился в городе Кургане 18 августа 1969 года. Служил в органах МВД с марта 1991 года. Участвовал во многих боях с чеченскими сепаратистами. Погиб 6 марта 1996 года в городе Грозный. Награжден орденом Мужества посмертно. Похоронен на рябковском кладбище города Кургана.
Из служебной характеристики.
Максимов Константин Борисович шестнадцатилетним юношей начал свою трудовую деятельность каменщиком СМУ-1 Главкурганстроя. Без отрыва от производства окончил вечернюю школу. В 1988-1990 годах проходил срочную военную службу в специальных моторизованных милицейских частях на территории Грузии и Азербайджана. Здесь в условиях активизации процессов, предшествующих развалу союзного государства, резкого обострения криминогенной обстановки получил он свои первые уроки мужества и верности служебному долгу. После демобилизации в марте 1991 года сержант Максимов Константин Борисович был принят в органы внутренних дел на должность милиционера патрульно-постовой службы города Кургана. В ноябре 1991 года при задержании вооруженного преступника был ранен.
В 1993 году в составе оперативно-следственной группы трижды находился в зоне чрезвычайного положения по оказанию практической помощи органам внутренних дел Северной Осетии и Ингушетии.
Во время паводка в 1994 году за проявленные мужество и самоотверженность Максимов Константин Борисович награжден медалью «За спасение утопающих».
В июле 1994 года Константин был назначен на должность оперуполномоченного СОБР УОП и получил свое первое офицерское звание — «младший лейтенант милиции». В 1995 году принимал участие в разоружении незаконных бандформирований в Чечне. За смелые и решительные действия при раскрытии преступлений и охране общественного порядка неоднократно поощрялся руководством.
В феврале 1996 года в связи с наличием боевого опыта и служебной необходимостью был добровольно откомандирован повторно в Чеченскую Республику. 6 марта погиб в бою.
Из воспоминании брата Андрея Максимова.
Семья наша была среднего достатка. Отец работал шофером, мама — парикмахером. Мы росли с Костей вместе. Было у него два излюбленных увлечения — чтение книг и настольные военные игры: солдатики и казаки-разбойники. Ну и, само-собой. игра с ребятней на улице и просмотр фильмов по телевизору. Костя особенно любил комедии, так как сам был веселым и озорным. Любимец семьи, все шалости ему сходили с рук — младший же... Любил животных. Вечно в доме были котята, щенки, которых он приносил с улицы и старательно выхаживал.
Годам к 14 стал серьезнее, сдержанней. Уже в эти годы в Косте проглядывали качества, ставшие впоследствии для него определяющими навсегда — доброта, скромность и смелость. Если в школе пятерку получит, то не бежит к родителям с дневником, смотрите мол. Знал, что к концу недели мама и так проверит. Кстати, подобная скромность относилась и к неприятностям. Если явится с синяком под глазом или с разорванным пиджаком — никогда не пожалуется. Добиться от него, что случилось, было трудно. Как-то ушел на Тобол с приятелем купаться, никому ничего не сказав. Свалившись с водного велосипеда на середине реки, стал захлебываться, тонуть. На счастье заметил это студент Александр Симонов, кинулся в реку и спас Костю, а мы узнали об этом из заметки в областной газете.
Всегда Костя был непритязательным и самостоятельным. Брюки погладить, рубашку постирать, прибрать в квартире, приготовить обед — с этим у нашей мамы забот не было.
Косте было 14 лет, а я уже служил в 3-ей роте батальона патрульно-постовой службы. И он при каждом удобном случае напрашивался поучаствовать в патрулировании, дежурстве, расспрашивал дома о разных случаях — словом, проявлял интерес к моим делам. К тому времени он уже успел окончить курсы каменщиков и за хорошую учебу и успехи на практике его фото, наряду с другими отличниками, поместили в газете «Молодой ленинец».
Он работал в бригаде Героя Социалистического Труда Ге-ронтия Лория. учился в вечерней школе и занимался в секции гири и штанги. Руководителем там был инспектор Первомайского ОВД Николай Грачев, сыгравший впоследствии большую роль в жизни Константина. Как удавалось такое «совместительство», можно судить хотя бы по тому, что в 16 лет Костя получил юношеский разряд по штанге, а по работе в ОКОД — знак ЦК ВЛКСМ «За отличную работу по охране общественного порядка», получить который окодовцу все равно, что милиционеру — «Отличника милиции».
Забегая вперед, скажу, что Костя имел за свою службу два знака «Отличник милиции», что встречается редко. А еще у него были занятия водным туризмом, походы на катамаранах по горным рекам. Многое другое, что было...
Несмотря на такую разносторонность увлечений и возможностей, с выбором своей жизненной профессии он уже тогда четко определился. Тем более, что выбор был подсказан и «фамильным фактором». Отец наш в свое время прослужил 12 лет в органах милиции, дядя Юрий Иванович находится на пенсии после выслуги лет там же, я отслужил 11 лет в милиции, а двоюродные братья Александр Рыжов и Сергей Максимов продолжают служить и поныне.
Когда пришло время Константину уходить па срочную службу, выбор его был однозначен — в войска МВД. Там ему впервые пришлось узнать, что такое Кавказ, Кутаиси. Нахичевань, разгоряченные вооруженные люди, готовые в любую секунду нажать на курок, что такое брошенный из толпы булыжник, разбивший твой пластмассовый «бронещит», а заодно и лоб, и многое другое. Однако вернулся Костя со службы не обозленный, уверенный в себе, полный планов на будущее. Долго отдыхать не стал.
Вскоре уже был курсантом учебного центра УВД, окончил его с отличием. Работать начал в самой универсальной патрульно-постовой службе, ставшей для него хорошей школой.
