КОНДРАТЕНКО ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(8.11.1977 — 8.08.1996)
(8.11.1977 — 8.08.1996)
Вот эти данные были взяты из Всероссийской книги памяти:
КОНДРАТЕНКО Евгений Александрович, рядовой, сапер, род.
08.11.1977 г. в с. Левашово Некрасовского р-на Ярославской обл. Работал электросварщиком в АОЗТ «Левашово».
В Вооруженных Силах РФ с 05.12.1995 г.
Принимал участие в боевых действиях на территории Чеченской Респ. с мая 1996 г.
Пропал без вести 08.08.1996 г.
Опознан и похоронен в родном селе.
Вот эти данные и фото были взяты с адреса http://pov-83.livejournal.com/2732.html :
КОНДРАТЕНКО ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(8.11.1977 — 8.08.1996)
— Женя Кондратенко — один из сотен моих учеников — веселый, открытый, очень добрый мальчишка, — рассказывает учитель Левашов-ской средней школы В. Ю. Белякова. — Помню его пятиклассником с горя-щими глазами, с всклокоченной копной волос. Всегда бегом, в центре лю-бой компании — такой был Женя. На работе — первый. В спорте — пер-вый. У него было много друзей. Ребята его любили, потому что чувствовали надежное плечо друга и товарища. Знали: Женька никогда не предаст...
Звенит звонок — сигнал к перемене, — и коридор сельской школы наполняется ребячьим гомоном. Аучительница продолжает говорить о сво-ем ученике в прошедшем времени — «был». От этого особенно горько.
— Помню Женьку-туристенка. Через несколько лет он стал настоя-щим туристом. Он легко влился в уже сплоченную команду «стариков», прикипел всей душой к туризму и стал настоящим бойцом. Это был дей-ствительно Маугли: ловкий, дотошный, «скоростной». Любое дело горело у него в руках. Немногие, как он, могли в сильный ливень развести костер с двух спичек. Он был очень увлеченным человеком и умел повести за собой ребят. Никогда неунывал и в своем стремлении к победе не боялся никаких трудностей... После девятого класса мы расстались — Женя уехал продолжать учебу в ярославское профессионально-техническое училище. Но и там, в новом коллективе, насколько я знаю, он быстро нашел свое место. Играл в сборной училища по баскетболу, был физоргом, прекрасно трудился, осваивал мастерство газоэлектросварщика. Мне рассказывали ребята, его новые друзья: «Рядом с Женькой было спокойно и уютно...» Он не думал о жизни. Он просто жил и радовался, даря тепло своей души тем, кто был рядом...
ШкольнойучительницеЖени вторитего классный руководитель,быв-ший преподаватель ПТУ № 21 Ярославля, а ныне директор детского дома Ангелина Николаевна Низовцева:
— Я была классным руководителем Жени Кондратенко два года. Веселый, жизнерадостный, подвижный — его нельзя было не запомнить. Женя жил в общежитии, на выходные уезжал в родное село. Но, несмот-ря на то, что путь был неблизкий, к началу занятий всегда возвращался вовремя... Ни одно спортивное соревнование в училище не проходило без его участия. Энергия в нем била ключом. Он умел вовлечь ребят в любое интересное дело, будь то спортивный матч или уборка овощей... В моей памяти навсегда осталась его доброжелательная, приветливая улыбка...
После окончания училища Женя вернулся в родное хозяйство — АОЗТ «Левашово», работал по освоенной специальности, пока не пришла пове-стка из Некрасовского военного комиссариата. 5 декабря 1995 года во-семнадцатилетнего новобранца родные и друзья проводили в армию. Сна-чала письма от Евгения приходили из Уральского военного округа.
Сноровку и профессионализм парня не могли не приметить команди-ры, и в войсковой части № 20114 Евгения Кондратенко назначили на дол-жность начальника электростанции. Так новобранец сразу перещеголял «дедов». Впрочем, солидная должность не освобождала его от солдатских обязанностей — от освоения военной специальности сапера, от нарядов и дежурств. Шустрый Женька успевал везде.