Там снова были патрулирования, задержания нарушителей, ежедневная борьба со злом, там он получил ранение и травму, и два «Отличника милиции», и медаль «За спасение утопающих» во время паводка, и командировку в Чечню.
Даже простые перечисления лих фактов за 3 года службы дают представления о нем. как уже о сложившемся сотруднике милиции. По рекомендации Николая Грачева Костя становится оперуполномоченным Курганского СОБР.
Хочу отметить, что Костя всегда был очень чутким, заботливым сыном. Отца не стало, мама, вышедшая досрочно на пенсию по болезни, часто болела. Но не было ни одного дня, чтобы он, живший тогда уже отдельной семьей, не заскочил к ней хоть бы на пару минут, не принес что-нибудь по мелочи, не проявил заботу.
Перед его последней «чеченской поездкой» попрощаться нам не пришлось. Я к тому времени уже 5 месяцев находился в Чечне, в составе Федеральных Сил. Но мама рассказала — перед самым отъездом Костя, зайдя к ней попрощаться, принес крошечного черного котенка, пусть мол живет, вам вдвоем будет веселей. Он остался верен себе, своему детству, остался добрым, скромным, сильным.
Многие его сослуживцы, друзья, с которыми я встречаюсь, всегда очень тепло отзываются о моем брате. Служба в милиции не мед, что скрывать, бывает, и сорвешься. Но Костя себе этого не позволял. Никогда.
Он остался у меня в памяти таким, как мы виделись с ним в последний раз летом 1995 года — веселым, собранным, как-то мягко улыбающимся, может быть, бессознательно подражающим в манерах своему командиру — Евгению Викторовичу Родькину. которого я тоже знал много лет и уважаю исключительно. А возможно, это были люди одного склада, одних жизненных позиций. Главное, чтобы таких людей в жизни, а в милиции особенно, было как можно больше.
Из воспоминаний майора милиции Николая Грачева
С Константином Максимовым я познакомился в декабре 1983 года, когда работал участковым инспектором милиции в поселке Северный. Костя здесь жил. учился в школе и записался в комсомольский отряд по охране общественного порядка. Отряд был у меня отличным помощником в обеспечении спокойствия и порядка в поселке и его окрестностях. И хотя по возрасту мы были неодинаковы, но между нами завязалась дружба. Костя стал ходить в секцию гиревого спорта. Был очень сильным парнем. Мизинцем руки подымал двухпудовку больше десятка раз. Но покоряла меня и его друзей не сила Константина, а широта его души, надежность, обязательность, настойчивость, смелость и скромность.
После службы в армии я пригласил Константина в СОБР, потому что доверял ему во всем, знал, что он ни в чем не подведет. В служебных делах он был щепетилен до предела. В 1995 году мы направлялись в Чечню. Когда были уже в Москве, Костя Максимов получил телеграмму о смерти отца. Он немедленно вылетел в Курган, организовал похороны, и, когда мы грузились в аэропорту на вылет, он неожиданно для всех появился там. Вылетел в командировку и показал себя замечательным бойцом и товарищем в тяжелейших условиях боевых действий. Это был настоящий защитник Отечества.
Из воспоминаний Тамары Ивановны Ивановой.
Моя дочь Ираида познакомилась с Костей Максимовым и пригласила его домой. Он мне сразу же понравился. Что значили только его глаза! Взгляд был чистым, открытым и теплым. Я сразу доверила ему свою дочь. И не ошиблась. Он вошел в нашу семью, как настоящий сын. Все мужские заботы взял на себя и делал их увлеченно, с душой. Костенька опекал нас трепетно, делал все с такой любовью, что у меня замирало сердце.
Тому, как Костя любил мою дочь и как ее обожал, завидовали все соседки и его друзья тоже. Они будто были рождены друг для друга.
В 1995 году была его первая командировка в Чечню. Все два месяца мы не отходили от телевизора, слушали радио, зачеркивали прошедшие дни. Бог уберег нашего Костю, он приехал живой и здоровый.
Через 3 месяца ему пришлось снова уехать в Чечню. Я так плакала, так боялась за него, мое сердце подсказывало, произойдет что-то недоброе...
Как бы мне хотелось снова услышать, как прежде говорил Костя: «У меня золотая теща». Но нет его, не слышно его душевных, ободряющих слов. Словно опустел наш дом.
Из воспоминаний жены Ираиды Максимовой.
Мы познакомились с Костенькой, когда он уже успел отработать год в патрульно-постовой службе после демобилизации из армии. У меня даже в мыслях не было, что Костя работает в органах милиции, потому что он был такой добрый, обходительный, вежливый, внимательный и веселый. Я очень удивилась, узнав о его месте работы.
Мы с Костей прожили пять счастливейших лет. Он не изменился в отношениях ко мне. Все пользовались его добротой, все уважали его и любили, да и невозможно было его не любить.
Моя мама любила Костю больше, чем меня, свою дочь. Все удивлялись, как дружнехонько они жили.
Костенька очень любил ребятишек и разных животных. Наша собачка (карликовый пудель) однажды выпрыгнула к нему с третьего этажа, так сильно его любила и ревновала ко всем. До сих пор, когда мы произносим имя Костя, она начинает бегать и искать его по квартире. Помнит
Если к нам приходили гости, (а они приходили часто), Костик всегда помогал мне на кухне. Он все умел делать. Ухаживая за гостями за столом, он был внимательным и ко мне. В компании был всегда в центре внимания, сам был веселым и всех веселил.
Когда я училась, Костенька взял многие домашние хлопоты на себя. Тряс половики, мыл пол, стирал белье. А как он умел вкусно готовить! Особенно удавались ему отбивные котлеты, яичница с помидорами и луком. Любил, когда я пекла для него и товарищей пицу. Делала се большую, на весь противень, чтобы всех угостить.
Он всегда просил меня за него не беспокоиться, уверял, что с ним ничего не случится. И в последний наш разговор по телефону 23 февраля 1996 года обещал мне вернуться скоро живым и здоровым... Уходят годы, но я продолжаю его ждать, любить и помнить.
Записал Геннадий Устюжанин.
ИХ ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Рассказывают очевидцы
Виталий Носков, обозреватель газеты «Щит и меч»:
Я находился в отряде под командованием подполковника Евгения Викторовича Родькина со 2 марта 1996 года. Моей задачей было подготовить очерк о работе курганского СОБРа. Руководитель сводного СОБРа характеризовал курганский отряд, как образцовый, а его командира, как очень грамотного, волевого, опытного офицера.
6 марта ранним утром. БТР с подполковником Родькиным и десантом вышел из расположения 4-й комендатуры Грозного, чтобы сопроводить в аэропорт Северный минера из Вологды.
Быстро выполнив задачу, мы вернулись в Главное управление оперативного штаба. Командир сводного СОБРа спросил Родькина: знает ли он дорогу на 6-й блок-пост? Надо было вывезти оттуда двух раненых. Родькин ответил, что дорога ему известна. С нами пошел еще один БТР.
Шли на скорости. Подойдя вплотную к 22-му блок-посту (мост через реку Сунжа), мы были остановлены собровцем с окровавленными руками, который кричал нам: «Стой! Стой!» Я посмотрел па высотный дом, что был по ходу машины, и увидел проблеск снайперского прицела. И тут же Родькин и капитан Сергей Маслов закричали: «С брони!» Только спрыгнули, как по броне пули забряцали. Боевики стреляли с нескольких точек. Курганцы и пермские омоновцы ответили на огонь из автоматов и гранатометов.
Александр Елин, оперуполномоченный СОБР УВД Курганской области:
— Подбегает к нам пермяк: «Ребята, выручайте. Здесь в метрах пятистах наших подбили, они на дороге лежат. Помогите собрать». Родькин посоветовался о чем-то с командиром «Бури-21». Мы стали собираться в дорогу. Евгений Викторович садится справа рядом со мной на командирское место и Серегу Маслова кричит.
Тот перегнулся к нему, а нога снаружи осталась. Этого оказалось достаточно. Снайпер попал точно. Он упал. Его парни с блок-поста оттащили в укрытие. Родькин сходил, узнал о характере ранения и скомандовал: «Все, закрываемся, поехали».
С нами, значит, кто был: пермяк сел с правого борта на скамеечку, с левого — Звонарев с пулеметом. Костя Максимов — на месте оператора-наводчика, командир и я — механик-водитель. Пять человек получилось.
Мы на большой скорости прошли вдоль Сунжи и вышли на улицу Ленина. Приезжаем к этим парням, их, действительно, лежало на дороге человек 6-7, чуть дальше, метрах в 20-ти, горел БТР. Постояли, постояли... Родькин командует: «Давай чуть дальше, и разворачиваться будем». Пули по БТРу хлещут, если выйдешь — сам ляжешь.
Я тронулся. Только включил вторую скорость, даже разогнаться не успел, и... взрыв. Попали из гранатомета. Я инстинктивно отвернулся влево, чтобы глаза не зацепило. Ничего сразу не почувствовал. Родькин кричит: «К машине!» Все выскочили наружу. А командир голову из люка высунул и просит меня: «Саша, помоги». Ему ноги и грудь пересекло осколками. Выстрел-то как раз пришелся на его сторону, а мне всю правую половину тела поранило. Я подскочил, боли пока не чувствую, вытащил его из БТРа — и вниз, под машину. Окликаю: «Костя!» Он: «Живой!» — отзывается. Я дальше: «Василич!» — «Живой». «Как там пермяк?» Тот в ответ: «Нормально все».
И тут Василич побежал на дорогу, кричит нам: «Я прикрою вас, отходите в укрытие». Встал посреди улицы и из пулемета стреляет по окружающим домам, где засели боевики. Десяток секунд хватило постоять на открытом месте — четыре пули прилетели. Мы побежали к одноэтажному дому, присели. Я спрашиваю Родькина: «Евгений Викторович, сами дойдете?» «Дойду». Костя и я подхватили Звонарева, оттащили его в сторону. Ранения, видать, были серьезные, он посинел, изо рта шла пена.
Игорь Омышев, старший оперуполномоченный СОБР УВД г. Перми:
— Когда мы вышли из-под линии огня противника и начали перевязку, то из дома появилась женщина и предложила нам войти внутрь помещения. В доме мы находились около 3-4 часов. За это время сначала пришли двое милиционеров-чеченцев в форменной одежде. Они интересовались военными. Хозяйка Акма ответила, что «да, военные были, но ушли». После этого появились боевики, и вновь хозяйка ответила, что военных в доме нет. Час их не было. Потом опять прибегают: «Ты врешь, они у тебя». Но по их обычаю, никто не мог в присутствии хозяев обижать гостей. Ушли. А тут засобиралась и Акма с сыном, мол, пошла за братом, который прогонит боевиков. Минут через 15 вновь стук: «Акма, Акма...» Чеченцы поняли, что хозяйка ушла, а русские здесь.
К началу штурма дома командир (Родькин) имел многие осколочные ранения груди, живота, ноги и головы, но был в сознании. Майор Звонарев был ранен: левая нога в двух местах, правая нога прострелена в бедро, а также в живот и локоть левой руки. Водитель Елин имел множественные осколочные ранения руки, а Костя к тому времени еще не был ранен. Об этих ранениях знаю потому, что сам лично перевязывал всех курганских товарищей.
На вооружении мы имели:
1. Мое табельное оружие — автомат с подствольником.
2. Командир был с пистолетом ПМ.
3. Костя с табельным оружием «Кедр».