17 мая 1996 года рядового Кондратенко вместе с сослуживцами пе-ребросили в Буйнакск. На Северном Кавказе в то время нужны были не газовики, не сварщики, а саперы, стрелки, пулеметчики. И два с полови-ной месяца спустя Евгений ехал в БТРе в составе колонны федеральных войск, двинувшейся на Грозный...
0 событиях августовских дней 1996 года оставшиеся в живых участ-ники и сегодня не могут вспоминать спокойно. В грозненской мясорубке смешались пот и кровь, геройство и предательство,тысячи жизней и тыся-чи смертей...
Летом 96-го обстановка в столице Чечни была стабильная. Что это значит? Официально порядок в городе поддерживали местная милиция и федеральные блок-посты, но на крышах правительственных учреждений дежурили снайперы. Это не была напрасная перестраховка,так как нетоль-ко ночью, но и средь бела дня в любую минуту мог раздаться выстрел. Из-заугла, из промчавшейся мимо машины, из развалин разбомбленного дома, из кустов. Машины с федералами то и дело подвергались обстрелу. Опас-но было проезжать и под мостом на площади Минутка, где недавно серь-езно ранили генерала Романова. И все-таки состояние «ни войны — ни мира» было предпочтительнее того, что началось позже.
— Обстановка в городе стала накаляться с июля, — рассказывали мне очевидцы, офицеры Ярославского управления ФСБ. — Разведдан-ные говорили о готовящемся штурме боевиков. Называлась и конкретная дата — 6 августа. Всю информацию мы передавали в Москву. В от-вет — молчание...
События развивались стремительно. В конце июля из Грозного на ав-тобусах начали вывозить детей. В начале августа, по странному совпаде-нию, местная милиция почти в полном составе выехала на учения, оставив в Грозном лишь с десяток сотрудников. А рано утром шестого августа на улицах начали мелькать вооруженные группы чеченцев по 10-15 чело-век. Центральные средства массовой информации вдруг сообщили: «Фе-деральные войска оставили Грозный». На другой день последовало новое известие: «Чеченские бандформирования захватили весь город, оборону держиттолько здание Управления ФСБ РФ по Чеченской Республике».
Боевики поставили под свои знамена шесть тысяч ополченцев, за-блокировали все военные объекты столицы и двинулись к центру Грозно-го. Через несколько дней на помощь осажденным — а речь шла о судьбах сотен человек, которых чеченцы прикончили бы сразу, захвати их в плен, — двинулись федеральные войска. Но в центре России, в далеком некрасов-ском селе, даже представить себе не могли, в каком аду оказались и осаж-денные, и те, кто шел им на помощь...
За первые два дня боев в Грозном чеченцы уничтожили 27 наших бро-немашин, сбили шесть вертолетов. 0 количестве погибших и раненых в те дни официалыных данных нет до сих пор.
Автору этих строк довелось просмотреть захваченную позже видео-пленку, на которую чеченцы старательно записывали штурм общежития ФСБ в Грозном. Видимо, чтобы потом отчитаться перед хозяевами.
...Вот полевой командир с напыщенной кличкой Серебристый Лис предлагаетзабаррикадировавшимся в здании добровольно сдаться. Люди в камуфляже, которые ведут с ним переговоры из окна четвертого этажа, наполовину закрытого матрасом и мешком с песком, сдаться отказывают-ся.«Я все равно возьму этозданиелюбой ценой!» — кричит взбешенный чеченец... На следующих кадрах на первый план выезжает танк и прямой наводкой бьет по окнам общежития... Новая точка съемки — из здания напротив. За окном пустой комнаты слышна непрерывная стрельба. Моло-дой рослый чеченец, присмотревшись, из какого окна бьют наши, выжида-ет секунду и прицельно стреляет из подствольного гранатомета... Снова фасад общежития. Здание горит, слышно, как рвутся боеприпасы. Часть стены разрушена. В окнах не видно никого из защитников... И вот финал: снимавший видеокамерой боевикуже внутри оставленного защитниками общежития переходит из одной комнаты в другую. Обрушившиеся балки и перекрытия. Обгорелые оконные и дверные проемы. Нагромождение железных прутьев, в котором с трудом можно распознать обугленные ос-товы кроватей. Ни одной живой души... Есть еще кадры с пытками плен-ных российских ребят. Но это смотреть уже нет сил...