4. Водитель имел нож разведчика, стреляющий НРС. Также было несколько гранат.
Александр Елин:
— Они нам первую гранату закидывают. Врываются в дом. Наши — Костя и пермяк — из двух стволов их встретили. Они поняли, что мы живы. Кидают еще три гранаты. Забегают. Наши опять ответили. Потом, когда боевики начали очередной штурм, по-моему, пятый, мы «выкатили» им навстречу гранату «эфку». Долбануло сильно, и, видать, много дудаевцев убило и покалечило. Тут они разозлились. Минут через 10 сразу восемь гранат в дом залетело, взорвались. В этот момент погиб Родькин. Ну, думаем, сейчас полезут со всех сторон, окон-то много. Мы расползлись по комнатам, заняли круговую оборону, друг друга видим. И тут снова сильный взрыв — попали из большого гранатомета в центр крыши. Она стала гореть, обваливаться и отрезала нас от товарищей. Дальше я был только с Костей. Мы выскочили из дома и укрылись за кучей битого кирпича. Подождали. Я говорю: «Пойдем посмотрим, может быть, парни еще живые, где-то выползли. Но никого не было.
Игорь Омышев:
— После взрыва я зашел в ванную комнату и увидел, что командир погиб (я проверил его пульс), а майор жив. Вместе мы переползли в комнату, которая не простреливалась. Там же я нашел место в полу и с помощью штык-ножа сделал лаз. По нему мы с майором спустились в подвальное помещение.
Когда я вновь выбрался из подвала, то Кости и водителя в комнате не было. Я стал звать их, никто не ответил. Подумал — они погибли. Я вновь спустился в подвал. Через 30-40 минут майор скончался. Я снял с умершего нательный крестик и жетон с личным номером, положил их к себе в карман. Майора я прикрыл матрацем и валявшейся входной дверью. Дом продолжал гореть, крыша, перекрытия начали обваливаться. Я был вынужден покинуть подвал. Зарывшись в кучу строительного мусора, дождался темноты и вышел на блок-пост к своим. Александр Елин:
— Огонь вроде стал утихать, и мы с Костей залезли на крышу. Сколько просидели — не знаю. И тут нас обнаружили. Я говорю: «Костя, попытаемся спастись, или они нас убьют». Мы спрыгнули с крыши и побежали от дома. Я ведущий был, кричу на ходу Косте: «Ты петляй, так труднее попасть им будет». Добежим до кучи, упадем, отдышимся и дальше. А нас засекли и стрелять начали. До четвертой кучи Костя не добежал. Попали по ногам. А я уже за кучей лежу. Кости нет. «Костя? — спрашиваю. Он отвечает тихо: «Здесь я, Саня, помоги, по ногам зацепило». Я ему: «Костя, ты только не шевелись, а то снайперы добьют. Потерпи, я тебя вытащу».
Только поднял голову из-за кучи, где лежал, — сразу очередь. Я на другую сторону решил переползти. Дополз. Осторожно выглянул, вижу как раз Костю еще одна очередь прошила, смертельная. На спину его аж перевернуло, и он замолк. Я покричал — в ответ тишина, только пули свистят.
Смотрю, шестеро боевиков бегут на меня, а я с одной гранатой «эфкой». У нее радиус поражения до ста метров. Взялся за кольцо. Они увидели у меня гранату и остановились. Я замахнулся — они в одну сторону, я в другую. Это был мой последний шанс. До поста оставалось метров 100 — 150 открытого пространства. Снайпера работают без остановки. Ну никак не пройти. Стал дожидаться ночи.
Виталий Носков:
Когда стемнело, с левой стороны блок-поста услышали голоса: «Эй, мужики!» Спросили: «Кто?» В ответ: «Я собровец из Кургана». Мы: «Кто именно?» «Водитель с «Бури-24». До меня дошло, что это Елин. «Саша, ты что ли?» «Да». «Давай сюда!» «Я не вижу, куда идти». И тогда на голос в темноту бросился на подмогу пермский омоновец Николай Уточкин. У Елина с собой была фаната, он кинул ее в сторону боевиков, а я в это время стрелял из автомата по верхним этажам высотки, чтобы обозначить вход на блок-пост и прикрыть наших. Николай Уточкин, оказал Саше первую помощь.
Записал Юрий Побритухнн
Убейте войну, прокляните войну,
люди Земли!
Мечту пронесите через года
и жизнью наполните!...
Но о тех, кто уже не придет никогда. —
заклинаю, — помните!
Р. Рождественский.
Вот эти данные были взяты с адреса https://www.oficery.ru/memorial/konstantin-maksimov/ :
Максимов
Константин
Дата рождения: 08.08.1969
Место рождения: г. Курган
Дата гибели: 06.03.1996
Место гибели: г. Грозный
Обстоятельства гибели:
На службе в органах внутренних дел с марта 1991 года. Принимал непосредственное участие в специальных операциях 1 по разоружению незаконных вооруженных формирований на территории Северо-Кавказского региона.
6 марта 1996 года в Грозном начались ожесточенные бои: боевики пытались захватить город. На проспекте Ленина группа, в составе которой находился Максимов, попала под обстрел. Выстрел из гранатомета подбил боевую машину. Осколками были ранены командир и водитель БТРа. Укрывшись во дворе, собровцы стали оказывать помощь раненым. Вышла хозяйка-чеченка, предложила милиционерам перебраться в дом. Подхватив раненых, собровцы вошли в помещение. Чеченка подтерла следы крови на крыльце. Спустя некоторое время в дом постучали боевики – они искали милиционеров. Хозяйка сказала, что русские ушли в ближайшие развалины. Боевики начали обстрел дома из гранатометов, завязался бой. В этом бою погиб Максимов. Награжден орденом Мужества (посмертно).
МАКСИМОВ КОНСТАНТИН БОРИСОВИЧ
Лейтенант милиции Максимов Константин Борисович родился в городе Кургане 18 августа 1969 года. Служил в органах МВД с марта 1991 года. Участвовал во многих боях с чеченскими сепаратистами. Погиб 6 марта 1996 года в городе Грозный. Награжден орденом Мужества посмертно. Похоронен на рябковском кладбище города Кургана.
Из служебной характеристики.
Максимов Константин Борисович шестнадцатилетним юношей начал свою трудовую деятельность каменщиком СМУ-1 Главкурганстроя. Без отрыва от производства окончил вечернюю школу. В 1988-1990 годах проходил срочную военную службу в специальных моторизованных милицейских частях на территории Грузии и Азербайджана. Здесь в условиях активизации процессов, предшествующих развалу союзного государства, резкого обострения криминогенной обстановки получил он свои первые уроки мужества и верности служебному долгу. После демобилизации в марте 1991 года сержант Максимов Константин Борисович был принят в органы внутренних дел на должность милиционера патрульно-постовой службы города Кургана. В ноябре 1991 года при задержании вооруженного преступника был ранен.
В 1993 году в составе оперативно-следственной группы трижды находился в зоне чрезвычайного положения по оказанию практической помощи органам внутренних дел Северной Осетии и Ингушетии.
Во время паводка в 1994 году за проявленные мужество и самоотверженность Максимов Константин Борисович награжден медалью «За спасение утопающих».
В июле 1994 года Константин был назначен на должность оперуполномоченного СОБР УОП и получил свое первое офицерское звание — «младший лейтенант милиции». В 1995 году принимал участие в разоружении незаконных бандформирований в Чечне. За смелые и решительные действия при раскрытии преступлений и охране общественного порядка неоднократно поощрялся руководством.
В феврале 1996 года в связи с наличием боевого опыта и служебной необходимостью был добровольно откомандирован повторно в Чеченскую Республику. 6 марта погиб в бою.
Из воспоминании брата Андрея Максимова.
Семья наша была среднего достатка. Отец работал шофером, мама — парикмахером. Мы росли с Костей вместе. Было у него два излюбленных увлечения — чтение книг и настольные военные игры: солдатики и казаки-разбойники. Ну и, само-собой. игра с ребятней на улице и просмотр фильмов по телевизору. Костя особенно любил комедии, так как сам был веселым и озорным. Любимец семьи, все шалости ему сходили с рук — младший же... Любил животных. Вечно в доме были котята, щенки, которых он приносил с улицы и старательно выхаживал.
Годам к 14 стал серьезнее, сдержанней. Уже в эти годы в Косте проглядывали качества, ставшие впоследствии для него определяющими навсегда — доброта, скромность и смелость. Если в школе пятерку получит, то не бежит к родителям с дневником, смотрите мол. Знал, что к концу недели мама и так проверит. Кстати, подобная скромность относилась и к неприятностям. Если явится с синяком под глазом или с разорванным пиджаком — никогда не пожалуется. Добиться от него, что случилось, было трудно. Как-то ушел на Тобол с приятелем купаться, никому ничего не сказав. Свалившись с водного велосипеда на середине реки, стал захлебываться, тонуть. На счастье заметил это студент Александр Симонов, кинулся в реку и спас Костю, а мы узнали об этом из заметки в областной газете.
Всегда Костя был непритязательным и самостоятельным. Брюки погладить, рубашку постирать, прибрать в квартире, приготовить обед — с этим у нашей мамы забот не было.
Косте было 14 лет, а я уже служил в 3-ей роте батальона патрульно-постовой службы. И он при каждом удобном случае напрашивался поучаствовать в патрулировании, дежурстве, расспрашивал дома о разных случаях — словом, проявлял интерес к моим делам. К тому времени он уже успел окончить курсы каменщиков и за хорошую учебу и успехи на практике его фото, наряду с другими отличниками, поместили в газете «Молодой ленинец».
Он работал в бригаде Героя Социалистического Труда Ге-ронтия Лория. учился в вечерней школе и занимался в секции гири и штанги. Руководителем там был инспектор Первомайского ОВД Николай Грачев, сыгравший впоследствии большую роль в жизни Константина. Как удавалось такое «совместительство», можно судить хотя бы по тому, что в 16 лет Костя получил юношеский разряд по штанге, а по работе в ОКОД — знак ЦК ВЛКСМ «За отличную работу по охране общественного порядка», получить который окодовцу все равно, что милиционеру — «Отличника милиции».
Забегая вперед, скажу, что Костя имел за свою службу два знака «Отличник милиции», что встречается редко. А еще у него были занятия водным туризмом, походы на катамаранах по горным рекам. Многое другое, что было...
Несмотря на такую разносторонность увлечений и возможностей, с выбором своей жизненной профессии он уже тогда четко определился. Тем более, что выбор был подсказан и «фамильным фактором». Отец наш в свое время прослужил 12 лет в органах милиции, дядя Юрий Иванович находится на пенсии после выслуги лет там же, я отслужил 11 лет в милиции, а двоюродные братья Александр Рыжов и Сергей Максимов продолжают служить и поныне.
Когда пришло время Константину уходить па срочную службу, выбор его был однозначен — в войска МВД. Там ему впервые пришлось узнать, что такое Кавказ, Кутаиси. Нахичевань, разгоряченные вооруженные люди, готовые в любую секунду нажать на курок, что такое брошенный из толпы булыжник, разбивший твой пластмассовый «бронещит», а заодно и лоб, и многое другое. Однако вернулся Костя со службы не обозленный, уверенный в себе, полный планов на будущее. Долго отдыхать не стал.
Вскоре уже был курсантом учебного центра УВД, окончил его с отличием. Работать начал в самой универсальной патрульно-постовой службе, ставшей для него хорошей школой.