Из всего оружия у оборонявших общежитие были автоматы, немного гранат и два гранатомета. Одним из них удалось подбить чеченский БТР.
Но что значило все это оружие против танка, противотанковых гра-натометов, крупнокалиберных пулеметов штурмовавших?! Сложная бое-вая обстановка усугублялась голодом и жаждой. Ряды защитников реде-ли. По рации связались с военными вертолетами и, просигналив двумя оставшимися красными ракетами, вызвали огонь на себя. Но российские «крокодилы» так и не долетели до общежития. Встретив по пути феде-ральную танковую колонну, попавшую под обстрел боевиков, летчики... отстрелялись по своим.
Конечно, ничего этого не ведал рядовой воинской части № 47487 Ев-гений Александрович Кондратенко, принявший участие в начавшейся опе-рации по прорыву федеральных войск к площади Минутка. Как не ведали этого и его сослуживцы — солдаты и офицеры. Все они старались только выполнить полученный приказ.
По официалыным данным, «8 августа 1996 года БТР, в котором ехал Евгений, попал под обстрел боевиков». Когда стрельба прекратилась, в машине нашли четырех убитых, но Кондратенко среди них не было...
Вечером 9 августа контрразведчики, заблокированные в общежитии ФСБ, решили под прикрытием темноты и задымленности прорываться к своим в управление. Их не преследовали. В горящем здании, за спиной, рвались оставшиеся патроны, и чеченцы были уверены в том, что стреляют обороняющиеся.
— Когда пересекали проспект, оказалось, там столько убитых — при-шлось лезть прямо по трупам, — рассказывал мне сотрудник ФСБ. — Взор-ванный в ночь с 8 на 9 августа Дом правительства полыхал как свечка. С нами было несколько спецназовцев. Один из этих ребят работал снай-пером в кирпичной пристройке над верхним этажом общежития. Пять«ду-хов» он успел снять, а потом его самого смертельно ранили в грудь. Он попросил нас, пытавшихся оказать ему помощь, отойти подальше. И за-стрелился. Понимал, видимо, что с раненым из общежития будет не про-рваться. Не хотел, чтобы из-за него погибли другие. Двадцать три года ему было. Говорят, его отец, генерал, занимал в Москве высокую должность... Еще двое спецназовцев ушли с первой группой, пробиваясь к управлению вместе с раненым. Двое остались прикрывать нашу последнюю группу... До здания управления из всего спецназа дошел только один человек...
Мой собеседник нервно закуривает и, сглотнув комок в горле, про-Должает свой тяжелый рассказ:
— Ближе к ночи к управлению ФСБ наконец подошли федералыные войска. Вернее, то, что осталось от нашей военной колонны, с большой кровью прорвавшейся к нам на помощь. Наш танк разутюжил всю аллею, протянувшуюся между Домом правительства и зданием УФСБ. Его выстрелы заставили попрятаться боевиков. Мотострелки вошли в здание, уста-новили минометы и... весь тридцатиметровый коридор одного из этажей заняли ранеными. Убитых положили отдельно...
Официальной статистике тех дней доверия нет. Вот лишь несколько выдержек из репортажей военных корреспондентов «Комсомольской прав-ды», передаваемых с места боев:
«11 августа. На помощь окруженным бойцам внутренних войск выхо-дят бронеколонны армейцев. Колонны горят на улицах Грозного. Потери федеральных сил оцениваются в 600-700 человек...