Там снова были патрулирования, задержания нарушителей, ежедневная борьба со злом, там он получил ранение и травму, и два «Отличника милиции», и медаль «За спасение утопающих» во время паводка, и командировку в Чечню.
Даже простые перечисления лих фактов за 3 года службы дают представления о нем. как уже о сложившемся сотруднике милиции. По рекомендации Николая Грачева Костя становится оперуполномоченным Курганского СОБР.
Хочу отметить, что Костя всегда был очень чутким, заботливым сыном. Отца не стало, мама, вышедшая досрочно на пенсию по болезни, часто болела. Но не было ни одного дня, чтобы он, живший тогда уже отдельной семьей, не заскочил к ней хоть бы на пару минут, не принес что-нибудь по мелочи, не проявил заботу.
Перед его последней «чеченской поездкой» попрощаться нам не пришлось. Я к тому времени уже 5 месяцев находился в Чечне, в составе Федеральных Сил. Но мама рассказала — перед самым отъездом Костя, зайдя к ней попрощаться, принес крошечного черного котенка, пусть мол живет, вам вдвоем будет веселей. Он остался верен себе, своему детству, остался добрым, скромным, сильным.
Многие его сослуживцы, друзья, с которыми я встречаюсь, всегда очень тепло отзываются о моем брате. Служба в милиции не мед, что скрывать, бывает, и сорвешься. Но Костя себе этого не позволял. Никогда.
Он остался у меня в памяти таким, как мы виделись с ним в последний раз летом 1995 года — веселым, собранным, как-то мягко улыбающимся, может быть, бессознательно подражающим в манерах своему командиру — Евгению Викторовичу Родькину. которого я тоже знал много лет и уважаю исключительно. А возможно, это были люди одного склада, одних жизненных позиций. Главное, чтобы таких людей в жизни, а в милиции особенно, было как можно больше.
Из воспоминаний майора милиции Николая Грачева
С Константином Максимовым я познакомился в декабре 1983 года, когда работал участковым инспектором милиции в поселке Северный. Костя здесь жил. учился в школе и записался в комсомольский отряд по охране общественного порядка. Отряд был у меня отличным помощником в обеспечении спокойствия и порядка в поселке и его окрестностях. И хотя по возрасту мы были неодинаковы, но между нами завязалась дружба. Костя стал ходить в секцию гиревого спорта. Был очень сильным парнем. Мизинцем руки подымал двухпудовку больше десятка раз. Но покоряла меня и его друзей не сила Константина, а широта его души, надежность, обязательность, настойчивость, смелость и скромность.
После службы в армии я пригласил Константина в СОБР, потому что доверял ему во всем, знал, что он ни в чем не подведет. В служебных делах он был щепетилен до предела. В 1995 году мы направлялись в Чечню. Когда были уже в Москве, Костя Максимов получил телеграмму о смерти отца. Он немедленно вылетел в Курган, организовал похороны, и, когда мы грузились в аэропорту на вылет, он неожиданно для всех появился там. Вылетел в командировку и показал себя замечательным бойцом и товарищем в тяжелейших условиях боевых действий. Это был настоящий защитник Отечества.
Из воспоминаний Тамары Ивановны Ивановой.
Моя дочь Ираида познакомилась с Костей Максимовым и пригласила его домой. Он мне сразу же понравился. Что значили только его глаза! Взгляд был чистым, открытым и теплым. Я сразу доверила ему свою дочь. И не ошиблась. Он вошел в нашу семью, как настоящий сын. Все мужские заботы взял на себя и делал их увлеченно, с душой. Костенька опекал нас трепетно, делал все с такой любовью, что у меня замирало сердце.
Тому, как Костя любил мою дочь и как ее обожал, завидовали все соседки и его друзья тоже. Они будто были рождены друг для друга.
В 1995 году была его первая командировка в Чечню. Все два месяца мы не отходили от телевизора, слушали радио, зачеркивали прошедшие дни. Бог уберег нашего Костю, он приехал живой и здоровый.
Через 3 месяца ему пришлось снова уехать в Чечню. Я так плакала, так боялась за него, мое сердце подсказывало, произойдет что-то недоброе...
Как бы мне хотелось снова услышать, как прежде говорил Костя: «У меня золотая теща». Но нет его, не слышно его душевных, ободряющих слов. Словно опустел наш дом.
Из воспоминаний жены Ираиды Максимовой.
Мы познакомились с Костенькой, когда он уже успел отработать год в патрульно-постовой службе после демобилизации из армии. У меня даже в мыслях не было, что Костя работает в органах милиции, потому что он был такой добрый, обходительный, вежливый, внимательный и веселый. Я очень удивилась, узнав о его месте работы.
Мы с Костей прожили пять счастливейших лет. Он не изменился в отношениях ко мне. Все пользовались его добротой, все уважали его и любили, да и невозможно было его не любить.
Моя мама любила Костю больше, чем меня, свою дочь. Все удивлялись, как дружнехонько они жили.
Костенька очень любил ребятишек и разных животных. Наша собачка (карликовый пудель) однажды выпрыгнула к нему с третьего этажа, так сильно его любила и ревновала ко всем. До сих пор, когда мы произносим имя Костя, она начинает бегать и искать его по квартире. Помнит
Если к нам приходили гости, (а они приходили часто), Костик всегда помогал мне на кухне. Он все умел делать. Ухаживая за гостями за столом, он был внимательным и ко мне. В компании был всегда в центре внимания, сам был веселым и всех веселил.
Когда я училась, Костенька взял многие домашние хлопоты на себя. Тряс половики, мыл пол, стирал белье. А как он умел вкусно готовить! Особенно удавались ему отбивные котлеты, яичница с помидорами и луком. Любил, когда я пекла для него и товарищей пицу. Делала се большую, на весь противень, чтобы всех угостить.