13 августа. К ночи военные укрыли нас в зоне, где был оборудован временный санитарный пунктбригады. Контуженный командир роты пла-кал на носилках — из 27 его подчиненных в живых остались только трое. "Сейчас полежу маленько и пойду к своим", — сердился он на врачей... Привезли раненых 205-й бригады. «У нас там море трупов, от бригады по-чти ничего не осталось», — бился в истерике молоденький паренек с пе-ремотанной грязным бинтом рукой...
14 августа. Штурмовые группы частей Минобороны уже б августа го-товы были двинуться в Грозный. Их направили в бой два дня спустя, когда боевики перебили защитников блок-постов, заминировали центральные магистрали и встретили наступающих морем огня. Итог: около 400 уби-тых, 800 раненых. Официальная "статистика", правда, говорит о 168 по-гибших на 12 августа. Как же тогда верить летчикам, рассказывающим, что только 11 августа "черный тюльпан" вывез из аэропорта Северный 200 цин-ковых гробов?.. Кажется, есть один очень эффективный способ, чтобы прекратить войну. Нужно свозить всех раненых прямо в Кремль — изуро-дованных, с немой болью в глазах...
20 августа. Подгоревшее человеческое мясо сгребаютлопатами. Тро-их уже никогда не опознать. И очень сомнительно, что будут опознаны остальные шестеро: трупы российских бойцов валялись на грозненской улице пять дней на жаре. Документы и медальоны чеченцы забрали себе... На тридцати метрах семь сожженных единиц бронетехники: два МТЛБ и пять БМП. Они были уничтожены за несколько минут боя. Как и в январе 1995-го, войска входили в город колоннами... В сумерках на аэро-дроме Северный в "черный тюльпан" грузили "двухсотых". Мертвых было: "КамАЗ", два ТАЗ-66" и "санитарка". Все тяжелогруженые...»
...Четыре раза Татьяна Петровна в поисках пропавшего сына ездила в Чечню, но все было напрасно. Казалось, следы Жени затерялись навсег-да. Его фамилия значилась в списке пропавших без вести, опубликован-ном в газете «Красная звезда» 12 октября 1996 года и почти полтора года спустя — 21 марта 1998 года. Однако, когда военный комиссариат Ярос-лавской области начал собирать медицинские данные на пропавших без вести военнослужащих, Кондратенко сдали все необходимые анализы на ДНК, выслали прижизненные видеозаписи,указали особые приметы Жени. Припомнили даже, что, когда сын занимался боксом, он получил травму оса. Говорят, именно последнее и помогло по искривленной перегородке носа точно определить в останках парня, получившего взрывную травму, их Женю.
22 марта 1999 года из Ростова-на-Дону в Ярославль прибыл «груз-200». Кондратенко стал первым опознанным из пропавших без вести ярос-лавцев.
Датой гибели Евгения Кондратенко официально считается 8 августа 1996 года. А похоронили восемнадцатилетнего рядового с отданием всех воинских почестей на Левашовском кладбище 24 сентября 1999 года. За несколько дней до начала второй чеченской войны...
— Жаль, что нет ордена Терпения или медали «За страдания», — гово-ритучитель Левашовской школы В. Ю. Белякова. — Их в полной мере за-служили родители Жени. Его гибели нет оправдания. Как нет оправдания и разбитым сердцам его отца и матери... Женя могбы жить и любить, ножизнь восемнадцатилетнего мальчишки оборвалась, неуспев начаться...
В Левашовской средней школе оборудован мемориальный уголок. Каждый год все новые и новые ученики участвуют в проведении дня па-мяти в честь погибшего земляка. Односельчане Евгения Кондратенко ве-рят в то, что эти дети никогда не узнают, что такое война.