Он всегда просил меня за него не беспокоиться, уверял, что с ним ничего не случится. И в последний наш разговор по телефону 23 февраля 1996 года обещал мне вернуться скоро живым и здоровым... Уходят годы, но я продолжаю его ждать, любить и помнить.
Записал Геннадий Устюжанин.
ИХ ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Рассказывают очевидцы
Виталий Носков, обозреватель газеты «Щит и меч»:
Я находился в отряде под командованием подполковника Евгения Викторовича Родькина со 2 марта 1996 года. Моей задачей было подготовить очерк о работе курганского СОБРа. Руководитель сводного СОБРа характеризовал курганский отряд, как образцовый, а его командира, как очень грамотного, волевого, опытного офицера.
6 марта ранним утром. БТР с подполковником Родькиным и десантом вышел из расположения 4-й комендатуры Грозного, чтобы сопроводить в аэропорт Северный минера из Вологды.
Быстро выполнив задачу, мы вернулись в Главное управление оперативного штаба. Командир сводного СОБРа спросил Родькина: знает ли он дорогу на 6-й блок-пост? Надо было вывезти оттуда двух раненых. Родькин ответил, что дорога ему известна. С нами пошел еще один БТР.
Шли на скорости. Подойдя вплотную к 22-му блок-посту (мост через реку Сунжа), мы были остановлены собровцем с окровавленными руками, который кричал нам: «Стой! Стой!» Я посмотрел па высотный дом, что был по ходу машины, и увидел проблеск снайперского прицела. И тут же Родькин и капитан Сергей Маслов закричали: «С брони!» Только спрыгнули, как по броне пули забряцали. Боевики стреляли с нескольких точек. Курганцы и пермские омоновцы ответили на огонь из автоматов и гранатометов.
Александр Елин, оперуполномоченный СОБР УВД Курганской области:
— Подбегает к нам пермяк: «Ребята, выручайте. Здесь в метрах пятистах наших подбили, они на дороге лежат. Помогите собрать». Родькин посоветовался о чем-то с командиром «Бури-21». Мы стали собираться в дорогу. Евгений Викторович садится справа рядом со мной на командирское место и Серегу Маслова кричит.
Тот перегнулся к нему, а нога снаружи осталась. Этого оказалось достаточно. Снайпер попал точно. Он упал. Его парни с блок-поста оттащили в укрытие. Родькин сходил, узнал о характере ранения и скомандовал: «Все, закрываемся, поехали».
С нами, значит, кто был: пермяк сел с правого борта на скамеечку, с левого — Звонарев с пулеметом. Костя Максимов — на месте оператора-наводчика, командир и я — механик-водитель. Пять человек получилось.
Мы на большой скорости прошли вдоль Сунжи и вышли на улицу Ленина. Приезжаем к этим парням, их, действительно, лежало на дороге человек 6-7, чуть дальше, метрах в 20-ти, горел БТР. Постояли, постояли... Родькин командует: «Давай чуть дальше, и разворачиваться будем». Пули по БТРу хлещут, если выйдешь — сам ляжешь.
Я тронулся. Только включил вторую скорость, даже разогнаться не успел, и... взрыв. Попали из гранатомета. Я инстинктивно отвернулся влево, чтобы глаза не зацепило. Ничего сразу не почувствовал. Родькин кричит: «К машине!» Все выскочили наружу. А командир голову из люка высунул и просит меня: «Саша, помоги». Ему ноги и грудь пересекло осколками. Выстрел-то как раз пришелся на его сторону, а мне всю правую половину тела поранило. Я подскочил, боли пока не чувствую, вытащил его из БТРа — и вниз, под машину. Окликаю: «Костя!» Он: «Живой!» — отзывается. Я дальше: «Василич!» — «Живой». «Как там пермяк?» Тот в ответ: «Нормально все».
И тут Василич побежал на дорогу, кричит нам: «Я прикрою вас, отходите в укрытие». Встал посреди улицы и из пулемета стреляет по окружающим домам, где засели боевики. Десяток секунд хватило постоять на открытом месте — четыре пули прилетели. Мы побежали к одноэтажному дому, присели. Я спрашиваю Родькина: «Евгений Викторович, сами дойдете?» «Дойду». Костя и я подхватили Звонарева, оттащили его в сторону. Ранения, видать, были серьезные, он посинел, изо рта шла пена.
Игорь Омышев, старший оперуполномоченный СОБР УВД г. Перми:
— Когда мы вышли из-под линии огня противника и начали перевязку, то из дома появилась женщина и предложила нам войти внутрь помещения. В доме мы находились около 3-4 часов. За это время сначала пришли двое милиционеров-чеченцев в форменной одежде. Они интересовались военными. Хозяйка Акма ответила, что «да, военные были, но ушли». После этого появились боевики, и вновь хозяйка ответила, что военных в доме нет. Час их не было. Потом опять прибегают: «Ты врешь, они у тебя». Но по их обычаю, никто не мог в присутствии хозяев обижать гостей. Ушли. А тут засобиралась и Акма с сыном, мол, пошла за братом, который прогонит боевиков. Минут через 15 вновь стук: «Акма, Акма...» Чеченцы поняли, что хозяйка ушла, а русские здесь.
К началу штурма дома командир (Родькин) имел многие осколочные ранения груди, живота, ноги и головы, но был в сознании. Майор Звонарев был ранен: левая нога в двух местах, правая нога прострелена в бедро, а также в живот и локоть левой руки. Водитель Елин имел множественные осколочные ранения руки, а Костя к тому времени еще не был ранен. Об этих ранениях знаю потому, что сам лично перевязывал всех курганских товарищей.
На вооружении мы имели:
1. Мое табельное оружие — автомат с подствольником.
2. Командир был с пистолетом ПМ.
3. Костя с табельным оружием «Кедр».
4. Водитель имел нож разведчика, стреляющий НРС. Также было несколько гранат.
Александр Елин:
— Они нам первую гранату закидывают. Врываются в дом. Наши — Костя и пермяк — из двух стволов их встретили. Они поняли, что мы живы. Кидают еще три гранаты. Забегают. Наши опять ответили. Потом, когда боевики начали очередной штурм, по-моему, пятый, мы «выкатили» им навстречу гранату «эфку». Долбануло сильно, и, видать, много дудаевцев убило и покалечило. Тут они разозлились. Минут через 10 сразу восемь гранат в дом залетело, взорвались. В этот момент погиб Родькин. Ну, думаем, сейчас полезут со всех сторон, окон-то много. Мы расползлись по комнатам, заняли круговую оборону, друг друга видим. И тут снова сильный взрыв — попали из большого гранатомета в центр крыши. Она стала гореть, обваливаться и отрезала нас от товарищей. Дальше я был только с Костей. Мы выскочили из дома и укрылись за кучей битого кирпича. Подождали. Я говорю: «Пойдем посмотрим, может быть, парни еще живые, где-то выползли. Но никого не было.
Игорь Омышев:
— После взрыва я зашел в ванную комнату и увидел, что командир погиб (я проверил его пульс), а майор жив. Вместе мы переползли в комнату, которая не простреливалась. Там же я нашел место в полу и с помощью штык-ножа сделал лаз. По нему мы с майором спустились в подвальное помещение.
Когда я вновь выбрался из подвала, то Кости и водителя в комнате не было. Я стал звать их, никто не ответил. Подумал — они погибли. Я вновь спустился в подвал. Через 30-40 минут майор скончался. Я снял с умершего нательный крестик и жетон с личным номером, положил их к себе в карман. Майора я прикрыл матрацем и валявшейся входной дверью. Дом продолжал гореть, крыша, перекрытия начали обваливаться. Я был вынужден покинуть подвал. Зарывшись в кучу строительного мусора, дождался темноты и вышел на блок-пост к своим. Александр Елин:
— Огонь вроде стал утихать, и мы с Костей залезли на крышу. Сколько просидели — не знаю. И тут нас обнаружили. Я говорю: «Костя, попытаемся спастись, или они нас убьют». Мы спрыгнули с крыши и побежали от дома. Я ведущий был, кричу на ходу Косте: «Ты петляй, так труднее попасть им будет». Добежим до кучи, упадем, отдышимся и дальше. А нас засекли и стрелять начали. До четвертой кучи Костя не добежал. Попали по ногам. А я уже за кучей лежу. Кости нет. «Костя? — спрашиваю. Он отвечает тихо: «Здесь я, Саня, помоги, по ногам зацепило». Я ему: «Костя, ты только не шевелись, а то снайперы добьют. Потерпи, я тебя вытащу».
Только поднял голову из-за кучи, где лежал, — сразу очередь. Я на другую сторону решил переползти. Дополз. Осторожно выглянул, вижу как раз Костю еще одна очередь прошила, смертельная. На спину его аж перевернуло, и он замолк. Я покричал — в ответ тишина, только пули свистят.
Смотрю, шестеро боевиков бегут на меня, а я с одной гранатой «эфкой». У нее радиус поражения до ста метров. Взялся за кольцо. Они увидели у меня гранату и остановились. Я замахнулся — они в одну сторону, я в другую. Это был мой последний шанс. До поста оставалось метров 100 — 150 открытого пространства. Снайпера работают без остановки. Ну никак не пройти. Стал дожидаться ночи.
Виталий Носков:
Когда стемнело, с левой стороны блок-поста услышали голоса: «Эй, мужики!» Спросили: «Кто?» В ответ: «Я собровец из Кургана». Мы: «Кто именно?» «Водитель с «Бури-24». До меня дошло, что это Елин. «Саша, ты что ли?» «Да». «Давай сюда!» «Я не вижу, куда идти». И тогда на голос в темноту бросился на подмогу пермский омоновец Николай Уточкин. У Елина с собой была фаната, он кинул ее в сторону боевиков, а я в это время стрелял из автомата по верхним этажам высотки, чтобы обозначить вход на блок-пост и прикрыть наших. Николай Уточкин, оказал Саше первую помощь.
Записал Юрий Побритухнн
Убейте войну, прокляните войну,
люди Земли!
Мечту пронесите через года
и жизнью наполните!...
Но о тех, кто уже не придет никогда. —
заклинаю, — помните!
Р. Рождественский.
Вот эти данные были взяты с адреса https://www.oficery.ru/memorial/konstantin-maksimov/ :
Максимов
Константин
Дата рождения: 08.08.1969
Место рождения: г. Курган
Дата гибели: 06.03.1996
Место гибели: г. Грозный
Обстоятельства гибели:
На службе в органах внутренних дел с марта 1991 года. Принимал непосредственное участие в специальных операциях 1 по разоружению незаконных вооруженных формирований на территории Северо-Кавказского региона.
6 марта 1996 года в Грозном начались ожесточенные бои: боевики пытались захватить город. На проспекте Ленина группа, в составе которой находился Максимов, попала под обстрел. Выстрел из гранатомета подбил боевую машину. Осколками были ранены командир и водитель БТРа. Укрывшись во дворе, собровцы стали оказывать помощь раненым. Вышла хозяйка-чеченка, предложила милиционерам перебраться в дом. Подхватив раненых, собровцы вошли в помещение. Чеченка подтерла следы крови на крыльце. Спустя некоторое время в дом постучали боевики – они искали милиционеров. Хозяйка сказала, что русские ушли в ближайшие развалины. Боевики начали обстрел дома из гранатометов, завязался бой. В этом бою погиб Максимов. Награжден орденом Мужества (посмертно).